— Да мы с собой много еды привезли, так что вы лучше себе оставьте. Спасибо вам большое, что заботитесь о матери, но ей теперь на пару недель хватит.

— Уж ладно, уж возьмите, — настаивает сосед. — Мы же на её долю нарочно наловили. Пускай заморозит, потом съест. Или с собой заберёте, у вас в столице-то поди такой рыбы не сыскать, гляньте!

Он наклоняет к нам корзинку. Там такие туши, что я только на фотографиях и видела. Азамат подходит поближе восхититься уловом. Дальше они с соседом долго обсуждают, какие тут виды рыбы водятся, да у какой сейчас нерест, а у какой ход, сыплют непонятными словами и получают от этого массу удовольствия.

— Может, в дом зайдёте? — предлагает Азамат.

— Да не, я только на минутку заскочил, а так надо ещё еды наварить… А вы не хотите завтра с утра с нами в море? Ийзих-хон вроде говорила, у вас сноровка есть…

— Да была, правда, я давно не рыбачил. Но, может, ещё не всё забыл. Я бы с радостью к вам присоединился, если вы не против.

— Да мы только за! — воодушевляется сосед. Они уславливаются встретиться на рассвете где-то на берегу, а потом гость всё-таки всучает нам свою корзинку. И уходит, по привычке задвинув щеколду сквозь щель в калитке.

— Ну вот, Лиза, — улыбается Азамат. — Ты спрашивала, как соседи тут ходят. Вот так и ходят!

— А он меня совсем не заметил? — интересуюсь я.

— Да нет, заметил, только постеснялся спрашивать. Мать ему, небось, рассказала, что у меня за супруга, вот он и побаивается на себя твоё божественное внимание обращать. А чего ты хочешь, тут ведь такая глушь…

Матушка восстаёт от послеобеденного сна в прекрасном настроении, суетится по дому, даже прибирает бардак в комнате.

— Тебе не помочь, ма? — участливо спрашивает Азамат, глядя, как старушка запихивает вещи на полки, до которых еле дотягивается.

— Да, ты поможешь, я потом не найду ничего в жизни. Ты сегодня и так помог, сиди уж теперь, отдыхай. Ой, да, кстати! — она внезапно перебегает в другой конец комнаты, где в углу стоит внушительных размеров сундук. Открывает его, перегибается через бортик, да так туда и закапывается по пояс. Даже одну ногу приподнимает для эффективности. — Я тут порылась, — слышится её приглушённый голос, — хотела тебе сварганить что-нибудь. Нового ничего не успела, зато старое нашла, что Арон тогда привёз из твоего. — Она наконец выныривает с холщовым мешком в охапке. — Постирала, перешила кой-чего. Вот, погляди, может, пригодится.

— Ой, ма, да не надо было! Мне вон Лиза шьёт, что ты напрягаешься… — тушуется Азамат.

— Ты и шьёшь? — удивляется матушка, обернувшись ко мне. Я уже говорила, но она в тот момент, видимо, была слишком поглощена вопросом откармливания Азамата. — Ну и здорово, но это ж одёжка, её много не бывает. Тем более, чего она тут у меня место занимает? Ты возьми, что подходит, а из остального я лучше наволочек нашью пёстрых, хоть польза будет.

— Тоже верно, — соглашается Азамат и садится разбирать вещи.

Боже, какое всё яркое, у меня аж в глазах рябит! Тут и тесёмочки, и вышивка, и мережки, и шитьё, даже кружева кое-где, хоть и мужская одежда. В отдельном мешочке целая вязанка бус, браслетов и колец.

— Ой, это только если подарить кому… — вздыхает Азамат. — Куда мне теперь бусы…

— Ты погоди дарить-то, — хмурится матушка. — Сын вырастет, вот ему и отдашь. Тут ещё моего отца камни есть, ты это из семьи не выводи!

— Да ты что! А какие от твоего отца? Я и не знал…

— А ты бы слушал хоть раз, когда я тебе про них рассказывала, — усмехается матушка. — А то надел и побежал. Вот эти, вот эти, ещё вот то кольцо… А вот это маленькое, детское, может, на Лизу пойдёт?

— А я не ношу колец, — развожу руками.

— Ну ты же иногда надеваешь украшения всё-таки, хоть и нечасто, — говорит Азамат.

— Только бусы и серьги, а на руки ничего. Они мне для работы нужны.

