Кажется, он что-то роняет там.

— Боги, Лиза, КАК ты туда попала?!

— Вот боги и постарались! Пожалуйста, Азаматик, ты ведь можешь меня локализовать? Ты недалеко?

— Щас, — бросает он, несколько секунд пищит клавишами. — Ага, ты прямо у нас под носом. Сейчас кину шлюпку. Этот корабль подбитый, там должна быть утечка, но ещё на несколько часов воздуха хватит. Экипаж оттуда уже сбежал, насколько я знаю. Ты кого-нибудь встретила?

— Нет, никого. Я тут на мостике, никого нет.

— Хорошо, тогда ищи выход, плана у меня нет, к сожалению. Шлюпка уже летит к тебе. Боги, да что… — он явно переключается на какую-то другую информацию, я слышу в трубке чей-то рапорт и завывание орудий.

— Окей! — кричу. — Тогда до встречи!

И вешаю трубку.

Теперь надо найти выход. Я поворачиваюсь к двери, через которую вошла на мостик. Она за мной автоматически закрылась, а сейчас должна автоматически открыться. Я подхожу поближе, и она правда открывается. Но по ту сторону стоит… Кирилл.

— Это я всё ещё в Подземном Царстве, что ли? — я слышу собственный голос. Кирилл, мой несложившийся муж, уже два года покойный, стоит в дверях и не сводит с меня полоумного взгляда. Молчание длится мучительно долго, а ответ на вопрос для меня действительно очень важен. — Ау, — говорю, — ты меня вообще видишь?

Он принимается истерически кивать. Вероятно, порастерял слова.

— Л- Лиза… — наконец хрипло выдыхает он. — Здравствуй! Я… меньше всего на свете ожидал тебя здесь увидеть…

— Ты живой? — задаю я упрощённый вариант своего вопроса.

— Э, да-а, — не очень уверенно отвечает он.

— Точно? — с подозрением переспрашиваю я.

— Да, да, конечно, — он нервно хихикает. — Ты же не веришь в привидения, правда? Просто, понимаешь, это секретная информация.

Я не понимаю.

— Что — секретная информация? Что ты живой?

— Да, понимаешь, это всё Земной Союз, — он внезапно принимается тараторить с бешеной скоростью. — Это было так ужасно, все эти годы притворяться, что меня нет в живых, я так ненавидел себя за то, что должен скрывать это даже от тебя!.. Но иначе для тебя было бы опасно! — он хватает меня за плечи, и я наконец-то ощущаю его материальность. — Ты не должна никому говорить, что я жив, понимаешь? Я здесь… — он оглядывается и понижает голос до шёпота, — я здесь агент под прикрытием, это задание Земного Союза, а ты же знаешь, как они серьёзно относятся к секретности! Пожалуйста, ради твоей собственной безопасности, не говори никому!

Я только стою и моргаю, да и то скорее вишу в его крепких руках, как тряпочная кукла. О боже мой, Кирилл жив, и всё это время был жив… И у него такое бледное лицо, и глаза мутно-зелёные с коричневыми крапинками, и он всего на голову выше меня, и ничего этого я уже не помню! Я помню его зелёный свитер, и как он сидит в компьютерном кресле, подобрав ноги, и как он любит растаптывать ложечкой чайный пакетик, когда чай уже допит… А лучше всего я помню зелёный мрамор приёмного кабинета в штаб-квартире Земного Союза, где мне сообщили новости, выдали справку о смерти, фотографию в чёрной рамке и коробочку с наградами. А потом меня и трёх других вдов поили водкой с шоколадными пирожными.

— Хорошо, — наконец выдавливаю я, — хорошо. Послушай, Кирилл…

— Шшшш! — он пригибается к самому моему лицу. — Называй меня Инсей, на случай, если кто-нибудь услышит!

— Хорошо, — снова киваю я. — Послушай… — но тут я понимаю, что не могу продолжить. Я ведь хочу ему объяснить про Азамата, про то, что не надо от меня ждать чувств и так далее, ведь у меня теперь другой муж, а это ужасно трудно сказать, и что он подумает… Но я должна сказать это Кириллу, а не Инсею. А если у него здесь другое лицо и — как это? — легенда, то ему нет дела до моих брачных переживаний. И всё-таки надо прояснить этот момент, а то ещё возомнит… Хотя если он не должен называться своим именем, то и девушка у него должна быть другая, а то ведь догадаются… Так?

