Стены в кабинете вместо гобеленов покрыты плотной мозаикой из репродукций картин и фотографий статуй и зданий, тоже земных. От двери влево начинается античность, вправо восточные цивилизации, а за спиной у Эсарнай они сходятся в современности. Даже потолок задействован — на нём приклеена карта. Сама хозяйка сидит в исполинском вертящемся кресле, обитом синим бархатом. По — моему, она немного похудела, несмотря на беременность.

— Вот это да — а-а — а… — выдыхаю я, осматриваясь. — Да у вас тут прям музей Земли…

Даже Алэк перестаёт теребить пёстрые бусы, которые я специально для него надеваю на прогулку, и крутит головой по сторонам, удивлённо тараща свои генетически невозможные глаза.

— Ой, Лиза, вам нравится? — польщённо улыбается Эсарнай, вскакивая с кресла. — Садитесь, садитесь, тяжело ведь с ребёнком.

— Да вы фанат, — качаю головой, погружаясь в кресло. Кажется, оно ортопедическое.

— Ну не совсем фанат, но мне очень интересно, — смущается она. — У вас такая долгая история, и страны все разные… И чем больше я узнаю, тем интереснее становится.

— Я рада, что вы нашли своё призвание, — усмехаюсь. — Но у вас теперь всё так серьёзно, что я даже сомневаюсь, стоит ли вам предлагать этот проект.

— Конечно предлагайте! Что вы, Лиза, я всегда с радостью! Без вас я бы никогда не догадалась, что на свете столько интересного! И потом, одно дело — узнавать что — то для себя, и совсем другое — делиться с другими. У вас перевод какой — то? Я тут недавно прикупила несколько медицинских словарей… — она принимается сворачивать окна на экране стола, чтобы докопаться до нужного. Там слоёв десять, по — моему. У этой штуковины и мощность соответствует дизайну. Чувствую, Экдал сидит на гречке…

— У меня перевод, — говорю, — но не совсем по медицине. Там несколько фильмов о том, как правильно заниматься сексом.

— Ух ты! Это же, наверное, будет очень сложно перевести! — восклицает Эсарнай с горящими глазами. — Там ведь, наверное, будет много всяких вещей, которые для землян само собой, а для нас очень стыдно… Ой, вы знаете, я тут недавно записалась на он — лайн курсы по развитию литературного стиля, вот и посмотрим, чему я там научилась! Давайте скорее!

Она спешно разгребает угол стола от приложений, чтобы туда вписалась моя флэшка. Стоит пластинке с информацией коснуться экрана, как тут же возникает окно с каталогом содержимого. По — моему, Экдалу и на гречку уже не хватает.

— Какое у вас удобное устройство, — замечаю. — Муж подарил?

— Не — ет, это я сама себя порадовала, — гордо улыбается Эсарнай, поглаживая стол по ручкам ящиков.

— Да что вы говорите! — всерьёз удивляюсь я. — Это же, наверное, ужасно много стоило!

Муданжцы любят похвастаться ценой своих покупок, по крайней мере, мужчины. Ну и женщины с богатыми мужьями тоже. Эсарнай же немного смущается.

— Да, Экдал даже попросил меня всем говорить, что это он купил, а то неприлично… Но вам — то я врать не буду. У меня просто поднакопились кое — какие деньги, да ещё ненужные украшения продала, а тут недавно один местный купец предложил подработать. Он хотел на Гарнете торговать с другими планетами, а сам на всеобщем плохо говорит, вот и попросил перевести ему каталоги, буклеты там всякие… к кому с таким делом идти, как не к гарнетке? Всеобщим свободно владеют вы, Император да Старейшина Унгуц. Ну, может, ещё пара книжников и пяток наёмников, но что бы они понимали в шубах? А я ему всё написала красиво, как в гарнетской рекламе, да ещё посоветовала, как оформить. Потом он меня рекомендовал своему другу — ювелиру. Сейчас ведь все начинают с другими планетами торговать, Император со Старейшинами специально для этого условия создают. Так что вот и вышло, что я себе заработала на подарок, да ещё на курсы хватило.

— Ну муж — то не обижается? — спрашиваю, вспоминая, как паниковал Азамат по первости, если я что — то покупала на свои деньги.

— Он решил, что это у меня от беременности голова повернулась, — хихикает Эсарнай. — Ну ладно, давайте уже посмотрим, что там в фильмах, мне же так интересно!

