Я не успеваю ничего ответить, девушка сбрасывает вызов. Просто замечательно! Через несколько часов мне предстоит провести съемку счастливой четы Беркутовых.

Ровно в половине пятого я получаю сообщение от Влада о том, что он ждет меня в машине. Маму с Соней от греха подальше отправляю на прогулку, чтобы они случайно не столкнулись с отцом моей дочери. Я планирую рассказать ему о Ягодке, но не сейчас, не сегодня. Через две недели заканчивается моя работа у Кристины. Думаю, что к тому времени нужно найти способ привести свою жизнь в порядок и избавиться от вранья, прежде всего, самой себе. Пожалуй, самым лучшим вариантом будет окончательный переезд обратно в столицу и развод с Димой. А самое главное, нужно каким-то образом объяснить дочери, с чем связаны перемены в нашей жизни.

Влад стоит возле своего автомобиля и прижимает телефон к уху. Его напряженная поза говорит о том, что разговор не из простых. Судя по обрывкам фраз, речь идет о работе, о каком-то серьезном контракте.

Беркут замечает меня, и от его взгляда по коже ползут огромные мурашки. Мужчина пожирает меня глазами. Так откровенно, будто я принадлежу ему. Он убирает мобильный в карман, после чего открывает мне дверь своего автомобиля.

— Присаживайся, Есения. Устраивайся поудобнее, путь неблизкий, — его бархатный голос врезается в мои уши, голову, сердце. Господи! Неужели так будет всегда в присутствии этого человека?

— Привет, Влад! Спасибо, — Беркут протягивает мне руку, помогая забраться во внедорожник. Прикосновение обжигает, и я ощущаю, как учащается мой пульс и ритм сердца.

Некоторое время мы едем молча. Чувствую себя крайне неуютно, особенно после того, что произошло у меня дома. Я перевожу взгляд на Влада и вижу, как желваки на скулах мужчины играют слишком быстро. Похоже, нервничаю не я одна. Но, несмотря на это, первым разговор никто не начинает, хотя каждому из нас есть, что сказать.

— Почему ты вышла за него? — нарушает гнетущую тишину Влад. — Ни за что не поверю в глубину твоих чувств к этому недоноску. Что это, Есения? Деньги? Жизнь за границей?

— Почему спустя столько лет тебя это интересует? — я сохраняю спокойный тон, хотя внутри меня от его вопроса все переворачивается. — Ты мог узнать обо всем еще там в больнице.

— Зачем ты пришла на тот бой? — в голосе Беркута слышатся стальные нотки.

— Поговорить, Влад, — тихо отвечаю я.

— О чем? Хотела сообщить, что сваливаешь из страны и выходишь замуж за этого недоноска? — Влад произносит это тоном, от которого бегут мурашки по коже. Мужчина прибавляет скорость, и мы мчимся по пустынной трассе в неизвестном для меня направлении. — После твоего дня рождения мне окончательно стало все ясно.

— Между мной и Димой тогда ничего не было. Он был просто другом, — отвечаю я, будто оправдываюсь.

— У друга были такие же права на тебя, как и у меня? — усмехается Влад. — Зажимать тебя по углам? Или, может, делать с тобой в спальне…

— Замолчи, Беркут! И останови машину! — громко кричу я. — Останови!

И Влад останавливает. Я мигом вылетаю на обочину, не зная, куда скрыться от Беркута и его жалящих слов. Мне кажется, моя душа так же пропитана ненавистью к нему, как и выжжена любовью. Мне не хватает воздуха, и я едва сдерживаю слезы, на которые когда-то сама же установила табу. Но, так или иначе, я живой человек, и не всегда получается с этим справляться без них.

— Есения, мы почти приехали. Давай в машину, у нас мало времени, — его голос доносится слишком близко, но я не могу сделать ни одного шага. Мне нужно больше времени, чтобы снова натянуть холодную маску безразличия на свое лицо. — Есения, ты слышишь меня?

Влад подходит со спины и осторожно касается пальцами моего плеча. Я медленно оборачиваюсь, и в его глазах вижу беспокойство, которое этому человеку раньше не было свойственно. Взгляд теплый, будто передо мной снова тот Влад, который когда-то испытывал, как я думала, чувства ко мне.

— Почему ты вышла за него? — тихо повторяет свой вопрос, касаясь озябшими пальцами моей щеки.

