— Прошу, Маргарет, подождите меня… в санях. Мне нужна пара минут, чтобы прийти в себя.

Вопреки ожиданиям Элжерона, девушка подошла к нему и села рядом в сугроб. Она аккуратно расправила полы своего черного платья, так неуместно выглядящего на фоне чистого снега, тронутого лишь следами обуви графа, и уставилась на него, по-видимому, решив подождать рядом с ним. Мужчина в задумчивости начал выводить пальцем узоры на снежном покрове, не желая даже поднять глаза на свою собеседницу.

Спустя несколько минут он, все же, собрался с духом и заговорил:

— Там все очень плохо?..

— Знаете, я почти уверена, что видела, как чесалка для спины внезапно изошлась вишневыми плодами, — без тени улыбки ответила баронесса.

— Ужасно… — Элжерон на мгновение спрятал лицо в ладони, собираясь с мыслями. — Знаете, когда в последний раз такое происходило со мной? Когда мне было четырнадцать! Я ненароком превратил всю нашу оранжерею в бушующие джунгли. Отец две недели приводил все в порядок, никого не впуская туда, чтобы никто не узнал, какая вспышка со мной приключилась, что я потерял контроль над этими силами. Даже мать не узнала. И вот я сделал это при всех. Посреди магазина. — Элжерон вновь спрятал лицо в ладони и застонал от снедающего его чувства стыда. — Я конечно же расплачусь за испорченный товар, но что скажут теперь в деревне…

— Это моя вина, — тихо произнесла Маргарет. Граф почувствовал, как его руки коснулось что-то очень холодное, и раскрыл лицо, увидев, что девушка была без перчаток. — Вы так замерзли, может, Вам стоит вылезти из снега и пойти в сани? Вернуться в замок и там успокоиться?

— Вы ни в чем не виноваты, я сам… — он смущенно замолчал, не зная, как именовать произошедшее событие.

— Это ведь я решила, что будет забавно подобраться к Вам со спины с той дурацкой маской. Мне очень жаль, что мой розыгрыш привел к столь неожиданным последствиям.

— Вы не повинны в случившемся, — заверил ее Элжерон. — Я просто в излишнем напряжении в последнее время, к которому я не привык в данный период года. Зима всегда была наполнена спокойствием для меня. И после Вашего приезда я ощущаю себя так, словно меня разбудили среди ночи и заставляют решить крайне сложное математическое уравнение, угрожая тем, что мой успех сопоставим с вопросом жизни и смерти другого человека!

— Вот именно, — с легкой улыбкой ответила Маргарет. — Это моя вина. Мой приезд вывел Вас из Вашей спячки, если можно ее так назвать. Я Вас растормошила, взбудоражила, и Вы потеряли свое равновесие, ритм жизни, к которому привыкли. Более того, не подумав, я повесила на Вас ответственность за свою жизнь. Вы крайне сострадательный человек, пропускающий проблемы окружающих через себя и воспринимающий их, как свои собственные. Я чувствую, как угнетает Вас мое положение, но это не то, что я бы хотела видеть. Особенно учитывая, что Вы ничего не можете поделать с моим недугом, и это печалит Вас лишь больше и больше. Посему, я приняла решение. Я покину Ваш замок завтра и отправлюсь обратно в Лондон, туда, где мне и должно быть. Я слишком загостилась у Вас, пользуясь Вашей гостеприимностью.

— Что? Завтра? — Элжерон почувствовал, как задрожали его ладони. Эта новость ошеломила его даже больше, чем погром, устроенный им в магазине. — Но..

— Нет, граф, никаких "но", — неожиданно сурово ответила ему Маргарет, сдвинув к переносице белоснежные брови. — Это мое решение. Я должна вернуться в Лондон. Хватит мне уже перевешивать свои проблемы и беды на окружающих. Я должна сама разобраться с происходящим, а не искать какие-то эфемерные надежды на нечто нереальное. Не буду спросить, Вы, граф, показали мне удивительный мир, и силы, о существовании которых я не догадывалась, и в которые я не верила. Увиденное придало мне сил и надежду, что у меня есть будущее, даже несмотря на болезнь. Но а если его и нет… то, должна признать, это было волшебное последнее путешествие. Спасибо Вам, мистер МакЛавингтон, за подаренные мне несколько дней в Вашем чудесном замке и в Вашей приятнейшей компании. А сейчас я бы крайне советовала Вам вернуться в сани и все же попросить Томаса отвезти нас в замок. Вдруг Вы подхватите ту же хворь, что и у меня, насидевшись в снегу? Вы уже замерзли так, что я могу касаться Вас без вреда для себя, — Маргарет мило ему улыбнулась и поднялась. Девушка отряхнулась от снега, разбавившего ее хмурый наряд блестящими пятнами, и, не дождавшись решения графа, отправилась обратно ко входу в магазин.

— Один день? — дрожащим голосом прошептал Элжерон ей вслед. — Как же?.. Всего один день? Уже?

Отчаяние, которого он не ощущал со времен затяжной болезни матери, цепко ухватилось за его горло, не давая вдохнуть некоторое время, и просочилось куда-то в грудь раскаленными болезненными потоками. — Всего день… — пролепетал он, вставая. Не почистив себя от снега, он на ходу потрепал по загривку дворового пса, вышедшего его проводить. Невидящим взглядом уставился на собственные следы, оставленные в снегу. Одна цепочка — его. Глубокая, с отпечатками подошв. И две — маленьких ботинок Маргарет. Две цепочки: одна вела к нему, вторая — от него, назад, туда, откуда баронесса явилась в его замок. Туда, куда ей было должно вернуться, как только она захочет. И она приняла это решение.

Элжерон неспешным шагом вывернул из-за угла на дорогу, где его дожидались сани.

— Сэр, Вы в порядке? — к нему тут же вышел взволнованный Томас, очевидно, готовый помочь и поддержать графа, если потребуется. — Что стряслось?

— Ничего, — коротко ответил Элжерон. Он взобрался на сани под вопросительный взгляд конюха. — Езжай в замок. Пришли завтра кого-нибудь сюда за счетом за товары. Полагаю, завтра я буду слишком занят для того, чтобы приехать лично? — граф обратился к Маргарет, сидящей рядом с ним. Она виновато ему улыбнулась и кивнула.

— Так нужно, граф, — тихо произнесла она.

— Как пожелаете, — холодно ответил Элжерон.

Томас с кряхтением забрался на козлы и щелкнул языком Августу, который тут же потянул сани домой.

— И еще, подготовь на завтра лошадей, на которых прибыла баронесса, — добавил Элжерон.

— Вы уже уезжаете? — удивился Томас, поворачиваясь к девушке.

— Да, — та кивнула. Элжерон не удержался и хмыкнул вслух, все же выказав свое недовольство.

— Эх, эти молодые, — громко вздохнул Томас, устраиваясь удобнее на козлах.

Всю дорогу до замка Элжерон молчал. Решение Маргарет об отъезде окончательно выбило его из колеи. Он даже не мог решить, злиться на нее или нет, ведь когда она уедет, это уже не будет иметь значения. Сани плавно вкатились в ворота замка, когда граф бросил косой взгляд на свою спутницу. Она задумчиво глядела вдаль. Наверно, размышляла о том, как вернется к себе домой, в Лондон, и даже не будет вспоминать об этой поездке, о каком-то графе, живущем далеко от нее, в Шотландии.

Томас подвел сани к самой лестнице, ведущей в замок. Элжерон спустился с них и поднялся к двери. В холле замка было тепло. Приятный запах родного дома, такой уютный и хорошо знакомый. Блестящая паутина под потолком, яркие сияющие светильники. Но атмосфера была какой-то не такой, как всегда. Угнетающей, тревожной. Со стороны кухни вышла Алиса, когда Элжерон уже снял с себя пальто, а Маргарет зашла в холл следом за ним, так и не дождавшись помощи в спуске с саней.

— С приездом, сэр, — взволнованно произнесла горничная.

— Что случилось? — напрямую спросил граф, отдавая ей в руки свою верхнюю одежду.

— Нашей гостье, миссис Кинсрайт, очень нездоровится, — пролепетала Алиса. — Ее служанка…

— Виолетта? — перебил ее Элжерон.

— Да, Виолетта. Она весь день в комнате мисс. Та не выходит, и очень плохо себя чувствует.

— Что?! — воскликнула Маргарет. Она подскочила к Алисе, услышав ее слова, и тут же бросилась к графу. — Пожалуйста, пойдемте, посмотрите, что с ней, скорее!

— Хорошо, — холодно ответил Элжерон.

Девушка побежала на лестницу, поторапливая его за собой, но он шел неспешно. Его осенила одна простая мысль: Филиппина заболела. Ей придется остаться здесь до тех пор, пока не она не поправится, поскольку возвращаться в Лондон в больном состоянии — ужасная идея. И все это время, пока она будет выздоравливать, Маргарет также будет в замке.