Мама проходит в комнату и, усаживаясь на кровать, окидывает меня заинтересованным взглядом.

— Сонечка с дедом на улице запускают воздушного змея, — улыбаясь, произносит она. — Ребенок просто на седьмом небе от счастья. Да и Сережа не меньше.

— Я рада, что вы, наконец, уладили все противоречия. Чем планируете заняться в ближайшее время? — спрашиваю я, не отрываясь от зеркала. Похоже, мне все же удается подобрать идеальный наряд. Укороченные брюки белого цвета отлично сочетаются с черным топом. Туфли лодочки на невысоком каблуке и удлиненный пиджак кремового цвета — это как раз то, что мне нужно.

— Через месяц летим на море, — мечтательно произносит мама.

— Свадебное путешествие? — я встречаюсь с ней взглядом через зеркало.

— В этот раз никакой свадьбы, — мама встает с кровати и подходит ко мне. Дорогая женщина обнимает меня за плечи, после чего целует в щеку. — Думаю, и без этого штампа у нас все будет отлично.

— Я очень за вас рада, — касаюсь руки мамы, продолжая разглядывать свое отражение в зеркале.

— Спасибо, дочка, — мама отвечает благодарной улыбкой, после чего мягко отстраняется от меня. — Слышно что-то о Диме?

— Пока нет. Но я уверена, что его выпустят, — я делаю глубокий вдох. — Думаю, он вернется в Канаду. И сомневаюсь, что он подойдет к нам ближе, чем на пушечный выстрел.

— До сих пор не могу поверить, что все так закончилось, — вздыхает моя родительница. — Он всегда был отличным парнем. Хорошо учился в школе и никогда не ввязывался в неприятности. Всегда с уважением относился к людям.

— У него какие-то проблемы в Канаде, — говорю я, тяжело вздыхая. Все же он не далекий мне человек. — Мам, я столько раз спрашивала, все ли в порядке, когда замечала его раздражительность и плохое настроение. Столько раз спрашивала про бизнес. Он всегда отвечал, что все в норме. «Рабочие процессы порой бывают напряженными». В чем-то есть и моя вина, что он стал таким.

— Есения, откуда тебе было знать, что у него проблемы, если человек утверждал, что их нет. Он не хотел посвящать тебя в это, а потом, похоже, стало слишком поздно, — в голосе мамы слышится тревога.

— Так или иначе, мне бы хотелось, чтобы он смог решить все. Чтобы смог зажить той жизнью, что была раньше. До меня, — уныло говорю я.

— А что насчет тебя? — спрашивает она. — Что происходит между тобой и Владом?

Сегодня как раз планирую все выяснить, — я присаживаюсь на мягкий пуф, прислонившись спиной к стене, и запрокидываю голову назад. — Я люблю его, мам. Ничего не изменилось за эти шесть лет. Мое сердце все также замирает при виде него, после чего начинает интенсивно биться. Да с такой силой, словно вот-вот выскочит из груди. Не было ни одного дня за все время, чтобы я не вспоминала Беркута. Ни одного. Хоть и он разбил мое сердце.

— Он тоже любит тебя, милая, — я отрываюсь от потолка и смотрю на маму. Уголки губ моей родительницы поднимаются вверх, а взгляд наполнен любовью. — И скоро ты в этом убедишься сама. А пока собирайся, меньше чем через полчаса мы выезжаем.

Примерно через час я, Соня, мама и Сергей подъезжаем к ресторану, который забронировал Влад. Я никогда раньше не была в этом заведении, но глядя на восхитительное здание захватывает дух.

— Мамочка! — ахает дочка. — Смотри, какое красивое здание.

— Да, малыш, оно и впрямь невероятное, — говорю я, рассматривая отдельно стоящее соображение, пока Сергей паркует свой автомобиль.

— А еще там невероятно вкусное мороженое, — радостно произносит Беркутов-старший, подмигивая Соне в зеркало заднего вида.

— Я очень хочу попробовать, — облизывается моя девочка, подмигивая деду в ответ.

— Обязательно попробуем, но сначала нас ждет не менее вкусный ужин, — Сергей глушит двигатель, после чего произносит. — Милые дамы, прошу на выход.

