Я тяжело вздыхаю. Ийзих — хон могла бы и побольше верить в мои способности.
— Так что, Кир тебя послушался и даже не устроил скандал?
— Именно! Да не просто послушался, мне кажется, он с удовольствием взялся за дело. Видно и правда ему нравится приносить пользу.
— Ну пойдём, — говорю я, выскребаясь из кровати, — посмотрим на это чудо.
Внутренне мне всё же не по себе, я ещё никогда не оставляла Кира с Алэком наедине. Вроде последнее время Кир Алэка принял. Но всё равно не по себе.
На кухне моему взору представляется столь умильная сцена, что все сомнения отпадают: Алэк сидит, по всей форме укомплектованный в детский стульчик, а Кир кормит его с ложечки детским пюре, бормоча себе под нос всякие поговорки и прибаутки типа «бог в дом зашёл — Алэка нашёл, его оглядел и поесть ему велел». Мелкий радостно разевает рот и очень старается ничего не потерять.
— Уть — ти госьпади, — всплёскиваю руками. — Прелесть какая.
Кир отвлекается от своего бормотания и как — то виновато смотрит на меня.
— Доброе утро… я тут… э…
— Ты тут молодец, это я вижу, — улыбаюсь и иду налить себе сока.
Азамат отклеивает от холодильника липкий листок и протягивает мне — там несколько рецептов пюрешек. Я прочитываю и одобряю.
— Чем сегодня будем заниматься? — спрашиваю.
— Надо съездить в табун, — задумчиво произносит Азамат, располагаясь на диване под окном. — Через несколько дней приедет Арон, пойдём на охоту. Но я не хочу идти в лес, чтобы нашего мохнатого соседа не беспокоить. А в степи без лошадей никак. Вот, надо выбрать несколько да перегнать сюда. У Кира вообще собственного коня нету…
— Я не хочу на охоту, — тихо говорит Кир.
Азамат на мгновение закрывает глаза, видимо, подавляя какой — то порыв.
— Ну, это ты сейчас не хочешь, — говорю. — Погоди, Арон приедет, рассказов понарассказывает, глядишь и захочешь.
— Лошадь тебе нужна в любом случае, — подхватывает Азамат. — В табун мы поедем все вместе, а одного я тебя дома не оставлю. А будешь капризничать, — Азамат строго сдвигает брови, — заставлю объезжать молодых жеребцов!
Кир не пугается, только морщит нос и отворачивается.
— Это ведь опасно, — неуверенно говорю я. — Лошадь ведь может сбросить и копытом наподдать… и вообще.
— Конечно, опасно, — соглашается Азамат. — Поэтому я очень надеюсь, что Кир будет вести себя хорошо, — он многозначительно смотрит на сына. Кир снова корчит рожу.
— Ну нет, дорогой, так не пойдёт, — мотаю головой. — Ещё покалечишь мне ребёнка! За плохое поведение будет навоз убирать за этими самыми лошадьми. Безопасно, зато противно. Но вообще я не вижу, почему бы это Кир вдруг стал плохо себя вести. Подумаешь, не хочет человек на охоту. Я вот тоже не хочу, меня же ты не станешь за это заставлять объезжать лошадей.
— Да тебя и заставлять не надо, — хохочет Азамат, вероятно, вспомнив нашу весеннюю вылазку. — Я вообще не знаю, стоит ли тебя в этот раз к лошадям подпускать, ещё разбегутся, ищи их потом по степи!
— Я могу и дома посидеть, — говорю.
— Да нет, — вздыхает Азамат. — Не сердись, Лиза. Я хотел тебя попросить обратно унгуц отогнать, потому что мы — то верхом вернёмся. Не Алэка же за руль сажать.
— Ладно, — милостиво соглашаюсь. — Так и быть, поработаю пилотом. С тебя ужин и сказка детям на ночь.
— Обязательно, — склабится Азамат.
В степи ветрено и зябко, на траве то ли снег, то ли иней, но лошади ещё пасутся. С одного из шатров сорвало часть внешней обивки, и двое пастухов под аккомпанемент цветистых выражений закрепляют всё обратно. К нам выбегает мужик из Долхота, который в своё время восхищался Азаматовыми боевыми навыками. Он, кстати, воевал, пока война шла на планете, получил награду и потерял палец на руке. Я же ему протез и ставила.
— Ахмад — хон! — радостно восклицает он на бегу к нам. — Простите ради небес, у нас тут небольшая авария… Хотон — хон! Да благославят вас боги! Я уж думал, вы тут больше не появитесь.
