И — сегодня день встреч. Это лицо я вряд ли когда — нибудь забуду.

— О, — говорю я неестественно живо, — Азамат, иди — ка сюда, я тебя познакомлю.

Хватаю слегка сбитого с толку мужа и подтаскиваю к одному из охранников, который тоже не понимает, что происходит и косится на старших по званию.

— Вот, смотри, дорогой, — распаляюсь я, — этому человеку ты обязан тем, что я осталась на твоём корабле, а не улетела на Землю вместе с детками!

Лицо Азамата светлеет от понимания.

— А, так это ваша была прекрасная идея бросить девушку в приставном коридоре между двумя кораблями и запереть дверь? Ваше счастье, что на моём корабле установлены камеры наблюдения по всей внешней поверхности, и что мой сотрудник проверил чистоту коридора, а то, знаете, преступная халатность…

Охранник, до которого, видимо, наконец — то дошло, о чём речь, раздувает ноздри и вытягивается.

— Я… всё по инструкции!

Азамат прожигает его взглядом, затем с независимым видом поворачивается к подкатившему Ваткину.

— Нельзя ли мне попросить об одолжении? У меня есть основания полагать, что этот офицер не соответствует требуемому уровню подготовки и представляет собой уязвимость. Возможно, было бы лучше его заменить.

— Да я уже так и понял, что тут проблема. Заменим, а ты, Байч — Харах, ну или Лиза, подай жалобу официально, иначе расследование провести нельзя.

— Мне казалось, Сашка подавал, — припоминаю я.

— Сашка твой — не потерпевший и не свидетель. Сама подай. Бюрократия же… А, вот, ведут вашего.

Я успеваю состроить мстительную рожу вслед охраннику и обернуться как раз к тому моменту, когда через дальние двери входят Сашка и Умукх.

Бог всё в том же белом диле и в человеческой форме — в смысле, наиболее приближенной к человеческой. Вытравленные косички в сочетании с нездорово — красной кожей и очень, очень светлыми серыми глазами, производят неизгладимое впечатление, но сотрудников ЗС так просто не удивишь.

— Позвольте, но он же совершенно человекообразный, — замечает пожилой японец, который собирается обсуждать с Азаматом обмен знаниями в космической инженерии.

— А что, н — не надо? — робко спрашивает у Азамата Умукх.

— Я думаю, что всем здесь было бы интересно посмотреть на вас в более обычном для вас облике, — замечает Азамат.

Сашка прокрадывается ко мне и вопросительно разводит руками, мол, какого хрена тут творится? Я в ответ тоже развожу руками, мол, так уж вышло, смирись. Диалог окончен, можно наблюдать за перевоплощениями бога.

Умукх послушно меняется — подрастает, окрашивается в свой кирпичный цвет, отращивает крючочки на пальцах и приобретает черты лица, которые никак не спутать с человеческими: большие раскосые глаза слегка навыкате, без радужки, зато с четырьмя зрачками, от них лицо стремительно сужается к подбородку, а нос как бы немного приплюснутый и почти нависает над линией рта, небольшого и без выраженных губ. Вся эта красота цвета красной глины и покрыта тонкой сетью мерцающих рисунков. Косички на голове слегка шевелятся. В космопорту я не обратила внимания, там было ветрено и у всех волосы трепало как угодно, но тут, в помещении, никакого движения воздуха нет совсем, однако же шевелятся, подлюки. Я кошусь на Ажгдийдимидина, который нервно теребит свой браслет.

— Эм — м, здравствуйте, — осторожно говорит Умукх на всеобщем, смущённый вниманием публики. Говорит без акцента, хотя и крайне неуверенно. — Как поживаете?..

— Здравствуйте — здравствуйте, — первым отзывается невозмутимый маршал. — Вот, знакомьтесь, это господин Сержо, который будет заниматься вашим проектом.

Господин Сержо бледнеет и двигает желваками, но мужественно протягивает руку для пожатия. Умукх, однако, так быстро не может, он ещё только переваривает слово «проект», хлопая белёсыми ресницами.

