Кэссандр. 

Когда в библиотеку, где я, уже отчаявшийся, сидел последние три часа за рукописями, вошел Александрий, я в первую секунду просто не поверил глазам. Он не мог вернуться!

А может, вернулся и не он. Черные глаза без белков, длинные загнутые когти на руках, исполинские крылья за спиной, похожие на развевающиеся обрывки черного плаща…

Все же это был не Сент–Левен. От незнакомца исходила такая мощь, что тело покрывалось мурашками. Тяжело сглотнув, я вжался в спинку стула, мечтая оказаться где–нибудь подальше.

– Вставай. Ты идешь со мной, – равнодушно бросил он мне. Даже его голос был насквозь пропитан Силой.

Не смея ослушаться (жить–то еще хочется), я медленно поднялся и вышел из–за стола. Незнакомец, кинув на меня ничего не выражающий взгляд, положил свою когтистую лапу на мое плечо и сжал. Я еле удержался от того, чтобы поморщиться – хватка у него была железная.

В следующую секунду мы оказались в каких–то подземельях. Что–то подсказывало мне, что они принадлежат ВАМ.

– За мной, – тихо приказал мой спутник и свернул в боковой коридор.

Вскоре мы вышли в небольшую залу, посередине которой стоял ледяной… ну, больше всего это напоминало гроб. Сент–Левен… точнее тот, кто находился в его теле, подошел к гробу и сделал непонятное движение рукой, отчего его крышку снесло куда–то в сторону. Я осторожно приблизился. Неужели?..

Да, так и есть – в гробу лежала Диали. Густые ресницы отбрасывали тень на белую, как мел, кожу. Волосы змеями обвивали худенькие плечики.

Вампир неожиданно нежно коснулся ее лба, но тот час недовольно нахмурился.

– Сколько меня не было? – глухо спросил он, подняв на меня голову.

Так это все–таки Александрий? Неужто Сила так изменила его?

– Четверо суток, – ответил я.

– Так долго… – пробормотал Сент–Левен. – Но ничего, малышка. Я и так справлюсь.

Подложив руку Диали под шею, он осторожно приподнял ее, прижимая к себе.

– Сейчас, моя хорошая, – прошептал Александрий, кладя вторую руку девушке на висок. Сначала ничего не происходило, но затем из когтистой ладони начало изливаться нежно–зеленое свечение, мягко обволакивая тело Диали. Я почувствовал, как от волнения у меня перехватило дыхание. Боги, лишь бы у него получилось! Хотя разве может что–то не получиться у самого Демиурга?

Знание о новой сути вампира пришло само собой. Кто может быть выше Богов? Только Творец…

Вдруг тело Адиалии изогнулось дугой, глаза судорожно распахнулись, а легкие сделали первый вдох. Сент–Левен бережно придержал ее, переместив свою руку с ее виска на талию.

Взгляд очнувшейся Диали наконец–то сфокусировался на вампире.

– Алекс… – хрипло выдохнула она. – Ты пришел…

– Да, моя родная, – ласково улыбнулся ей Александрий, убирая спутанную прядку волос с ее лица. – Теперь все будет хорошо.

Меня эти двое просто не видели. Смотреть на них было почти физически больно. Таким обожанием светились их глаза, не видящие никого, кроме друг на друга…

В этот момент я понял, что проиграл битву, даже не начав ее. Но это не значит, что я сдался.

Я просто буду выжидать, когда мой соперник совершит свою роковую ошибку… Или закончит жизненный путь. В конце концов, у меня для этого впереди целая вечность. 

* * *  

Вампир вылечил Диали от яда. Теперь я мог быть спокоен – ей ничего не угрожало. Вот только сама Диали…

Впервые дни она никого не узнавала. Кроме своего кровососа, разумеется. Даже эльф с шавкой… пардон, оборотнем, остались неузнанными. На всех, кто подходил к ней ближе, чем на пару метров, девушка смотрела исподлобья и крепче прижималась к Сент–Левену, который, к слову, не отходил от нее ни на шаг. И тоже волком смотрел на любого, кто пытался приблизиться к его драгоценной «малышке».

Кстати, не все изменения во внешности вампира, так напугавшие меня в первый раз, сохранились. Чернильная чернота его глаз и крылья исчезли уже на вторые сутки, перестав доводить окружающих (то бишь меня и друзей девушки) до заикания. А вот когти остались. Смотрелось, надо признать, впечатляюще…

Спустя пару дней и он, и Диали наконец–то оттаяли. То есть кровосос перестал вести себя так… зловеще.

У Адиалии тоже все нормализовалось. Первая нездоровая зависимость от Александрия прошла, память восстановилась. Но мне так и не удалось перекинуться с ней и пятью словами – Сент–Левен зорко сторожил свою ненаглядную, подпуская к ней только ворону, да изредка этих двоих парнишек, Даниэля и Рониана, если не ошибаюсь.

Но я подожду…

Тем более, что я, похоже, знаю, как остаться рядом с Диали… И даже кровососу в этом случае придется меня терпеть.

* * * 

Адиалия. 

Пять дней спустя. 

Я взяла у проходящего мимо официанта с подносом бокал легкого вина и вернулась к обсуждению новых веяний моды в столице. Моей собеседницей была молодая баронесса, похоронившая вот уже четвертого мужа, и за это получившая не очень приглядную репутацию черной вдовы. Как хозяйка бала, я должна была обойти всех гостей и уделить им определенное время, чтобы они «не чувствовали себя покинутыми», как наставляла Иля, скучающая сейчас в моих комнатах – ей Алекс запретил даже появляться в бальной зале. Мне он объяснил это, как нежелание еще больше подмочить себе репутацию. Я его, надо сказать, прекрасно понимаю – ведь, где моя ворона, там стопроцентно случается какая–то гадость. С окружающими, разумеется.

Бал устраивался в связи с нашей с Алексом помолвки. Да, да. Скоро мне предстоит уже настоящее замужество. Мой вампир настоял на этом – говорит, иначе я его как мужа все равно не воспринимаю, да и не мешало бы все официально оформить. О том, что мы уже женаты, никто не знает, я даже друзьям не сказала. Пусть привыкают постепенно, а то у них и так шок случился, когда о будущей помолвке узнали. Как, впрочем, и у всех остальных.

Поэтому бал мы открывали, как помолвленная пара. Перед сим событием Алекс заставил меня проштудировать все новости за последние полгода. Политика, мода, искусство, образование – ничто не осталось не учтенным. А все для того, чтобы суметь поддержать разговор. Кроме того, необходимо было наизусть(!) выучить все генеалогическое древо аристократических родов, присутствующих на балу. Одни эльфы чего стоят с их зубодерильными именами! Слава Богам, что их на приеме должно было быть всего несколько.

Я сперва сильно удивилась, когда увидела, что из приглашенных прибыли почти все. А как же репутация моего вампира, спрашивается?

Но Алекс мне объяснил, что страх страхом, но любопытство даже он не перебьет. А тут такое событие – «Великий и Ужасный» собирается жениться! Только ленивый не захотел бы глянуть на сумасшедшую, согласившуюся на такое.

В связи с этим на балу мне оказывали самое пристальное внимание, что не доставляло приятных эмоций. Алекс, чтобы не распугивать гостей, тихо обсуждал что–то с прибывшим илиодорским министром экономики. Кстати, то, что он теперь Демиург, знали очень немногие – Дан с Роном, от которых я отказалась что–либо скрывать, Иля, Кэссандр, да Ладий, которого я называла просто «Рыжик» (он от этого, к слову, просто бесился). Да и слава Богам, новая суть моего вампира редко себя проявляла.

Между прочим, дружки с Рыжиком еще в начале бала куда–то свалили, оставив меня на растерзание гостям, поэтому теперь я страдала в одиночестве.

Наконец мне удалось отвязаться от назойливой баронессы, и я отошла к следующим гостям. Ими оказалась стайка молодых девушек, вампирок. О Боги, и здесь про тряпки!

С натянутой улыбкой выслушивая, как безвкусно или, наоборот, элегантно одет тот или иной присутствующий на балу, я с трудом удерживалась от зевка. Тут одна из девушек не преминула выразить восторг и по поводу моего платья.

Из темно–золотой переливающейся ткани, похожей на бархат, расходящееся от талии мягкими складками, и украшенное миниатюрными рубинами в виде звездочек по всей юбке, мое платье действительно заслуживало восхищения. Это Иля выбирала… Надо сказать, у вороны оказался просто изумительный вкус в отношении выбора одежды, поэтому я беспрекословно ей доверяла. И не прогадала.