Окна выходят на восток, поэтому это место становится еще более идеальным, купаясь в лучах весеннего солнышка. Я выхожу на балкон, накидывая на себя теплый плед, и закрываю глаза, повернув лицо навстречу солнцу. Наслаждаюсь прекрасным утром, погружаясь в свои мысли, касающиеся моей жизни.

— По-прежнему кулинаришь? — внезапно раздается глубокий голос с хрипотцой, и я от неожиданности подпрыгиваю на месте.

— Беркутов, ты меня напугал до чертиков, — вскрикиваю я.

— И тебе доброе утро! — улыбается он, а у меня спирает дыхание от смешинок в его глазах. — Чего в такую рань встала? Мне казалось, что ты не спала всю ночь.

— Откуда ты знаешь? Неужели и сам не сомкнул глаз? — в моем голосе проскальзывают язвительные нотки.

— Конечно, — не задумываясь, отвечает Влад. — Ведь ты же находилась поблизости.

Раздается сигнал духового шкафа, который означает, что завтрак готов. При помощи прихваток достаю ватрушку, радуясь, что все получилось.

— Я сварю кофе, — отрывисто произносит мужчина, не что я непроизвольно киваю головой.

Со стороны мы, должно быть, выглядим как счастливая семейная пара, каждое утро которой проходит подобным образом. Я украдкой слежу за Владом, наблюдая уверенность и четкость в каждом его действии.

— Здесь кто-то живет? — нарушаю молчание первая.

— Да. Я, — коротко отвечает он, отправляя очередной кусок ватрушки в рот.

— Ты ведь живешь в отеле с Кристиной, — возражаю я, перехватывая напряженный взгляд карих глаз.

Беркут делает небольшой глоток кофе, при этом пристально разглядывая мое лицо, после чего наконец-то заговаривает.

— Я часто мотаюсь сюда по делам. Стабильно раз в месяц примерно на недельку, — чуть усмехаясь, говорит он. — Еще вопросы будут?

Я едва не давлюсь завтраком, цепенея от дерзости Влада.

— Я всего лишь пыталась поддержать разговор, — пожимаю плечами, после чего убираю в раковину свою тарелку и кружку.

— Здесь есть посудомоечная машина, Мышонок, — я резко оборачиваюсь и вижу самодовольное лицо Беркута.

— Значит, посуду ты в состоянии помыть при помощи нее, — отвечаю, улыбаясь, я, после чего выхожу из кухни.

Меня трясет то ли от злости, то ли от чего-то еще. Пока сложно разобраться, потому как мысли заняты совсем не тем. Возвращаюсь в комнату и включаю телевизор, зная, что в ближайшие пару часов мы никуда не двинемся. Еще очень рано для подобных передвижений.

Нахожу какую-то сопливую романтическую комедию и погружаюсь в фильм до такой степени, что не слышу, как Беркут возвращается из кухни и плюхается на тот же диван, где и сижу я.

— Через пару часов поедем, хочу побыстрее увидеть свою дочь, — нарочно подчеркивает каждое слово. — Но сначала заедем в детский. Я не могу приехать с пустыми руками.

— Хорошо, — отвечаю я, всем своим видом показывая, как сильно занята просмотром «всякого дерьма» — по версии Влада. — Она очень любит коллекционировать маленькие модели автомобилей, устраивая в разных частях дома паркинг. И очень любит играть в куклы, правда, не со всеми.

— Понял, — Влад встает с дивана и подходит к шкафу, достает оттуда полотенце. — Я приму душ.

В магазине детских товаров мы проводим по меньшей мере час. Беркут хочет скупить все, что попадается ему на глаза. К счастью, я вовремя останавливаю мужчину, заверяя, что у моего ребенка очень много разных игрушек.

Дочка с радостью встречает не только меня, но и своего настоящего отца. Пока они с Владом играют, я наблюдаю, четко прокручивая в голове отнятые шесть лет у отца и дочери. Теперь уже нет смысла кого-то обвинять, нужно искать варианты дальнейшего развития событий трех жизней, причем таким образом, чтобы каждому из нас было комфортно существовать в одном мире.

Я ухожу в другую комнату, переодеваюсь и возвращаюсь обратно. Удивительно, но моя девочка быстро находит общий язык с Владом. И самое любопытное, что дочь с восхищением смотрит на Беркутова. Я никогда раньше не замечала подобного в ее общении с новыми людьми, будь-то взрослые или дети. Соня долго смотрит на меня, после чего что-то шепчет Владу на ухо и подбегает ко мне.

