Сон был настолько ярким, настолько живым, что, казалось, я действительно заглянула в гости к идиотам и наговорила им ерунды.

А потом наступило утро. Я открыла глаза и первое, о чём подумала, — было предстоящее сражение Ивара с подлыми обидчиками.

Сегодня Абель не спешила раздвигать шторы, и Айя с Лахьей почему-то не появлялись. А мне надо собираться! Быть готовой как можно раньше, чтобы не пропустить разборки пернатых.

В дверь тихонько постучались.

— Войдите! — крикнула я, сонно потирая глаза.

— Всё ещё дрыхнешь? — поинтересовалась просунувшаяся в дверной проём голова моего стражника.

Я сразу напряглась:

— Что-то случилось? Опять эти отморозки или… Ты же на ночь запиралась? Я велела тебе запираться!

Ульяна вошла в заполненную полумраком спальню и, только когда приблизилась к кровати, я увидела, что она улыбается. Даже при таком скудном освещении, как утренние лучи, просачивающиеся в щель между полом и шторами, было видно, как блестят глаза Эвельера, временно являющиеся собственностью моей Ули.

— Да запиралась я, запиралась… Всё в порядке! Там просто слуги шептались, что бой вот уже скоро начнётся. Ну я и подумала, что нам непременно стоит на нём отметиться. Как-никак за мою честь сражаться будут, — закончила, сияя, подруга.

Вот уже скоро? А я тут в кровати, лентяйка, валяюсь?

Едва не зарычав от накатившего волной (настоящим цунами!) волнения, я подскочила и на выдохе попросила:

— Помоги одеться!

«Тпру, милая! Ты сейчас просишь взрослого мужика помочь тебе с туалетом! — подал голос из своей мажорной клетки Велик. — Его репутации это, может, и поможет, а вот твою погубит окончательно. Если сейчас сюда явятся рабыни, а ты тут с этим в ночнушке да в полумраке…»

Ворон многозначительно замолчал. Впрочем, заканчивать мысль было необязательно, я и так всё поняла, спохватилась и поспешила выставить своего защитника.

— Жди за дверью! Я быстро!

И побежала будить Абель. Фрейлина сопела в своей кровати, свернувшись калачиком и прижимая к груди книгу. Совсем как я прошлой ночью. На полу лежало ещё несколько, и в ногах у Абель валялась одна раскрытая, козыряя золочёным корешком и витиеватой надписью на кожаной обложке.

— Абель!

— А? Что? Горим?! — Осоловело моргая, она села на кровати и стала растерянно оглядываться.

— Надо собираться на дуэль… Ну то есть на бой, затеянный Иваром.

— А уже утро? — Фрейлина коротко зевнула. — Кажется, только-только уснула. И снилось мне… А нет, не снилось. Я тут ночью вычитала…

— Потом расскажешь, — перебила её и помчалась в ванную превращаться из лохматого чудовища в сказочную красавицу.

Когда вернулась в спальню, в ней уже вовсю хозяйничали Айя с Лахьей. Одна застилала постель, другая раскладывала на туалетном столике шпильки с заколками.

— На причёску нет времени, — сразу предупредила я и попросила притарабанить мне первое попавшееся платье.

Да хоть вчерашнее.

— Два дня в одном и том же ходить нельзя! — ужаснулась такой просьбе Айя и поспешила к сундукам, чтобы выбрать для меня наряд.

Как их ни торопила, на сборы всё равно ушло четверть часа. Пока одевалась, ворон посмеивался над моим нетерпением и непрозрачно намекал, что кое-кто в этой комнате влюбился по уши.

Во-первых, не по уши, а во-вторых… подумаешь! Это помешательство временное. Можно сказать, сиюминутное. Просто ярл у нас мужик завидный, симпатичный, вот я и клюнула. А как вернусь домой, так сразу забуду. У Саши Романовой память короткая, что называется — девичья. Скоро в ней не останется и следа от Ивара.

Так, убеждая себя, что всё быстро пройдёт и забудется, следом за Эвельером и Абель я прошла на балкон, с которого отлично просматривался внутренний двор. Именно там должно было состояться сражение, а так как балконов, опоясывающих двор, было немного, каждый уже был битком набит любознательными придворными. Пришлось прокладывать себе дорогу локтями, наступать на ноги и пихаться, чтобы оказаться в первых рядах.