— А! — внезапно громко восклицает он, так что половина собравшихся подскакивают. — Вы имеете в виду исследование, да? Ой, это очень хорошо. Здравствуйте, — он кланяется господину Сержо. — Меня зовут Умукх. А, ой, погодите, я вспомнил! Если вам трудно сказать моё имя, можете говорить просто Умух.

С этими словами он оглядывается через оба плеча, пока не находит неподалёку улыбающегося Унгуца. Видимо, это Старейшина был так прозорлив. Во всяком случае, он одобрительно кивает.

— Вы очень хорошо говорите на всеобщем, — решается высказаться образовательная дама. — Как вы его выучили?

Умукх строит удивлённую рожицу.

— А зачем учить? Человеческие языки все одинаковые. Если один знаешь, то все знаешь. Я по — человечески не очень хорошо говорю, мой брат гораздо лучше.

— Позволите проверить? — спрашивает шикарная африканка и произносит длинную заковыристую фразу на каком — то, видимо, африканском языке со щёлкающими и цокающими звуками.

Практически без задержки Умукх ей отвечает на том же.

Окружающим эта идея нравится и они наперебой принимаются тестировать Умукха на всех известных им языках Земли и не только.

— Странно, — замечает Азамат нам с Сашкой, — Ирлик — хон находит всеобщий более сложным, чем муданжский. Это личные особенности?

— Возможно, дело в том, что Ирлик — хон в принципе лучше говорит, — замечает подошедший Унгуц. — Он как бы больше погружён в один из языков, поэтому ему сложнее с остальными. Но как знать, как знать… Лиза — хян, а я кое — кого привёл.

Я оборачиваюсь и обнаруживаю, что чуть позади стоит Валентин, всё такой же взъерошенный, с проседью в усах, вот разве что по торжественному поводу вместо потёртого свитера новый кардиган.

— Ой, здравствуйте! — радуюсь я. — Вот кто бы мог подумать, что жизнь так сложится.

— Да, я очень рад, — по — кошачьи гнусавит он, — а то, знаете, за годы преподавания я не раз задумывался, кому и зачем это может понадобиться, однако теперь вижу, что мои труды были не напрасны, даже если от них был толк только одному человеку.

— Ну, как минимум двум, — усмехаюсь я. — Моя одногруппница Яна теперь тоже на Муданге работает.

— О — о, отлично, — кивает Валентин, почёсывая усы.

Тем временем ситуация вокруг Умукха приобретает новый оборот.

— А вы вот меняли свой внешний вид, — говорит неопределённого пола юное существо, — а вы ещё как — то можете его поменять?

— Ну да — а, — кивает Умукх и смотрит на Азамата. — Можно показать?

Азамат разрешает.

Умукх перекидывается ктырём и облетает круг почёта вокруг шарахающихся чиновников. Потом прилежно возвращается на своё место и снова вырастает.

— Здорово! — восклицает юное существо. — А ещё как — нибудь можете?

Это начинает походить на «Кота в сапогах», но тут Умукх вдруг тормозит.

— Могу, но не буду сейчас.

— Почему же?

— Понимаете, — Умукх делает печальную рожицу, — полная форма очень большая и страшная, люди всегда очень пугаются. А я не хочу никого пугать. Поэтому не буду её показывать.

Его, однако, продолжают упрашивать, так что Азамат решает вмешаться.

— Господа, раз уж Умукх — хон здесь, я бы хотел обсудить условия проведения исследований. Господин Сержо, может быть, мы отойдём и обсудим требования…

— Требования? — хмурится Сержо. — Вы предоставили образец, теперь это наша забота. Какие требования?

— Мои требования, — улыбается Азамат. — Умукх — хон — гражданин Муданга, а значит, я несу ответственность как за него перед вами, так и за ваше с ним обращение.

— Но он же добровольно согласился на исследования, — пожимает плечами Сержо.

— Добровольно — то добровольно, но я не могу назвать это информированным согласием, — вздыхает Азамат. — Боюсь, его представления о проекте сильно отличаются от ваших, более того, я не уверен, что могу определить степень осведомлённости, необходимую для того, чтобы считать его согласие информированным. Поэтому какие — либо исследования могут проводиться только и исключительно по согласованию со мной или назначенным мной специалистом.

— Но у вас нет экспертов по ксенобиологии, вы не сможете компетентно оценить наши методики.