– О, добрый человек! Спасибо тебе!

Наконец однажды Ланжале сообщил Гроляру, ставшему как две капли воды похожим на любого классического «узника» благодаря запугиваниям, которым он легко и не рассуждая поддавался:

– Сегодня, бедный мой мосье Гроляр, будут судить вас, в два часа ночи. Порник настоял на этом!

– Ах, презренный! О, Боже мой!..

– И он также в числе судей.

– Ах!.. Но я его изобличу в гнусных поступках!

– Бесполезно, бедный мой! Вам не дадут и рта раскрыть! Вы уже заранее приговорены.

– Ах! К чему?

– К повешению, бедный мосье Гроляр!

– Ах!.. Ох!.. О, Боже, Боже, смилуйся надо мной!

– И потому ночью начните распиливать цепи, когда все улягутся спать, в девять часов. Времени будет довольно до двух часов, когда все встанут, чтобы судить вас.

– Успею ли?

– Я думаю… А если не успеете, то будете еще иметь в своем распоряжении две следующие ночи, так как экзекуцию над вами совершат только через двое суток после суда – по случаю ожидаемого с часу на час прихода в порт нового китайского броненосца.

– О, Боже, помоги мне! – простонал несчастный.

В два часа ночи судьи собрались в просторную каюту, велели привести к себе пленника, который, парализованный страхом, и не думал дотронуться пилой до цепей, и в один голос присудили его к смертной казни, закрывая лица платками, чтобы не разразиться дружным хохотом.

Но бедному Гроляру было не до смеха. В заключение председатель суда объявил ему:

– Вам дается два дня на покаяние в ваших грехах и на письма к родным и друзьям, в которые вы можете вложить пряди ваших волос на память о себе.

Последние слова совсем уже звучали шуткой, но пленник и тут не мог догадаться, что над ним шутят! Напротив, когда наступила ночь, он с такой яростью начал распиливать цепи, что визг пилы был слышен повсюду, возбуждая нескончаемый хохот и остроты между матросами «Иена», долго слушавшими его.

В ту же ночь Ланжале вошел к пленнику в двенадцать часов и помог ему окончательно освободиться от цепей, после чего, запаковав его в чемодан, нарочно купленный по его росту, вынес таким образом Гроляра из места заточения и свалил чемодан на дно лодки, секретно стоявшей у самого броненосца. Палуба «Иена», конечно, была уже пуста, и Ланжале, вскочив в лодку, дал сигнал двум сильным гребцам-мексиканцам отчаливать.

Так был спасен Гроляр от «верной гибели» и со слезами на глазах поклялся Парижанину в своей вечной и неизменной признательности.

Ненависть полицейского и его инстинкт. – Совет китайского драгомана. – Знакомство с Ли Вангом и планы последнего. – Мнение его о Бартесе. – Как новые друзья очутились на борту «Бдительного». – Новые сети на старого зверя. – Два дела.

Такова была комическая одиссея полицейского, которой Бартес отомстил за попытку Гроляра погубить его с друзьями в Сан-Франциско, выдав французскому правительству. Эта комедия, принятая сыщиком за драму, страшно напутала и вместе с тем разозлила его. Он от всей души возненавидел людей, во власти которых недавно находился, и дал себе слово Достойным образом свести с ними счеты при первом же удобном случае. Зная, что «Иен» отправляется в Китай, он тоже решил ехать туда вместе с Ланжале; инстинкт говорил ему, что он непременно узнает там, в Пекине, нечто важное, что значительно подвинет его дело.

И этот инстинкт действительно не обманул сыщика. В Пекине китайский драгоман при французском посольстве сказал ему однажды следующее:

– Наша императрица могла вернуть себе похищенный скипетр Хуан-ди только с помощью мужественного Общества Джонок, что мне под большим секретом сообщил один мой родственник, принимавший участие в этом деле. Обратитесь-ка вы к нему – он, может быть, даст вам какой-нибудь полезный совет или указание; вот его адрес.

Гроляр, назвавшийся опять маркизом де Сен-Фюрси, немедленно отправился к родственнику драгомана, который был не кто иной, как Ли Ванг, и с первых же слов сошелся с ним. Из рассказов сыщика о «Иене» китаец тотчас же увидел, что речь идет о Кванге и его трех приближенных, так как сам Ли Ванг был то лицо, которому покойный Фо в Париже передал скипетр Хуан-ди и бриллиант для вручения императрице. Из дальнейших же рассказов Гроляра Ли Ванг узнал, что Кванга нет более в живых, и решился захватить его власть в свои руки. То обстоятельство, что имя Кванга принял кто-то другой, назвавшийся наследником старого Фо, не остановило честолюбца, потому что он в этой неизвестной ему личности подозревал какого-нибудь лондонского узурпатора, которого можно будет устранить с дороги без большого труда.

Для успеха задуманного предприятия честолюбивому китайцу необходимо было склонить на свою сторону двух человек: своего товарища по верховному совету Чи Тонга и Лао Тсина, банкира Общества Джонок. Первого, молодого еще человека, он легко сделал своим, пообещав объявить его первым членом совета, а впоследствии своим наследником, то есть будущим Квангом; что же касается второго, то читатели уже знают, насколько удалось ему склонить на свою сторону могущественного банкира.

Условившись с Ли Вангом, Гроляр обратился к командиру «Бдительного» с просьбой принять его с двумя товарищами на борт броненосца и доставить в Батавию, куда он якобы имеет конфиденциальное поручение от французского правительства. Знай командир истинную цель этой поездки, он, конечно, отказал бы трем искателям фортуны, но старый морской волк видел в Гроляре не сыщика, а маркиза де Сен-Фюрси.

Гроляр не без основания предпринял поездку в столицу Явы и выбрал для этой цели фрегат «Бдительный»: чутье сыщика подсказывало ему, что там он непременно встретится с новым Квангом, в котором уже подозревал бежавшего ссыльного Бартеса, хотя ни разу не видел его на «Иене» (Бартес в этом случае был осторожен); а раз он встретит Бартеса в Батавии, он немедленно сообщит о нем голландским властям, давно уже заключившим с французским правительством конвенцию о взаимной выдаче преступников, и тогда новый Кванг и весь его экипаж будут арестованы и отправлены на борт «Бдительного» – для возвращения их на место ссылки в Новую Каледонию…

Сети для новой поимки бежавших ссыльных были им, таким образом, расставлены весьма искусно, и мы вскоре увидим, попадутся ли в них наши главные герои…

Излишне говорить, что Ланжале все время был крепок на язык, не сообщая Гроляру никаких подробностей о новом Кванге и аккуратно каждую неделю отправляя тайные послания своим друзьям, с адресами то на остров Цейлон, то в Гонконг, то в Сингапур и так далее.

Впрочем, поимка бежавших была делом второстепенным для полицейского сыщика: важнейшей своей задачей он всегда считал возвращение «Регента» французской коронной сокровищнице. В этом вызвался помочь ему Ли Ванг, надеявшийся в награду получить от французского правительства солидный куш, о котором он и мечтал день и ночь.

Как бы то ни было, но в описываемый момент противники были уже очень близки к встрече и к решительному столкновению между собой.