- Ты о чем?

- В день побега моя гребаная сводная сестренка объяснила этому мудиле, где тебя поджидать. Или ты думаешь, этот тупарь мог сам до такого дойти?

- Откуда Алиса узнала про наш план? – хмурюсь.

- Хитрая стерва, - глаза Джокера полыхают недобрым огнем. – Она следила за мной и прикидывала, как именно я могу тебя отсюда вытянуть. Точного плана, конечно, не знала, но понимала, что нашу тачку я не упущу, попробую ею попользоваться.

- Сначала ты затягиваешь меня в западню, а потом помогаешь выбраться, - бросаю гневно. – Где логика?

- Все пошло не так, как я рассчитывал, - отрезает Джокер. – Но теперь надо подумать о другом. Захар тебе доверяет, вот и воспользуйся этим. Сам он слишком гордый и самонадеянный, чтобы принять допинг. Но при раскладе, когда все его соперники обдолбаются, других вариантов одержать победу нет.

- Это препарат точно не опасен?

- Точно, - раздраженно заявляет парень. – Или я похож на того, кто готов убить родного брата? Вот про сестренку бы поразмыслил. А Захар в безопасности. Не дергайся. Я псих, но не до такой степени.

- Хорошо, - улыбаюсь я. – Тогда для тебя не будет проблемой самому принять несколько капсул?

- Зачем? – мрачнеет. – На меня их тратить не стоит.

- Поздно, - достаю блистер и показываю ему три пустующих места. – Я отправила средство в чай, который мы вдвоем только что выпили.

Джокер бледнеет. За секунду. Открывает рот, но так ничего и не говорит, просто вскакивает, отправляя стул в стену позади, и срывается с места как безумный.

Отличная реакция.

Я прячу блистер в карман. Три капсулы успела отправить в унитаз, пока торчала в туалете, а остальные решила приберечь. Хорошо, что я реально не бросила эту дрянь в чай. Не хотелось бы стать убийцей. А Джокеру так и надо, пусть подергается, пока думает, что случайно выпил отраву.

Я должна рассказать всю правду Захару. Как можно скорее.

Ну и семейка. Каждый готов друг друга прибить.

- Принести тебе еще что-нибудь? – спрашивает Леднов и ставит передо мной поднос, заставленный едой.

- Нет, ты что? – невольно усмехаюсь. – Я и это не осилю.

Захар пропадает неизвестно где, за ужином парень не появляется, и я оказываюсь вместе с Демидом, которому явно поручено за мной присматривать. Теперь я совсем иначе воспринимаю Леднова, всякий раз перед глазами всплывает картина темного лабиринта, залитого кровью, а в ушах звучит детский плач. Жаль, нельзя спросить про ту историю у Джокера, выяснить больше подробностей.

Какая трагедия разыгралась в ту далекую ночь? Почему преподаватель оказался там вместе со своим маленьким сыном? Шантаж. Угрозы. Обман. Вариантов множество. Нереально разобраться одному.

Я гадаю, какие слова поддержки можно сказать Леднову, но понимаю, что в подобной ситуации лучше промолчать. Его чудовищное прошлое наверняка оставило незаживающие раны в душе. Такие шрамы никогда не стереть.

А оказаться в одном университете с теми, кто мог все это организовать – этого никакому врагу не пожелаешь. Жить и учиться бок о бок с возможными убийцами твоего отца. Ждать справедливого возмездия. Теперь многое в поведении парня становилось понятно. Его холод – способ защиты.

Еще бы Захара разгадать. Тайны этого парня до сих пор оставались для меня за семью печатями. Я запуталась в странных семейных связях.

Демид тренируется со мной, а потом провожает меня до комнаты. Я не задаю вопросов, но мысленно обещаю себе устроить разнос в ближайшем будущем.

К Захару есть претензии похлеще спонтанных исчезновений.

Я успеваю принять душ и выполнить все домашние задания, даже кое-что делаю наперед в безотчетной попытке отвлечься от тревожных мыслей.

Стук в дверь заставляет напрячься и вздрогнуть всем телом. Слишком много у меня здесь доброжелателей. Но стали бы они так осторожничать?

- Кто? – бросаю, подойдя к порогу вплотную.

- Соня… Сонечка, - доносится хнычущий голос Карины. – Впусти меня. Пожалуйста, я… нам надо срочно поговорить.

Черт, а я уже и забыла про циничный план Алисы.

Сжимаю ручку, намереваясь поскорее распахнуть дверь и послать однокурсницу к чертям. Но в последний момент делаю над собой усилие. Это же будет глупо. Да? Только выдам себя, дам понять, что все знаю. Пускай считают меня наивной дурой. Нужно подыграть, использовать омерзительную затею против них самих.

- Что случилось? – стараюсь не выдать настоящие эмоции.

- Можно я зайду? – девушка затравленно оглядывается по сторонам. – Не могу говорить тут. Нас могут услышать.

- Пойдем в комнату отдыха, - выхожу и плотно прикрываю дверь. – Там сейчас никого нет. Ребята на вечерней тренировке.

- Т-ты уверена? – кусает губы и моргает, будто пытается сдержать слезы. – Нас же никто не подслушает?

- Все хорошо, пойдем.

Я не стану впускать ее в комнату, еще подложит нам какую-нибудь дрянь. От Алисы можно ждать любые гадости, а Карина ей во всем подчиняется.

- Рассказывай, - говорю я, стоит нам присесть на диван и оказаться в полном уединении.

- Он хочет меня… использовать. Как… шлюху. Я думала у нас серьезные отношения, а он захохотал и сказал готовиться к групповой вечеринке. Знаешь, что это такое? Он пустит меня по рукам, а я… я даже никогда не… я совсем не такая, как кажется.

Девушка всхлипывает, закрывает лицо ладонями и начинает давиться рыданиями. Ее истерика выглядит настолько натурально, что пропусти я тот разговор в туалете, точно бы поверила в эффектное представление.

Гадко. Отвратительно. А уж то, как эти девчонки решили использовать себе на пользу историю с Ариной, вообще вызывает дрожь омерзения.

Девушка продолжает лживый рассказ, а не могу заставить себя слушать.

- Ты знаешь, почему закрыли Арену? – спрашиваю я.

- Конечно, - кивает она, смахивая вымученные слезы. – Все знают.

- Но ты должна разбираться лучше, - заявляю, действуя наугад. – Ты девушка не из простой семьи. У вас всегда больше информации. Или я ошибаюсь?

- Ну я, - сглатывает и медлит, даже всхлипывать забывает, но быстро возвращается к роли: – Ой, Соня, ты же видишь, тут всем девушкам тяжело. И если посмотреть, что я сейчас переживаю, то выходит, моя семья самая обычная. Без влияния. Деньги есть, но важно еще происхождение. Элита. И я… я наверное, не дотягиваю.

Теперь я совсем не верю Карине. Видно, что каждое слово дается ей с огромным трудом.

- Ты хочешь помощи, - бросаю холодно. – Ничего не бывает просто так.

В глазах девушки полыхает шок. Она открывает рот, но не спешит говорить.

- Расскажи что-то интересное, - требую. – То, что большинству неизвестно.

Обалдеть. Я выражаюсь почти как Алиса. Тянет прикусить язык и сбросить эту дурацкую маску.

- И тогда ты поможешь? – шмыгает носом Карина. – Дашь мне защиту? Ну просто все вокруг боятся Захара. И я… подумала, может, он слегка припугнет…

- Говори.

- Ты права, - девушка вытирает слезы. – Мне известно чуть больше. Мой отец тогда работал в прокуратуре, он же не сразу стал судьей. В общем, детали дела держали в секрете. Все знают, что произошло, но никто не в курсе причин, как преподаватель оказался на Арене, причем в период каникул. И главное – зачем взял туда сына, еще и в день его рождения.

Она кусает губы и снова оглядывается по сторонам, подсаживается поближе ко мне и практически шепчет на ухо:

- Ребенка похитили. Это поняли, когда в кармане погибшего преподавателя нашли записку с требованием явиться в «Клетку». Он просто никому не стал говорить, ни рискнул обратиться за помощью. Пошел спасать сына и… Там было жуткое месиво. Тело обезображено до неузнаваемости. Мой отец разное успел повидать, но то место преступления он не забыл до сих пор. Никогда не видел такого количества крови. И ребенок, плачущий посреди этого кошмара. Настоящий ад.

Мороз пробегает по коже от коротких фраз. Холодные обручи сдавливают желудок. Плотно сжимаю губы, закусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы справиться с бушующими эмоциями.