Когда просыпаюсь, пациент встречает меня радостной улыбкой. Он уже без проблем пользуется обеими руками. С левой даже гипс отковырял. Ни намёка на разрез там не осталось.

— У меня свободные руки! — ликует он, ёрзая на месте. — А с ногами дольше будет или быстрее? Я даже есть уже не хочу, только бы выбраться!

— Есть вы не хотите, потому что всю ночь питались, — говорю, снимая пустую капельницу. — А с ногами будет быстрее, если вы мне поможете.

— Легко! — бешено кивает он.

Ну вот, теперь у меня есть ассистент. Бестолковый и опасный, но есть. Всего через пять часов обе ноги свободны.

Я достаю влажную салфетку и тщательно, с упоением стираю пот с лица. Только сейчас чувствую, как тут душно, в этой комнатушке. Удивительно, как до сих пор не задохнулась. Властелин Битвы тут же начинает проверять конечности на прочность: щупает руками, пытается наступить.

— Да не трогайте! — молю. — Ведь хуже сделаете! Ну подождите ещё хоть пару часов!

— Ты себе не представляешь, как я хочу встать с этого трона! — с душой говорит он.

— Представляю. Разрешаю лечь на пол.

Удивительно, но он послушно ложится. Видно ноги всё-таки дороги. Я тоже ложусь, распрямляю спину и некоторое время дремлю, пока меня не будит нетерпеливый бог.

— Три часа прошло. Левая уже совсем хорошая. Можно мне обратно привычную форму принять хотя бы? Я не буду на правую наступать…

— Ладно, — разрешаю. — Принимайте. Только дайте я сначала фиксатор сниму, а то сдавит.

И вот Ирлик-Мангуст снова выглядит так, как когда я впервые его увидела. но на достигнутом он не останавливается, увеличивается в росте ещё больше, заполняя почти всю залу, и теперь так пышет жаром, что мне становится нехорошо. Я поспешно убираю свои причиндалы обратно в чемодан.

— По-моему, стоит попробовать отсюда выбраться прежде чем я тут зажарюсь, — говорю.

Он плотоядно облизывается и хватает меня за руку. Я невольно отшатываюсь.

— Да не трусь! — укоряет он меня. — Не сожру. Просто когда вылезем, надо будет подкрепиться… Давай сюда свой ящик и держись крепче.

Он продевает меня в свои бусы и прижимает локтем к самому животу. Я изо всех сил вцепляюсь в прохладные украшения на его горячем теле. Внезапно поднимается ветер — горячий, пыльный, пахнущий горелыми костями. Он всё усиливается и мечется вокруг нас, образуя смерч, а потом мы резко стартуем вверх. Земля вокруг трясётся, я зажмуриваюсь и закрываю нос воротником, чтобы не надышаться пыли. Всё дрожит и раскаляется, по мне ручьями течёт пот, но мы движемся вверх. Пару раз приоткрыв глаза я вижу алые плавящиеся камни, и мне становится нехорошо.

— Горячо? — кричит мне сверху Ирлик-хон.

— Да-а! — блею я.

— Не бойся, я вокруг тебя остужаю!

Мне страшно подумать, на какую глубину его засобачили, потому что поднимались мы невыразимо долго. Вообще не понимаю, как я это пережила. А уж тем более — как это пережил эмбрион. Хотя я Ирлика предупреждала. Может, подумал и об этом, бог всё-таки. Одно радует — при таких температурах ни одна зараза на нём не выживет, это точно.

Наконец кошмарный подъём заканчивается. Я от большого ума смотрю вниз — там разверстая земля, дым, лава… но далеко. Даже очень далеко. Ой мама!

— Ты ещё и высоты боишься? — доносится сверху насмешливый голос. Меня под зад подхватывает гигантская рука. — Та-ак, где тут ближайшее пастбище? А, вон!

Он стартует с места на скорости хорошего унгуца, и меня мгновенно продувает ледяной ветер. К счастью, летим мы недолго, через минуту опускаемся на заснеженное поле с оленями. Те, конечно, порываются удрать, но Ирлик стремительно окружает пятерых скотин огненным кольцом. Потом он выпутывает меня и ставит на землю. Я кутаюсь в тёплую куртку, однако здесь гораздо холоднее, чем у Дола, так что я подхожу поближе к огоньку.

Ирлик ещё немного изменился. Перья на его украшениях превратились в шипы, похожие на горящие сучья. Рисунки на теле мерцают, как красные угли, а кожа сильно потемнела. Огненные волосы заплетены в две неплотные косы, которые стелятся за ним по земле.

Он проходит внутрь круга, хватает одного здоровенного оленя за рог, другой рукой отрывает ему заднюю ногу и с упоением вгрызается в мясо, пачкаясь в крови. Не жуя проглатывает первую порцию и поднимает окровавленное лицо к звёздному небу, жмурясь от удовольствия. Потом продолжает трапезу.

Я сижу на корточках у огня и жду, пока он насытится. Я бы тоже не отказалась перекусить. На втором олене он меня замечает, выдирает из оленьего бока кусок, ошпаривает огнём на ладони и кидает мне. Я срезаю скальпелем обугленную корку и осторожно пробую мясо. Оно жёсткое и несолёное, но по крайней мере не сырое, а есть очень хочется. Где у меня тут был физраствор?

Наконец олени заканчиваются. Ирлик-хон тушит огонь, выходит из потопленного круга и умывается снегом. На лице бога снег вскипает и шипит.

— Ну что, рванули на фронт? — жизнерадостно предлагает он мне, сверкая очами и зубами.

— А домой нельзя? — спрашиваю робко.

— Домой! — бросает он презрительно. — А муж? А долг перед родиной?

— Родина у меня в другом месте, — говорю. — А муж предпочитает, чтобы я была дома и лечила раненых. Тем более, меня там ищут… Мы хоть в то время вылезли? Я же не знаю, туннель, по которому я к вам попала, — он сколько времени съедает?

— Здесь прошло столько же времени, сколько ты просидела в моём подземелье, — отвечает бог. — Но мне скучно тебя домой нести! Такая женщина, как ты, должна воевать! Так что я тебя доставлю к мужу, а там разберётесь.

— Но это даже не на планете! — жалобно протестую я.

— Ну и что? Думаешь, я в космосе перемещаться не умею?

— А чем я там буду дышать?!

— А-а… — он слегка сбавляет обороты. — Ну, тогда я пронесу тебя через Подземное Царство прямо на какой-нибудь звездолёт. Как, говоришь, мужа твоего имя?

— Азамат. А я в Подземном Царстве не умру?

— Если не будешь там ничего есть и пить, то не умрёшь, — спокойно обещает Властелин Битвы. И, не слушая никакие мои дальнейшие возражения, сгребает меня в охапку и проваливается вместе со мной сквозь землю. Я едва успеваю ухватить свой несчастный чемоданчик.

В Подземном Царстве просторно и нежарко. Мы летим по пасмурному небу над сумеречным садом, украшенным неяркими праздничными огоньками, время от времени пересекая холодные тёмные овраги. Ирлик-хон здесь совсем непохож на человека, он представляет собой чёрное облако, насколько я могу судить, с четырьмя лапами. Его глаза горят так, что их видно прямо сквозь толщу его так сказать тела. Я же нахожусь внутри него, лёжа на внутренней стороне его живота, хотя она ничуть не плотнее тумана в середине туловища, которым я дышу. А дышу ли я? Ох, лучше не думать.

Мы забираем выше, пространство вокруг сужается и закручивается, как в космическом туннеле, и вдруг я выпадаю на ковролиновый пол в коридоре какого-то корабля. Ирлик слегка меня поддерживает, чтобы зад не отбила, но тут же отпускает.

— Ну вот! — весело говорит он. — Твой муж тут совсем близко, ты скоро с ним встретишься! А я пошёл развлекаться! Удачи тебе, земная женщина, и спасибо! — он внезапно заливается оглушительным смехом и исчезает. Вот уж смех без причины — признак чертовщины. Ну ладно, свалил, и слава богу. Да-да, ему.

Я прислоняюсь к прохладной переборке и тяжело вздыхаю. Мотаю головой. Так. Надо встать и понять, где я нахожусь.

Первое удаётся с третьей попытки. Второе… Я с полчаса блуждаю по коридорам, пока наконец нахожу капитанский мостик. Там загадочным образом пусто. Куда этот чёрт меня занёс?!

Бросаюсь к пультам. Интерфейс незнакомый, да ещё и значки какие-то, каких я никогда не видела, буквы — не буквы… Мать моя женщина, да это же джингошский корабль! Ах ты су-ука! Так. Собраться и связаться с Азаматом. У меня ведь есть мобильник!

Азамат отвечает не сразу и звучит озабоченно, он явно сильно занят.

— Солнце! — выпаливаю. — У меня катастрофа, долго объяснять, факт тот, что я упала в туннель и теперь на джингошском корабле! Забери меня отсюда!!!