— Он тебя просит вслух почитать, — говорю, сообразив, в чём дело.

— Это как? — спрашивает Кир.

— Произноси то, что читаешь.

— А! — ребёнок кивает и принимается безо всякой интонации озвучивать: — Скажите пожалуйста как получилось что вы приехали на… Га — р-нит… нет. Гарнет. У меня восемь старших братьев и не было ш… шен… шан…

— Шансов, — подсказывает Азамат. — То есть, возможностей.

— Ага. Шансов у — нас — ле — довать дело отца.

— Очень хорошо, — хвалит Азамат. — Ты понимаешь всё, что читаешь?

— Ну да, чего там. Если восемь братьев, понятно, что ему ни финты не достанется! Вот и поехал на заработки.

— Отлично, давай дальше.

— Какая была ваша первая работа. Я торговал х- чем?..

— Хот — догами. Это еда такая.

— М — м. Хот — дугами. Нет. Хот — догами. Так?

— Да, молодец. Продолжай…

В таком духе Кир преодолевает всю статью, старательно заучивая все незнакомые слова. Азамат открывает следующую, про оптимальный распорядок дня. Кир справляется с первым предложением и останавливается.

— Зачем вам нужно, чтобы я это читал?

Азамат удивляется.

— Как зачем? Чтобы ты учился читать.

— Я очень много слов не знаю, — хмурится Кир. — И некоторые буквы вместе совсем не так читаются, как я думал. Это всё с одного раза не запомнить.

— Зачем с одного раза? Никто за один день читать не выучивается. Будем каждый день заниматься, глядишь, через два — три месяца будет результат.

— Каждый день? И вы будете со мной сидеть каждый день и читать эту чушь?

— Ну почему чушь, это всё полезные вещи. Не обещаю, что прямо совсем каждый день получится, я всё — таки работаю много, но постараюсь. В конце концов, время на занятия с сыном — это святое, все понимают.

Кир хлопает глазами пару раз, потом оборачивается к экрану, несколько секунд сидит, вдруг вскакивает.

— Можно я выйду?

— Естественно, — смеётся Азамат, и Кир исчезает в направлении туалета.

— Хорошо хоть спросил, — хихикаю я. — Придётся тебе его в столице поселить, если хочешь каждый день заниматься.

Азамат растягивается на ковре в полный рост.

— Да это понятно, и думаю, я ему ещё найду учителей. В школу — то его не возьмут, имя глухое. Ну хоть дома поучится чему — нибудь. Может, ремеслу какому или действительно торговлей займётся.

— Он может получить нормальное образование на Земле, — напоминаю. — Главное пройти с ним школьную программу, а там пожалуйста. Кстати, если будешь ещё болтать с маршалом, попроси его обеспечить твоему ребёнку визу, я думаю, он не откажется.

— Чтобы отправиться на Землю, Киру нужно ещё и всеобщий освоить. Это долго, а ему бы пока с родным разобраться. Ладно, время ещё есть, посмотрим, к чему у него склонности.

Азамат перекатывается на живот и снова утыкается в бук, находит сайт муданжского производителя развивающих игр для мальчиков и принимается отмечать галочками всё подряд.

— В любом случае, — говорю, — всеобщий полезно выучить. А про Землю ему лучше пока не говорить, а то что он о нас подумает: только взяли, и уже куда — то отсылать собираемся. И так до сих пор не верит, что мы ему ничего плохого не сделаем.

Азамат кивает, не отрываясь от экрана.

Ко мне подходит Филин и тычется носом в коленку.

— Тебя выпустить погулять? — спрашиваю.

Он виляет хвостом.

— Пошли, — встаю и вывожу пса в прихожую, отпираю входную дверь. Но Филин стоит перед дверью ванной и нервно свистит носом.

— Выход тут, — говорю.

Пёс не обращает на меня внимания. Я замечаю, что в ванной горит свет, а в туалете нет. Небось, Кир там. Подхожу поближе, собираюсь его позвать, но слышу какие — то сдавленные звуки. Эге, всё — таки ему поплохело от переедания. Надо бы ему помочь, но меня он застесняется, небось, лучше Азамата позову.

Азамат, переполошившись, подскакивает к двери ванной и стучит. Ответа нет.

— Кир! — зовёт он. — Тебе плохо?

— Не — ет, — слышится дрожащий голос.

— Мы тебе можем дать лекарство, чтобы всё прошло!