Не обращая внимания на косые взгляды, мы всё-таки добрались до балюстрады и стали оглядывать двор. Вон площадка для тренировок, чуть в стороне ещё зрители — в основном стража и Коршуны. И слуги тоже скромненько пристроились поближе к стенам. Всем надо, всем интересно.

Народу было немало, но я нигде не увидела Саварда. То ли его величество опаздывал, то ли решил, что оно ему нафиг не надо, и лучше поспать подольше, чем смотреть, как твоей близкий друг в одиночку вынужден стоять против двух оскорблённых козлов.

Виновники всеобщей ранней побудки тоже нигде не просматривались. Это я о Берге и Хольте. А вот Ивар, господин Пунктуальность, уже был на «поле брани» и, к моему расстройству и панике, разминался… с мечом. Нет, смотреть на Ярнефельта, ловко делающего выпад за выпадом, было одно удовольствие, но именно этого я и боялась — что будут драться с оружием, а не просто размахивать кулаками.

Ой, а там ещё в теньке и булава «отдыхает».

Ульяна проследила за моим взглядом и тоже нахмурилась:

— Может, оружие так просто, для антуража?

— Ты, кажется, ещё не поняла, куда попала, — пробормотала я, мысленно взывая ко всем местным богам, чтобы бой не состоялся.

Мало ли, может, у одного спину прихватило, а у другого, допустим, случилось несварение желудка. Да что угодно! Пусть бы сидели по своим норам и не высовывались.

Не портили мне Коршуна…

Не успела так подумать, как народ внизу зашумел, зашептался, а расступившись, явил нам, балконным зрителям, и Ивару его… противников.

Челюсть у меня в тот момент отвисла основательно.

— Ой, мама, — коротко описала увиденное Ульяна.

Было такое чувство, словно меня забросило обратно в бредовый сон, и то, что я сейчас видела, являлось его не менее бредовым продолжением. Противники Ивара явились… при полном параде. Вот только на них не было мрачных тёмных мундиров с перьевыми эполетами или хотя бы придворных камзолов, кафтанов или на худой конец просто мужских рубашек. Вот Ярнефельт был при рубашке. И в штанах. Мужских. А эти…

А эти были в платьях.

Уж не знаю, где их достали, но выглядели ребята впечатляюще. От одного лишь вида бородатого мужика в розовых шелках и кружевах у меня задёргался правый глаз, а глядя на его товарища, облачённого в салатового цвета юбку и кое-как приляпанный к широкой груди ультрамариновый корсаж, я почувствовала, что начинает кружиться голова.

Уля уже вовсю хрюкала, стараясь справиться с подкатывающим смехом, Абель хмурилась, остальные придворные возбуждённо шептались. А я…

Я не могла поверить своим глазам.

Вот клоуны приблизились к опешившему Ярнефельту и, слаженно раскрыв веера, прикрылись ими подобно щитами, а потом «красавица» с косичками томно (и весьма громко) поинтересовалась:

— Будете на нас нападать, ярл? Мы обещаем защищаться, — чувственный вздох и взгляд из-под длинных, от души накрашенных ресниц. — Но вряд ли получится долго держаться. Как пить дать проиграем и падём жертвами вашей силы и обаяния.

Занавес.

Ульяна, не выдержав, рассмеялась, и другие придворные тоже уже с трудом давили приступы смеха.

— Вы что за представление здесь устроили?! — придя в себя, набросился на «жеманниц» Коршун. — Вы себя в зеркале видели? На кого похожи?!

— На ожившую мечту вашей тёмности? — кокетливо предположил Берг.

— Сначала я! — дерзко шагнул вперёд Хольт, и пышные юбки колыхнулись в такт его порывистому движению. — Стану его… жертвой. — Тонкие губы дрогнули в нежной и слегка застенчивой улыбке. — Ну же, ярл, скорее нападайте! Пронзите меня своим… кхм… оружием. Я жажду вашего внимания. Давайте!

Тут уж сдерживающиеся не сдержались и громко заржали. Ивар сначала побледнел, потом покраснел и, явно борясь с искушением пронзить мечом (тем, что сжимал в руке) своего брата по оружию, всё-таки справился с собой и позвал стражу: