Он оперся обоими локтями о подлокотники и спрятал лицо в ладони, думая. Год его жизни в обмен на полноценную здоровую жизнь Маргарет. И его полное отсутствие в ней. Пока она будет радоваться своему спасению в Лондоне — он будет в унизительном рабстве в лесу, в жилище дракона, исполнять все, что ему велят, как бы ему это ни претило. Продать свою душу и чувство гордости, чтобы купить счастливую жизнь для кого-то, кто так отчаянно на него надеялся, и чьих надежд он не смог оправдать самостоятельно. И с кем он никогда не сможет быть. Этот год его сломит, растопчет, уничтожит морально и физически. Маргарет будет спасена… но его собственное бедственное положение растянется далеко не на один год. Как бы ему ни захотелось, он не смог бы игнорировать факт наличия своих собственных отпрысков где-то в глуши, в диком лесу. Он попадет в рабство до конца своих дней, и помыкать им будут при любой малейшей возможности. Это был сознательный и добровольный обмен его собственной жизни, превращение ее в ад, на жизнь Маргарет.

— Хорошо… — прошептал Элжерон, не отнимая ладоней от лица, ощущая полное отчаяние и крайнюю степень унижения.

— Что ты там говоришь, мой мальчик? — Ариадна шутливо приставила ладонь к уху и наклонилась к нему.

— Сделаю, что ты хочешь, — ровным голосом повторил граф, выпрямляясь в кресле и глядя в ней в глаза. В них тут же заплясали веселые искорки победы. — Но сначала — скажи, как мне помочь Маргарет.

— Ты клянешься, что после того, как я тебе помогу, наш уговор останется в силе?

— Да. Я клянусь тебе, Ариадна, — нехотя кивнул граф. — Так в чем же спасение Маргарет?

— Вот тут ты, конечно, меня разочаровал, — девушка с укоризной покачала головой. — Поверить не могу, что ты до сих пор не догадался.

— О чем я не догадался? Я видел нечто в своем замке! Какого-то духа, полагаю. Но откуда мне знать, как с ним бороться? — оскорбился граф.

— Элжи… бороться нужно было не с ним. А с его источником.

— Источником… — словно эхо повторил за ней граф.

— Мачеха. Она источник.

— И что мне сделать с ней? — встрепенулся мужчина, готовый уже на все.

— С ней? Ничего, — Ариадна рассмеялась. — Ее кулон — вместилище. Зло и черное колдовство таится в нем. Он уже был использован единожды для убийства.

— Отца Маргарет, барона, — догадался Элжерон.

— Может быть, этого я не знаю. Я рассказываю тебе только то, что ощущаю, что понимаю. В кулоне какое-то зло. Оно темное и пугающее, но не слишком сильное. Оно питается кровью.

— Что… — у графа перед глазами вдруг пронеслись все те странные ситуации, которые происходили в его замке за последние несколько дней. Филиппина на кухне ночью. Она искала какой-нибудь источник крови. Остатки мяса, или что-то в этом роде. Порезанные лошади. И, в конце концов…

— Когда она поняла, что ей в твоем доме не найти так легко кровь, она начала питать его своей, — подтвердила догадки графа его собеседница. — Оттого ей так плохо в последнее время. Ты ведь не видел ее ноги? Уверена, заставь ты ее задрать юбку — и тебе откроется вид не только на старушечью дряблую кожу, но и на множественные порезы. Зло, которое она направляет против своей падчерицы, ненасытно, и сейчас, перед последним днем, оно затребовало особенно много крови, чтобы набраться сил и нанести последний, смертельный удар.

— Как это остановить?! — воскликнул граф, вскакивая с кресла, готовый мчаться обратно в замок.

— Уничтожь кулон. Это легко сделать. Сначала открой его, вылей всю ту кровь, которой его питали на протяжении года. И он тут же потеряет силу. А следом — разрушь его вместилище. Просто сломай безделушку. Видишь — это было довольно легко. Будь ты подогадливее, справился бы и сам.

Элжерон тут же бросился к двери, но был ловко пойман за локоть и вынужденно остановился, бросив раздраженный взгляд на девушку.

— Ты обещал, — напомнила она. — Наш уговор в силе. Не вздумай сбежать от меня или увильнуть. Ты мой на год. И год будешь жить со мной и делать все, что я тебе прикажу. Мне нужно это потомство. Потом, так и быть, покатишься на все четыре стороны. Может даже к своей Маргарет, если она тебя примет.

— Я понял, — процедил сквозь зубы мужчина. — Отпусти меня, пока не стало слишком поздно. Иначе уговор будет расторгнут.

Пальцы тут же исчезли с его руки.

— Я жду тебя, Элжи, — донесся нарочито-певучий голос ему в спину, пока он пробирался сквозь узкий лаз назад, на свободу, туда, где его ждал преданный Тиберий, готовый в мгновение ока доставить его обратно к Маргарет, так отчаянно ожидающей его возвращения.

— Филиппина! — взревел Элжерон, распахивая настежь двери своего замка. — Франческа, где она?!

— В комнате молодой девушки, — тут же ответила паучиха, появившись на стене, словно отделившись от темноты угла и сформировавшись рядом со своим хозяином.

— Отлично, — процедил граф сквозь зубы. — Сейчас она получит по заслугам.

Элжерон взлетел по лестнице на третий этаж и открыл двери спальни Маргарет, тут же встретившись взглядом с Алисой. На ее лице отпечаталась искренняя печаль и отчаяние. Завидев графа, она испуганно отшатнулась, позволив ему войти в комнату.

В спальне стояла мертвая тишина. Ставни вновь были заперты, несмотря на то, что прохладный воздух, по мнению Элжерона, должен был несколько облегчить мучения баронессы. Но мрак, растекшийся по потолку, все так же был на месте, и Элжерону показалось, что он стал даже еще гуще, будто грозовые тучи, вот-вот готовящиеся разразиться убийственной бурей на головы присутствующих.

— Сэр… мы уже послали за священником…. - безжизненным голосом произнесла Алиса. У кровати раздался тихий всхлип, и Элжерон увидел свою цель, драматично лежащую на предсмертном ложе своей падчерицы.

— Как хорошо, — процедил сквозь зубы граф, — мне сейчас не помешает проповедь о нарушении заповеди "не убий".

Он размашистым шагом подошел к Филиппине и подхватил ее за предплечье, заставив встать на ноги под изумленное аханье женской половины прислуги, что находилась в комнате.

— Отдайте кулон. Немедленно, — прорычал Элжерон, из последних сил пытаясь держать себя в руках. Вот она, его цель, источник всех его бед, и бед несчастной Маргарет. Змея, которую она пригрела на груди по доброте душевной и из ностальгических побуждений. И вот, как эта дрянь отплатила своей падчерице: убив ее родного отца, и почти сведя в могилу ее саму! Маргарет тихо, едва слышно застонала, заставив графа задрожать от ярости. — Отдай чертов кулон, сейчас же! — заорал он на женщину, видя, что она даже не шелохнулась.

— Граф, Вы делаете мне больно! — пискнула Филиппина, пытаясь высвободить руку. — Зачем Вам мой кулон? Это просто украшение, что дорого моему сердцу!

— Еще одно слово — и я вырву из груди это твое сердце и сначала проверю, не черное ли оно, а затем раздеру его на части собственными руками у тебя на глазах, — прошипел Элжерон ей в лицо. — Отдавай сама, быстро, или я его отберу!

— Сэр, успокойтесь! — воскликнула Алиса, обеспокоенная происходящим. — Что же Вы делаете! Оставьте бедную женщину, у нее и так горе!

— Она и есть источник этого горя, и оно вовсе не ее! — граф вцепился в руку Филиппины, которой она пыталась прикрыть спрятанное под тканью пышного синего платья ожерелье.

— Сэр, остановитесь! — закричала уже и Виолетта, бросившись на помощь женщине.

— Отойдите все от меня! — закричал на них Элжерон. — Он взмахнул свободной рукой — и прислуга испуганно отпрянула. Он сам не знал наверняка, как именно он на них воздействовал, но теперь они молча пучили на него глаза, забившись в угол комнаты и не рискуя приблизиться. — Теперь дай сюда этот чертов кулон!

— Нет, не трогай его, сумасшедший! — вскрикнула Филиппина, отчаянно борясь с графом. Тот не выдержал и толкнул ее на кровать Маргарет. Женщина инстинктивно взмахнула руками — и Элжерону удалось схватить цепочку на ее шее. Он дернул ее на себя, грубо срывая украшение. Золотой овал блеснул у него в руке. Элжерон невольно безумно рассмеялся, радуясь первому шагу в в спасении Маргарет.