— Не надо, всё хорошо, — доносится из ванной. Потом все звуки заглушает шум воды.

Наконец щёлкает замок, и Кир являет нам свой мокрый лик. Азамат тут же даёт ему полотенце и, поскольку ребёнок не пытается никак его использовать, вытирает ему лицо.

— Точно всё хорошо? — озабоченно спрашивает Азамат.

— Точно, — странным голосом отвечает Кир и тихонько хлюпает носом. Глаза у него красноватые.

— Ты плакал, что ли? — выпаливаю, не подумав.

— Нет!!! — рявкает Кир так резко, что становится очевидно: плакал.

Азамат подхватывает его под мышки и усаживает себе на локоть, второй рукой прижимая к плечу. Ребёнок, конечно, уже большой, но папа всё ещё гораздо больше.

— Ну в чём дело, сынок, что — то не так? — тихо спрашивает Азамат, поглаживая Кира по спине. — Ты можешь мне пожаловаться, я не засмею.

Кир пытается вывернуться, но потом его опять развозит, он хлюпает носом и прячет лицо. Я понимаю, что у меня есть только два варианта: уйти и оставить их наедине, показав, что это их семейное дело, или присоединиться к Азамату, посюсюкать и таким образом дать понять, что меня происходящее с Киром тоже касается. Пару секунд поколебавшись, выбираю второе. Подхожу поближе и тоже кладу руку Киру на спину.

— Прятаться не обязательно, — говорю. — Иногда бывает, что надо поплакать, это полезно.

— Уже взрослый, чтобы плакать! — сдавленно отвечает Кир откуда — то из — под мышки.

— Неправда, — спокойно сообщает Азамат. — Я тоже иногда плачу. И скажу тебе по секрету, даже Старейшина Унгуц пару раз при мне пускал слезу, а он старший в столичном Совете. Возраст тут совершенно ни при чём.

— Ты — ы?! — Кир так удивляется, что поворачивается к Азамату лицом, оно у него совсем мокрое и красное.

— Ну да, — кивает Азамат. — Когда случается что — нибудь очень плохое или очень хорошее, или когда песню красивую слушаю. Так что у тебя — то за горе?

Кир явно собирается ответить, но, видимо, это вызывает новую волну эмоций, и он снова всхлипывает и закусывает губу.

— Ладно, ладно, — Азамат похлопывает его по спине. — Пойдём, я тебе гармарры заварю.

И несёт его в комнату. Я оглядываюсь в поисках Филина. Тот спокойненько сидит под стеной и никуда не рвётся. Я показываю ему на дверь, но он встаёт и уходит вслед за Азаматом. Видать, нарочно меня привёл к Киру, чтоб утешила. Ну хотя бы пёс у мальчишки умный. Иду в кухню и приземляюсь на диван рядом с Киром, глажу его по голове, пока Азамат гремит чайниками. Наконец ребёнок закачан успокоительным, и в его движениях появляется характерная вялость. Азамат садится по другую сторону от него, а Филин ложится у ног.

— Ну расскажи нам теперь, — прошу, — что тебя так расстроило.

— Не расстроило, — мотает головой Кир. — Просто так странно… Ты хочешь меня учить, — он косится на Азамата, — как настоящих детей учат. Я думал, ты меня забираешь, чтобы убить. И вчера так думал, и сегодня, — у него по щекам снова начинают течь слёзы. — И одежду купили, чтобы я вам поверил, а я не верил, потому что богатый человек может кому угодно что угодно купить, даже если не понадобится. А оказывается, ты правду говорил, потому что кого убить хотят, с тем не занимаются и не разговаривают, чтоб не привязаться и не пожалеть. Я знаю, мать на меня и не смотрела никогда, и ни разу не спросила ни о чём, и другие… — он всхлипывает, я еле могу разобрать, что он тараторит, — я видел, как других убивали в лесу, им иногда и одежду дарили, и игрушки, но не учили ничему, не разговаривали, а одна женщина дочку свою убить хотела, а та ей говорит, мама, ты красивая, и они разговорились, а потом эта женщина Гхану говорит, я не могу её убить, она человек… Когда понимают, что ты человек, убить не могут…

Азамат притягивает его к себе, потому что сквозь рыдания уже ничего не разобрать, и ребёнок плачет, уткнувшись носом в отцовскую рубашку, а я держу его за руку и глажу по плечу, чтобы напомнить и о своём существовании.