— Вот это я понимаю, причина, — смеётся матушка. — А ты всё на внешность валишь. Ты, Азамат, учись у Лизы. Не хочешь бусы носить, говори, а, они за косу цепляются, мне мол неудобно!

Потом мы заставляем Азамата перемерить по крайней мере половину одежды из мешка. Штаны на нём почти все отлично сидят, а вот рубашки в плечах маловаты.

— Ты руки-то насосом накачал, что ли? — хихикает матушка. — Эх, жалко, такие вещи красивые. А вот эту померь, она вроде побольше, да и неяркая…

Азамат берёт рубашку и тут же кладёт обратно.

— Нет, эту даже мерить не буду. Ты помнишь, кто её шил?

Матушка морщит лоб.

— Невеста твоя, что ли?

Азамат кивает.

— Вот гадюка подколодная! — матушка всплёскивает руками. — То-то я и смотрю, тускло как-то и вышивки мало. Хорошо всё-таки, что ты на ней не женился.

— Сам радуюсь, — ухмыляется Азамат и приобнимает меня за плечи. — И не только из-за рубашек. Кстати, ма, я ведь тебе ещё не показал, какой мне Лиза сделала диль…

И бежит за халатом.

Утром мои супруг со свекровью отправляются рыбачить вместе. Она, дескать, уже выздоровела. Ладно, с этими муданжцами и не в такое поверишь. Я же остаюсь дрыхнуть дальше. А то там темно, холодно, мокро, рыба… брр.

Возвращаются они счастливые, тяжело гружёные и сбрызнутые солёной водичкой.

— Такой лов, Лиза! Я и не помню, когда я последний раз на такой рыбалке был! — с порога восклицает Азамат. — Мы бы весь день там просидели, но место в лодке кончилось, куда рыбу складывать! Представляешь? И кроме рыбы ещё кое-чего попалось, там, пара осьминогов, каракатицы…

Я понимаю, что сегодня нас ожидает ещё один пир, только из рыбных блюд. К счастью, готовить нам не приходится: сосед приглашает всех к себе, а то у матушки тесновато. Азамат наряжается с ног до головы и доволен до жути.

Дом у соседа радостный. Там светло, тепло, все стены завешены гобеленами, полно народа. Две младших дочери живут вместе с матерью через улицу, и все пришли помогать с приготовлениями. Подарили мне диль и трёхслойную зимнюю юбку. За столом мужики, размахивая руками, обсуждают рыбалку, Азамат рассказывает, как он поймал морского дракона. Краем уха я слышу, как матушка наставляет соседского парня лет двадцати:

— Ты смотри у меня, язык не распускай. Скажешь что-нибудь про Азаматово лицо, узнаешь, что не только у твоего отца ремень есть.

Эге, думаю с улыбкой, да тут всё схвачено.

Мы улетаем сытые и довольные и берём курс прямо на Дол, потому что надо же отвезти котят. Они сидят в тазике на полотенце (никакой более подходящей ёмкости для перевозки зверья не нашлось) и трогательно пищат. На лапках они уже вполне неплохо держатся, так что мне приходится то и дело отцеплять эти лапки от бортиков и утрамбовывать обратно в тазик. А то будет у нас полный салон котят, совершенно не приученных к лотку.

— Вот, — говорю, — можно сказать, подготовились к земному ритуалу. В новый дом первыми запустим кошек.

— А для чего это? — интересуется Азамат.

— А я почём знаю… Примета.

— Хм-м, — он задумывается. — Это не примета. Это какой-то обряд. Примету нарочно вызвать нельзя, это знак от богов.

— Ну, обряд так обряд, мне это как-то всё равно. Я и не собиралась ему следовать, просто раз уж у нас с собой кошки, то почему бы не запустить их первыми.

— Э, Лиза, ты так не говори. Обряд нельзя проводить просто так, случайно. К нему надо подготовиться. Хотя бы в уме придать ему значение. Иначе он никак не сработает. Подумай, может, кто-нибудь из твоих родственников или друзей знает, что это за обряд, и почему он именно такой.

Я вздыхаю и открываю в мобильнике поисковик. Мои родственники совершенно точно знают об этом не больше моего.

— В старину первой в дом запускали кошку, — перевожу я с экрана. — Считалось, что кто первым войдёт в дом, тот первым в нём и умрёт. По одной версии кошку таким образом приносили в жертву, по другой — кошка сама э-э… демон, она может распугать всех прочих, — я затрудняюсь перевести на какой угодно язык выражение «нечистая сила».