— Я не могла по-другому, — незаметно для самой себя говорю правду. — Влад, зачем тебе это? У тебя прекрасная супруга, друзья, работа. Зачем ворошить прошлое? Тем более, что для тебя наша связь не значила ровным счетом ничего, — я прихожу в себя и отстраняюсь. — Помнишь новогоднюю вечеринку? Когда ты в туалете с Яной вытворял… Я даже не могу говорить об этом. А потом сказал, что я всего лишь девочка на спор, ты помнишь?

— Это произошло после того, как ты разорвала все, что нас связывало, — Влад нервно проводит рукой по волосам.

— Я не знала, что произошло в тот день. Ты ведь мог просто позвонить, — повышаю голос я.

— Я был немного занят, Есения! — грубо отвечает он. — Могилу мамы перевернули так, будто кто-то проехал на тракторе.

— Да, я была тогда не права, но ведь мы могли бы поговорить еще раз, почему ты не стал слушать меня в больнице? Почему не позвонил после? — срывающимся голосом говорю я.

— Я звонил. Ты была уже недоступна. Видимо, к тому времени укатила в свою Канаду, — грубо произносит он. И, кажется, что больше нам нечего выяснять, но следующим вопросом Влад поражает меня в самое сердце. — Я хотел узнать только одно, почему ты сделала аборт?

Я пристально смотрю на выражение лица Есении, и в ее глазах отражается непонимание, удивление и сомнение, судя по всему, в моем вопросе. Девушка часто хлопает ресницами, но не произносит абсолютно ничего. Зато в моей голове проносится целая тьма мыслей, почему моя бывшая сводная сестричка не может ответить на вопрос. Вероятнее всего, она судорожно пытается найти хоть какие-то оправдания, но по факту что тут скажешь?!

— Нечего сказать? — спрашиваю я, продолжая испепелять девушку взглядом. — Есения, это был не только твой ребенок, но и мой. И право голоса у меня было. Если тебе не нужен был этот малыш, то я бы воспитал сам. Как ты могла так поступить?

Она по-прежнему молчит, опускает глаза вниз и отрицательно машет головой. Хочется вытрясти из нее правду, встряхнуть как следует за то, что сделала, но мои ноги будто прирастают к земле, и я не могу пошевелиться.

— О чем ты вообще говоришь, Влад? — после длительного молчания, наконец, произносит она. — Я тебя не понимаю.

— Не понимаешь? — переспрашиваю я, не отводя пристального взгляда.

— Да, я не понимаю, что ты имеешь в виду. И откуда ты узнал об этом? — Есения поднимает на меня глаза, в которых читается недоумение.

— Разве это важно? — раздраженно говорю я.

— Влад, это какой-то бред. О каком аборте ты говоришь? Я не делала никаких абортов, — твердым голосом произносит она.

— Зачем врать спустя столько лет, Есения? — грубо задаю вопрос, потому как ее недоумение раздражает. — Я не готов играть в твои игры и сейчас.

Она смотрит на меня так, будто видит впервые. Девушка набирает воздух в легкие, чтобы что-то ответить, но телефонный звонок срывает момент.

— Милый, где вы? — голос Кристины звучит грубо. — Через две минуты мы должны начать съемку.

— Мы подъезжаем, Крис. Не волнуйся, успеем, — быстро говорю я и сбрасываю вызов, не слушая ее возмущения в свой адрес. — Нам пора. Идем.

Есения мгновенно разворачивается и пулей направляется к автомобилю. Разговор не окончен, но учитывая, что мы действительно опаздываем, я даю девушке фору.

— Есения, — я глушу двигатель и поворачиваюсь к ней. — Мы еще вернемся к этой теме. И пока ты не дашь мне внятный ответ, по какой причине ты скрыла от меня свою беременность, я не дам тебе жизни. Ты не имела никакого права на такой поступок. А теперь выходи из машины и сделай свою работу качественно. Тебе за это платят, в конце концов.

Есения снова не отвечает ничего, и, честно говоря, этим вызывает недоумение. Девушка выходит из машины и быстрым шагом направляется к огромному зданию.

Я захожу внутрь и первым делом в глаза бросается тяжелый взгляд моей супруги. Она недовольна, но меня мало это интересует. На эту фотосессию я соглашаюсь только из-за своих корыстных побуждений.