Он умолкает, и я принимаюсь удить дальнейший рассказ.

— Надо понимать, теперь она осознала свою ошибку и хочет всё обратно?

— Нет, она знает, что обратно ничто не вернётся. Она и сама давно вышла замуж за другого человека.

— Тогда в чём дело? Давай говори уже, мне хватило Алтонгиреловых секретов, ещё из тебя слова тянуть.

Азамат вздыхает, набирает в себя побольше воздуха и на одном дыхании выговаривает:

— Когда мы расстались, она была беременна моим ребёнком и родила его.

Ну, я — то не удивлена. Мне всегда трудно было поверить, что у Азамата по разным концам вселенной не припрятан десяток детей. Не очень понятно, правда, на что эта красуля надеялась.

— И чего она теперь хочет?

Азамат пожимает плечами.

— Какая разница.

Я шлёпаю его по руке.

— Аллё! Что значит «какая разница»?! Ты же сам говорил, что у вас внебрачный ребёнок — это катастрофа. Твоя фифа пришла тебя шантажировать, я правильно понимаю?

— Да, но это не важно. Заплатить ей не проблема. Как я буду жить с таким срамом на совести — вот вопрос.

— Интересное дело! Она тебя кинула, ни словом не обмолвившись о беременности, а тебе срам! Это как это так получается?

— Она не знала…

— Ну конечно, а когда узнала, прямо не придумала, как с тобой связаться. И вообще, почему было не сделать аборт, если рожать не от мужа так стыдно, а?

— Денег не было наверное…

— А то бы ты ей не дал, если б попросила!

— Я не знаю! — слегка истерично перебивает Азамат, вскакивает и принимается мерить шагами комнату. — Я плохо слушал, что она говорила, только понял, что есть ребёнок, фотографию видел — похож на меня…

— Так. Азамат, успокойся и сядь, — тяну его за рукав. — Где сейчас эта женщина?

— У Алтонгирела. Он её не выпустит, пока я не решу, что делать, — Азамат садится и запускает пальцы в волосы. — А я не знаю, что делать!

— Ш — ш-ш, — обнимаю его за плечи. — Тихо — тихо, всё уладится, только уймись. Впадать в панику — не твой стиль.

Азамат внезапно поднимает голову и смотрит на меня, как будто только что заметил.

— Лиза… Ты… не сердишься?

— А мне — то на что сердиться? — фыркаю я. — Это ж было хрен те когда, я была маленькой девочкой и о твоём существовании даже не догадывалась.

— Да, но я так опозорился! На тебя обижался за предположение, а оказывается и правда, как последний пропойца, до свадьбы не дотерпел…

— Азамат, радиостанция на бронепоезде! Я сама внебрачный ребёнок, и Сашка тоже. Мне казалось, эта тема давно закрыта. Если кто тут на тебя и сердится, то только ты сам, и то совершенно беспочвенно.

— Ты — внебрачный ребёнок? — удивлённо хлопает глазами. Я начинаю нервничать.

— Мне казалось, мы это сто раз обсудили ещё на корабле. Я тебе говорила, что у меня нет и никогда не было отца.

— Да, да, — кивает, вспоминая. — Я тогда подумал, что у землян, должно быть, как — то по — другому устроено зачатие… Так что же, твой отец не женился на твоей матери?

— Я думаю, он её даже никогда не видел, — нервно хихикаю. — Сдал сперму в фонд, а кто её использовал, ему не скажут.

Азамат устало трёт лицо руками.

— Так значит, ты не сердишься, — резюмирует он.

— Только на общий идиотизм ситуации.

— Ладно, — он встряхивает головой и глубоко вдыхает. — Тогда можно жить дальше. Алансэ хочет денег, участок под дом в столице и важную должность для мужа. Она сама из Худула, но сейчас живёт где — то в глуши.

— И что теперь, ты до конца дней будешь ей платить? Или Алтонгирел может похимичить, чтобы она сдержала обещание молчать?

— У Алтонгирела идеи довольно кровожадные. Я, правда, просил его ничего не делать без моей команды, но думаю, нам лучше сейчас пойти туда.

Я быстро накидываю тёплый диль и выскакиваю из дома вслед за Азаматом. На ходу соображаю, куда прятать тело и есть ли у меня здесь отбеливатель, растворяющий кровь.

Подойдя к двери Алтонгирелова дома, Азамат не стучит, а звонит на мобильник. Духовник открывает, опасливо оглядываясь, но тут замечает меня, и сникает. Пропускает нас внутрь, закрывает дверь на несколько замков.

— Я ей всё рассказал, — с нажимом сообщает Азамат.

— Как я мог только предположить, что ты действительно пошёл подумать, — ядовито отзывается Алтонгирел. — Ну что, доволен теперь? Мне ставить звездолёт на низкий старт? У нас больше нет Императрицы?

— Прекрати нести чушь, — перебиваю я. — Ты нам всю осень трепал нервы вместо того, чтобы внятно рассказать, что тебе там приглючилось. Давно бы уже решили эту проблему.

— Приглючилось?! — рявкает Алтонгирел. — Ты хоть представляешь себе, какое это дивное ощущение — оказаться в её голове и слушать её поганые мыслишки о вымогательстве! Причём не в будущем, а в тот самый момент! — он осекается, понимая, что сболтнул лишнего.

— Хорошо, прости, я понимаю, что предсказание было неприятное. Но зачем ты молчал? Атмосферу нагнетал, что ли?

— Просто не хотел ускорять неизбежное, — мрачно отвечает Алтонгирел.

Я тихо ругаюсь.

— Душечка, в следующий раз когда решишь сделать для нас что — то хорошее, подумай дважды и сделай строго наоборот. Очень тебя прошу.

— Лиза, Лиза, не кипятись, — Азамат опускает мне руку на плечо. — Алтонгирел хотел как лучше. Ничего ужасного не случилось от того, что он промолчал. Всё равно бы пришлось с этим разбираться рано или поздно.

— Ну да, только он три месяца с тобой не разговаривал, а так фигня, конечно.

— Он бы со мной не разговаривал, даже если бы выложил всё сразу. Не злись на него, рыбонька.

Алтонгирел таращится на нас круглыми глазами.

— Так вы даже не поссорились? — изумлённо выдаёт он.

— А ты так этого… — начинаю я, но Азамат закрывает мне рот моим же воротником.

— Лиза — Лиза — Лиза, не надо! Пожалуйста, милая, и так все на нервах. Алтонгирел, давай мы с ней побеседуем, решим, как быть.

Духовник пожимает плечами, принимает независимый вид и ведёт нас в глубь дома. Муданжцы не строят храмов богам, но дома духовников выполняют схожую функцию: везде какие — то финтифлюшки висят обрядового назначения, благовония благовоняют, и таинственный полумрак.

Даму Алтоша запер в кухне, которая выглядит вполне обычно, только в ней совсем нет окон.

— Алансэ, — представляет её Азамат. — Это моя жена, Лиза. Ей захотелось с тобой познакомиться.

Алансэ — очень красивая женщина, хотя возраст на ней сказался. Если не обращать внимания на морщинки, лицо просто точёное, можно с неё Клеопатру рисовать. Правда, формы не совсем подходящие, дама в теле, хоть и не чрезмерно. На выдающемся бюсте свободно разложены несколько рядов каменных бус, недлинные слегка завитые волосы украшены нитями самоцветов, строгий диль глубокого зелёного цвета с лёгкой вышивкой — по муданжским понятиям, деловой костюм. При нашем появлении она не встаёт, хотя сильно удивляется, когда Азамат меня представляет. Не ждала, небось, что он меня приведёт.

— Я думала, у Хотон — хон гласное имя, — низким напевным голосом изрекает она.

— Гласное, — не спорит Азамат. — Ума не приложу, зачем бы тебе его знать.

Алансэ кивает и вежливо улыбается, оставляя тему. Азамат садится на лавку напротив неё, я присоединяюсь, а Алтонгирел занимает позицию стоя у торца стола. Всё это происходит в молчании.

— Давай обсудим твои требования, — предлагает Азамат, скрещивая руки на груди.

Алансэ молчит, рассматривая меня, потом замечает:

— А жену ты привёл, чтобы продемонстрировать своё бедственное положение? В бюджете страны нет денег на бусы?

Я смеюсь от неожиданности и идиотизма этого комментария, но Алансэ не оценивает юмора.

— Она не сочла нужным наряжаться ради тебя, — противным голосом сообщает Алтонгирел.

— Нет, правда, зачем она здесь? — дама обращается к Азамату, указывая на меня небрежно изогнутой рукой.

— Мне было интересно, — отвечаю сама, — как так получилось, что вы родили этого ребёнка. Если я правильно понимаю, для вас внебрачный ребёнок не менее унизителен, чем для Азамата.