— Мам, а Влад мой папа? — тихо спрашивает Соня, но Влад слышит, а я впадаю в ступор, потому как сегодня моя девочка впервые заговаривает о том, о чем не так давно предупреждала мама.

Туман в моей голове сгущается все сильнее, когда я слышу вопрос этого необыкновенного потрясающего ребенка. Да и вообще, с какой стати у пятилетней девочки могут возникать подобные вопросы? В глазах Есении ловлю некую озадаченность, но не пытаюсь ничем помочь. Начнем с того, что шесть лет назад по бо́льшей части всю эту кашу заварила она, хотя и с себя я ответственности не снимаю.

Есения что-то отвечает девочке, и та расплывается в такой искренней улыбке, от которой у меня буквально захватывает дух. Соня поворачивает свою русоволосою головку в мою сторону и игриво подмигивает мне. Из соседней комнаты доносится какой-то шорох, и на пороге гостиной показывается Ирина.

— Здравствуй, Влад! — женщина определенно рада меня видеть. — Я рада, что заехал к нам.

— Здравствуйте, Ирина! По-другому никак, — усмехаюсь я, потому как мы с ней думаем об одном и том же. — Как вам Италия?

— Я в полном восторге, как и Сонечка, правда, дорогая? — бабушка обращается к внучке, на что девочка несколько раз утвердительно кивает.

— Здесь такие красивые дома. И зоопарк. Баба, я не хочу уезжать отсюда, — дочка дует свои маленькие губки, после чего подбегает к Ирине и крепко обнимает женщину.

— Думаю, через некоторое время мы сможем вернуться сюда, — отвечаю я, наблюдая за реакцией Есении. — У меня здесь есть небольшая квартира.

— Так ты здесь живешь? — удивленно спрашивает Соня.

— Нет, я время от времени прилетаю сюда по работе и останавливаюсь в своей квартире, — спокойно объясняю я.

Соня на некоторое время задумывается, вероятно, прокручивая в своей головке какие-то мысли, после чего выдает новый вопрос.

— А кто там живет, когда тебя нет? Кто убирается и поливает цветы? — хмурит бровки она.

Я не могу сдержаться от улыбки умиления. Девочка умна не по годам, а ее рассудительности можно только позавидовать. Она внимательно рассматривает мое лицо, ожидая ответа на свой вопрос.

— Когда меня нет, там живет очень хорошая женщина, которая помогает мне по хозяйству. Она очень заботливая, напоминает мою маму, — я делаю небольшую паузу. Столько лет проходит, а я до сих пор только учусь говорить о родном человеке без кома в горле.

— А где твоя мама? — грустно спрашивает девочка. Малышка слишком проницательна.

— Она… — я перехватываю абсолютно спокойный взгляд Есении. Девушка кивает головой, и только после этого знака я говорю, как есть. — Ее больше нет, малышка.

— У нас в группе в садике у Джо тоже умерла мама, — сочувственно произносит ребенок. — Он сильно плакал. Ты тоже плакал?

— Да, Сонечка, — честно отвечаю я, вспоминая две слезы, которые скатились по щеке в тот день, когда матери не стало.

В комнате повисает неловкое молчание, но спустя несколько секунд благодаря Соне воцаряется смех, который мгновенно меняет напряженную атмосферу.

Я не замечаю, как проносится время, но наслаждаюсь каждой секундой. Поразительно, но я словно чувствую себя живым, а не тем запрограммированным роботом, который только и делает, что зарабатывает деньги, которые, у сожалению, настоящего счастья не приносят. Это отличное средство для удовлетворения всех своих потребностей и даже больше, но не для излечения выжженной души.

Кристина не пишет и не звонит, поэтому я набираю ее сам. В последнее время девушку колбасит из стороны в сторону, и для меня слишком очевидно, с чем это связано.

— Алло, — болезненным голосом отвечает моя супруга.

— Крис, что случилось? — обеспокоенно спрашиваю я, удивляясь реакции Кристины.

— Мне очень плохо. Я вчера без задних ног вырубилась на кровати. Ты сегодня рано уехал, да? — интересуется она все тем же безжизненным тоном. — Я даже не помню, как ты пришел.