Соня заливисто смеется, радуясь, что уже через минуту мы откажемся внутри, не побоюсь этого слова, замка. Мама берет внучку за руку, а Беркутова-старшего под руку, и они вместе направляются к входу. Я же медлю.

— Идите, я подойду через минуту, — отрывисто произношу я, делая вид, будто ищу что-то в сумке.

Мои близкие входят внутрь, а я лихорадочно ищу зеркало, для того чтобы проверить, все ли в порядке. Но по факту я просто оттягиваю момент. Влад никогда не признавался мне в своих чувствах, и, по правде сказать, меня просто одолевают сомнения, что он хочет того же, чего и я. Беркут изменился, и возможно сейчас он всего лишь хочет поступить правильно: дать ребенку полноценную семью, пытаясь загладить то, что мы оба устроили шесть лет назад.

— Волнуешься? — вкрадчивый голос раздается у меня над ухом, и я от неожиданности подпрыгиваю на месте.

— Привет! Как же ты напугал меня, — говорю я, после чего окидываю мужчину взглядом.

Он великолепен. Темно-синие брюки сидят на нем как влитые, а белая рубашка подчеркивает и без того широкие плечи. В правой руке он держит пиджак, а на левой красуются дорогие часы, которые идеально подходят к сегодняшнему деловому образу. Меня обдает ароматом свежего одеколона с нотками цитруса, и мой пульс учащается как минимум в два раза. Трепет, смешанный с желанием, который я испытываю к этому мужчине, почти заставляет меня забыть, зачем мы вообще приехали в это место.

— Ты потрясающе выглядишь! — нарушает затянувшееся молчание Влад.

— Спасибо, — натянуто улыбаюсь я. — О тебе могу сказать то же самое. Как твое плечо?

— Все в полном порядке, — отвечает он, не отводя взгляда от моих глаз. — Рана оказалась неглубокой.

— Рада слышать.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍— Так и будем стоять или составим компанию старикам и маленькому Мышонку? — губы Влада расплываются в улыбке, а мое сердце сжимается от такого простого вопроса, не требующего ответа.

Беркут предлагает мне руку, и я дрожащими пальцами принимаю ее. Мы входим в ресторан и направляемся к дальнему столику, за которым уже устроилась вся наша семья.

— Папа, привет! — в глазах Сонечки вспыхивает радость. Девочка выбирается из-за стола и со всех ног бежит к Владу в руки. Он отпускает мои пальцы и подхватывает ребенка на руки, крепко прижимая к себе.

Мне кажется, в этот момент замирает весь мир. Все звуки будто затихают, давая возможность прочувствовать незабываемое мгновение, которое пробирает буквально до глубины души. Мама с Сергеем поворачиваются в нашу сторону, и в их глазах застывают слезы. Влад зарывается в Сонины волосики, которые мы оставили распущенными, и закрывает глаза. Я достаю мобильный и делаю снимок. Один из лучших. Нет, пожалуй, самый лучший из всех тех, что составляют мое портфолио.

Ужин проходит в непринужденной обстановке. Влад обсуждает с отцом некоторые вопросы, которые накопились за пару дней, Сонечка расспрашивает свою бабушку о составе каждого из блюд, которые постепенно появляются на нашем столе, а я молча смотрю на своих самых дорогих и близких людей и чуть заметно улыбаюсь.

Впервые за все время я в полной мере ощущаю себя счастливой. А том смысле, когда хорошо все. Я мама самой потрясающей девочки в мире, занимаюсь тем, что безумно нравится и приносит хороший доход, а главное, нахожусь там, где и должна быть. А еще я чувствую, что меня в буквальном смысле разрывает от любви к отцу моей дочери.

Влад, то и дело, искоса поглядывает в мою сторону, хитро прищуриваясь. Я знаю, что кульминация сегодняшнего вечера не за горами, поэтому терпеливо жду, когда наступит сей момент. По правде сказать, несмотря на изысканные блюда, которыми усыпан наш стол, есть мне совершенно не хочется. Сказывается волнение, которое до конца так и не уходит.

— Сонь, — начинает Сергей, промакивая губы салфеткой. — Вижу, твоя тарелочка опустела. Как насчет самого вкусного в мире мороженого?

— Да! — радостно вскрикивает ребенок. — Я буду фисташковое.

— И я от такого не откажусь — произносит Беркутов-старший, а Соня расплывается в широкой улыбке, глядя на деда.