Ему надоедает моё молчание, и он перехватывает инициативу.

— Лиза, слушай, как ты здесь оказалась?

Я открываю рот — издаю невнятный гортанный звук — закрываю рот — вдыхаю — открываю рот…

— Я провалилась в пространственно-временной туннель, — наконец выдаю я наиболее правдоподобную и наименее лживую версию.

— И он ведёт прямо на корабль?! — не верит Ки… Ин… он.

— Ну, я думаю, он ведёт в это место пространства, а то, что корабль оказался именно в ней, так это счастливая случайность, — самозабвенно вру я. Но у меня нет шансов объяснить ему про Ирлика, если я даже про Азамата заикнуться не могу.

— Да, — он вздыхает с облегчением. — Конечно. Счастливая, ты ведь могла так погибнуть. Боже мой.

Он крепко и неуклюже меня обнимает. Мне это кажется странным, хотя я не могу сообразить, почему. Наконец он разматывает руки и, убедившись, что я могу стоять сама, проходит на мостик и садится в кресло, жестом предлагая мне сесть в соседнее. Меня посещает смутное сомнение — вроде как я собиралась отсюда выйти, но вместо того, чтобы над этим покрепче задуматься, я удивляюсь, что он предлагает мне сесть, это необычно. В смысле, не для него необычно, а для меня. Я сажусь.

Передо мной приборная панель звездолёта с непонятными значками.

— А что это за корабль? — спрашиваю.

— Это… ты знаешь, кто такие джингоши, правда ведь?

Киваю. Это такие раскосые чёрные гады, а ещё они как-то связаны с сырой рыбой.

— Ну вот, — продолжает он. — Они ведь террористы. А я… — он снова понижает голос, хотя мы же говорим не на всеобщем, а на родном. — я за ними тут приглядываю и сообщаю куда надо. Под прикрытием, понимаешь?

— А этот корабль не в опасности? — спрашиваю. А то война ведь.

— Нет, — усмехается он. — Муданжцы думают, что они нас подбили, и весь экипаж слинял, так что они не будут на нас заряды тратить. А на самом деле мы целёхоньки, а чтобы подобраться поближе к ним, мне экипаж не нужен…

Он листает какие-то картинки на сенсорном экране. Это всё снимки космоса с кораблями. По-моему, большинство из них неисправны. Наконец он выбирает один, вызывает менюшку и принимается изучать какие-то параметры. Я перевожу взгляд на передний экран, который вместо лобового стекла. А, так вон эти корабли. Значит, он просто выбирал область укрупнения.

— Ты извини, — говорит. — У нас сейчас трудная ситуация, мне очень нужно поработать. Ты посиди пока, я потом тебе найду каюту.

Я киваю.

Он на что-то жмёт, и из динамика слышатся муданжские голоса. Так странно, я вроде бы как в прошлой жизни, с Кириллом, но тогда я ещё не слышала живых муданжцев. Я с усилием тру лицо руками. Голоса говорят что-то странное, какую-то чепуху. Кирилл ругается себе под нос, вызывает на экране шкалу, начинает тягать туда-сюда курсорчик.

— … тукановы носы, — говорит голос из динамика, — нешибко провинчиваются одесную…

У голоса сильный долхотский акцент. Я хихикаю.

— Ты чего? — вздрагивает Кирилл.

— Говорит смешно.

Он смотрит на меня постепенно расширяющимися глазами.

— Ты же учила муданжский! — внезапно вспоминает он.

— Ага, — хихикаю.

— Что он сказал?

Я перевожу.

— Что за чушь?

— Сама не знаю. А зачем он тебе?

— Да у них санитарный корабль, сволочь, невидимый, я его никак отловить не могу никакими приборами, а он раненых увозит куда-то, а потом здоровых возвращает… уж не знаю, кто их лечит с такой скоростью, этих тараканов-переростков…

— А что ты с ним сделать хочешь? — спрашиваю. Это же свои, пусть лечатся…

— Да я бы его хакнул да против них же обернул…

— А ты умеешь? — удивляюсь я. Мне казалось, он никогда особенно не дружил с софтом…

Он резко втягивает воздух и смотрит на меня затравленным взглядом. Потом закусывает губу.

— Эт-то собственно и есть моя работа. Понимаешь…

— Но ты же пилот!

— Нет.

Я моргаю. Да что сегодня за день такой, или я вообще сплю?