Самое удивительное — что содержательная часть фильмов не производит на Эсарнай никакого впечатления, она даже не краснеет. Зато сразу кидается рыться в словарях в поисках определения слов «чувственность» и «эротично», а потом, сияя очами и прикусив губу, накидывать по десять вариантов, как это можно выразить на муданжском. Я вполне уверена, что половину из этих вариантов она никогда бы не произнесла вслух, а экран — то стерпит, что ему.

Алэк тем временем обнаруживает, что если пощупать край стола, на нём происходят всякие изменения — выезжают яркие панельки, открываются красиво оформленные окна словарей… Приходится быстренько найти ему в Сети детскую игрушку для развития движения рук, но всё равно ведь чужие файлы гораздо интереснее. Поняв, что Эсарнай уже углубилась в работу, я осторожно её отвлекаю.

— Ну, я так понимаю, за проект вы берётесь? Вы тогда прикиньте, сколько вы бы хотели за него получить, всё — таки большая сложная работа, и довольно важная…

— Э, да, конечно… — Эсарнай оборачивается и кивает, хотя по глазам видно, что мыслями она где — то в поисковике.

— Вот и отлично, в таком случае я пойду, наверное? — говорю, вставая и отцепляя Алэковы хватучие ручонки от ручки ящика.

— Ой, а вы спешите? Пообедать не останетесь? — Эсарнай наконец возвращается в реальность и фокусирует взгляд на мне.

— Не знаю… Могу и остаться, наверное… — теряюсь я.

— Ой, останьтесь обязательно! Я же вам не сказала, у меня новый повар! Как раз подарок от мужа — эспажанец!

Я на секунду задумываюсь, с каких пор Экдал стал рабовладельцем и неужели джингоши докатились до того, чтобы торговать людьми с подвластных планет.

— Пойдёмте, пойдёмте, — призывает Эсарнай, распахивая дверь в коридор. — Представляете, Экдал для меня специально нашёл эспажанского повара, который согласился полететь на Муданг! Он, правда, совсем не говорит по — муданжски и почти не говорит на всеобщем, но мне хватает и того, что он понимает слова «пицца», «ризотто» и «бурито», и он абсолютно прекрасно их готовит!

К концу её стремительной тирады мы оказываемся в столовой, отделённой от кухни гобеленовой занавеской с изображением запечёной индейки и бутылки вина.

— Сэсар! — зовёт Эсарнай сквозь занавеску. — Обед готов?

— Обэ — эд… — откликается оттуда звонкий тенор. — Момэнт!

И правда через секунду из жара кухни является… Сэсар. Он лет сорока, немного

ниже меня

ростом, кругленький, абсолютно лысый, с пышными блестящими усами из — под которых блестят кристально белые искусственные зубы. Экдал и впрямь расстарался…

При виде меня с Алэком Сэсар выдаёт трель, из которой я разбираю только «сеньора бланка» и «ниньо энканто» и ещё несколько восторженных эпитетов. Этот журчащий поток речи сопровождает внушительных размеров поднос с дымящейся ярко — красной пиццей. У меня от одного вида глаза слезиться начинают.

Впрочем, когда мы усаживаемся за стол и получаем по солидному ломтю сего кулинарного произведения, обнаруживается, что оно совсем не острое и действительно очень вкусное. Пожалуй, получше, чем я обычно делаю, и уж точно лучше того, что получается у дворцовых поваров.

— Я вижу, вы нашли своё счастье, — усмехаюсь я, остужая кусочек теста с сыром для Алэка, которому совершенно необходимо лично удостовериться в съедобности всего, что попадает мне в рот.

— О да, Сэсар просто бог кухни! И к тому же он такой душка! Говорить совсем не умеет, но дочери мясника уже передрались за него с дочерьми зеленщика, представляете! — Эсарнай рассказывает обо всех этих персонажах с умилением, как о хомячках. Кастовое общество, да — да.

Уходя от Эсарнай, я всё же вспоминаю забрать охранника. Может быть, я рано поставила на себе крест, и на самом деле привыкнуть к сопровождению не так трудно. Надеюсь, надеюсь.

Дома у меня всё по — прежнему. Кир стабильно сидит и читает. Азамат купил ему бук и поставил детские программы для обучения алфавиту, так что теперь если Кир не может разобрать какое — то слово, набирает его на клавиатуре (что ему пока что существенно проще, чем писать от руки) и слушает произношение. Там же, в буке, есть и прописи — стилусом по сенсорному планшету до абсолютного идеала под контролем компьютера. Если Азамат учился по таким же, неудивительно, что у него каллиграфический почерк.