Добежав, он кланяется, заложив руки под мышки. Потом вынимает и разводит ими:
— Ба — а, да и оба князя с вами!
— Счастлив будь, — приветствует его Азамат и подталкивает Кира, который быстро кивает. Алэк, примотанный к папе, машет кулачком.
— Как палец? — спрашиваю я.
— Отлично! — пастух улыбается так широко, что зубы мудрости видать, и выставляет вперёд грязноватую пятерню. Палец и правда неотличим от других, даже уже пожелтел от табака. — Я о нём и помню — то только потому, что положил себе за правило каждый вечер возносить гуйхалах за вашу целительную силу, Хотон — хон!
— Спасибо, — киваю я.
Кир с интересом рассматривает руку пастуха и косится на меня.
— Ну что, — Азамат окидывает взглядом пасущихся лошадей. — Показывай прошлогодних жеребцов побойчее, надо сыну подобрать достойного спутника.
Кир пригибает голову, но пастух не замечает: рассыпается в уверениях, что у них все лошади первоклассные, а потом увлекает нас за собой в гущу копытных.
— А что у него было с пальцем? — тихо спрашивает Кир у меня.
— Лазером отрезало, — пожимаю плечами. — Я бы просто пришила его обратно, но эти идиоты потеряли сам палец, так что пришлось ставить искусственный.
Кир поудобнее складывает брови и делает вид, что ему всё понятно.
Внезапно из — за шатров раздаётся визг и лай.
— Филин!!! — вопит Кир и уносится на звуки.
— Ох ты ж… — оборачивается Азамат. — Как бы этот пёс с местными не подрался, я и забыл о нём совсем. Пойдёмте посмотрим…
Мы довольно резво добегаем до шатров и видим там эпическую картину: Кир в окружении местных собак одной рукой вцепился в ошейник рвущегося в бой Филина, другой сжимает какую — то длинную железяку и грозит ею пастушьим собакам.
Азамат выкрикивает раскатистую команду, так зычно, что эхо от гор возвращается. Местные псы поджимают хвосты, отбегают и ложатся. Филин облизывается, садится и машет хвостом, как ни в чём не бывало.
— Давай — как его на поводок, — уже человеческим голосом предлагает Азамат.
Кир косится на него с таким видом, что если бы у него был хвост, обязательно бы поджал, но поводок достаёт.
— Да сам уже понял, — бурчит под нос.
— Ишь ты какой у вас пёс! — ахает пастух. — Никак худульский горный?
— А то! — ухмыляется Азамат. — Дворняг не держим.
— Вот это кто — то одарил своего Императора! — продолжает восхищаться пастух, обходя вокруг Филина, который склонил голову набок и смотрит вопросительно, мол, чего ходишь, может, вкусное что предложишь?
— Это князя пёс, — качает головой Азамат.
— И где ж вы его взяли, Нойн — хон? — допытывается пастух.
— Нашёл в лесу, — кратко отвечает Кир. — Мамку медведь задрал.
Пастух отрывается от созерцания пса и переключается на Кира.
— Одна — ако, Нойн — хон хорошо знает леса…
Кир ощетинивается и отворачивается.
— Ладно, — прерывает их Азамат. — Ты хотел нам показать жеребца. Пойдёмте, а то уже за полдень.
— Так Филин — породистый? — спрашиваю я Кира.
— Угу.
— А что, это какая — то редкая порода? — продолжаю я.
Кир смотрит на меня, как будто заподозрил у меня Альцгеймера.
— Естественно. Это же худульский горный пёс.
— А чего Гхан с ним так обращался тогда? — недоумеваю я. — Он ведь дорогой, наверное.
— Ну я что, дурак, Гхану говорить, что у меня пёс породистый! Он бы его продал сразу и всё. Я и сам двух других щенков продал, которых нашёл.
— А, так Гхан не знал?
— Конечно, нет, — нетерпеливо вздыхает Кир. — С его ногой только в окна заглядывать, смотреть, как богатые люди живут!..
Кир осекается, поняв, что ляпнул лишнего. Я кладу ему руку на плечо.
— Азамат работает над тем, чтобы в приютах стало лучше жить.
— Знаю, — буркает Кир и поддёргивает поводок покороче, чтобы Филин не запутался в лошадиных ногах вокруг.
— Ну вот, например, — громко произносит пастух, останавливаясь около горы рябого меха. — Второгодочка, быстрый, как стрела. Небольшой, мальчику подойдёт.