— О чем ты говорила с Маргарет? Что ты ей рассказывала? — поинтересовался мужчина, пока раздевался перед отходом ко сну.

— Она ни слова не поняла? — с разочарованием в голосе сказала паучиха.

— К твоему счастью — нет, Мне не нравится, что ты пытаешься с ней поговорить за моей спиной. Зачем она тебе?

— Ты ревнуешь меня к ней? Или ее ко мне? — поинтересовалась паучиха, лениво перебирая ногами по своей паутине.

— Я никого ни к кому не ревную, — огрызнулся Элжерон. Он погасил светильники и бухнулся в постель. — Спи, Фру-Фру. Буди меня, если что-то произойдет в замке. Что-то более серьезное, чем упавшая с полки тарелка. И не вздумай, пока я сплю, залезть ко мне в ноги, — граф повернулся на бок и укрылся одеялом с головой.

— Хорошо, — пробормотала паучиха. — Спокойной ночи.

— Надеюсь, — вздохнул Элжерон.

Граф проснулся поздним утром. Чувство долгого сна и хорошего отдыха разлилось по телу приятной негой, отчего Элжерон сладко потянулся в кровати, прислушиваясь к тому, что творилось на улице. А за окном вовсю отбивала нестройную чечетку весенняя капель. Она била по подоконнику, сбегая с заснеженных крыш поближе к земле, чтобы впитаться в нее и дать силы дремлющим растениям отряхнуться от зимы и начать тянуться к солнцу. Граф вздохнул и улыбнулся себе от ощущения весны, наконец вступившей в свои права после затяжной и такой снежной холодной зимы. Сколько бы сил ни было у графа, он все же предпочитал не вмешиваться в движения природы, хоть ему и хотелось, чтобы тепло наступило поскорее.

Его медитативное расслабленное состояние было грубо нарушено истеричным стуком в дверь его спальни. Элжерон подпрыгнул в кровати, но еще больше, нежели стук, его напугал огромный черный ком, встрепенувшийся с его одеяла и прожогом метнувшийся в угол спальни под потолок.

— Франческа, черт бы тебя побрал! — воскликнул граф, вскакивая с кровати и натягивая на себя халат, чтобы открыть тому, кто продолжал барабанить в дверь.

— Ой-ей-ей, ой-ой, что же творится, хозяин, что делается! — затараторила паучиха, истерично перебирая ногами по паутине. — Все бегают, бегают, сколько людей в коридорах, что же это такое!

— Какого черта ты опять спала у меня в ногах! — граф отпер и распахнул дверь. В коридоре его ждала Алиса. На Элжерона нахлынула волна тревоги и нервозности, исходящие от нее.

— Что происходит? — спросил он, увидя, как у горничной дрожат руки.

— Юная мисс… мисс Кинсрайт… — ее голос надломился, и она шмыгнула носом, — она совсем плоха, сэр.

— Что?! — Элжерон оттеснил ее с прохода и выскочил в коридор. Граф поднял голову и раскрыл рот от удивления. Под весь потолок был затянут какой-то черной субстанцией, колышущейся, словно густой дым, но никуда не движущейся. — Что это такое?! — он указал пальцем вверх, и Алиса подняла голову.

— Что? Там паутина, мистер МакЛавингтон, — растерянно ответила горничная. — Вы же сами просили ее не убирать.

— Паутина?! — опешил Элжерон. — Ты не видишь?! Не видишь это?! — он вновь ткнул пальцем в потолок.

— Я… не знаю… — Алиса замотала головой.

— Ладно… это не так важно. Я сейчас должен быть у Маргарет, — он ворвался в ее спальню, с ужасом наблюдая скопление этой черной субстанции под потолком, стекающую по стенам и едва не достающую до пола.

— Граф… — донесся до него тихий голос Виолетты. Элжерон проигнорировал ее и ринулся к кровати, возле которой стоял маленький столик с чаном с водой… и окровавленными бинтами, лежащими на краю.

— Маргарет? — ошеломленно выдохнул Элжерон, не готовый к увиденному. Услышав его голос, она слабо зашевелилась и попробовала поднести ладони к лицу, скрывая кровавые раны, выглядящие так, словно кожа начала слезать со всего ее тела разом. Будто она… таяла. Даже ее белоснежные волосы, слипшиеся от сукровицы, клочьями лежали на подушке рядом с ее головой.

— Не смотрите… — едва слышно простонала она. Элжерон оглянулся на целую толпу прислуги, набившуюся в эту несчастную спальню для гостей.

— Прочь! — рявкнул Элжерон на них. — Вон, вон, все пошли вон! — заорал он, увидев, что те даже не шелохнулись сперва, остолбенело пялясь на больную. Первой пришла в себя Алиса и, забормотав извинения, начала выталкивать всех в коридор. Граф обернулся к Виолетте, в растерянности стоящей у противоположной стороны кровати. — Уйдите, — едва сдержав голос произнес он. Компаньонка, округлив глаза, медленно ему кивнула и, как обычно, высоко подняв подбородок, прошагала наружу, не забыв притворить за собой дверь.

Едва лишняя челядь покинула комнату, Элжерон бросился к окну. Он распахнул ставни, впустив в комнату прохладный воздух, наполненный новыми запахами весны и мелкими каплями тающего снега. После этого он поспешил обратно к постели и опустился перед ней на колени.

— Маргарет… — дрогнувшим голосом произнес он. — Маргарет, что случилось? Что же это? — он провел ладонью над рукой девушки, пытаясь заживить ее кровоточащие язвы, но ровным счетом ничего не получилось, отчего граф впал в крайнюю степень отчаяния.

— Простите, что я… вот так… — тихо произнесла баронесса, едва шевеля потрескавшимися окровавленными губами. — Похоже… время.

— Нет, нет, не говорите таких глупостей! — взвился Элжерон. — Какое еще время?

— Скажите… Я бы хотела спросить…

— Да, конечно, что? — засуетился граф.

— Когда я умру… можно мне остаться призраком в Вашем прекрасном замке? — губ Маргарет коснулась едва различимая улыбка.

— Ох, что же Вы, баронесса, — вымучил из себя улыбку в ответ мужчина. — Во-первых, умирать в гостях ужасно неприлично. А во-вторых, оставаться призраком и блуждать вечно по пустым коридорам замка, завывая и пугая прислугу — и вовсе вопиющее решение.

— Обещаю не очень громко завывать…. - выдохнула Маргарет. — Вы говорили… о враче из города. Я думаю, стоит позвать его. Чтобы снять с Вас это бремя. И знаете… не злитесь… но и отца Андреса. Прошу, Элжерон. Позовите его…

— Я… Маргарет… — слова застряли в горле, и граф подскочил с пола. — Мне нужно отлучиться. Я скоро вернусь. Отдыхайте, я сейчас верну прислугу, только ту, что будет Вам помогать, а не нагнетать атмосферу. Прошу, поберегите силы, — напоследок сказал он, и тут же вышел в коридор. От двери врассыпную бросились люди.

— Какие будут указания, сэр? — спросила Алиса. Элжерон опустил на нее испуганный взгляд, почувствовав, что она взяла его за руку, пытаясь остановить его дрожь. — Сэр… послать за священником?..

— Нет! — выкрикнул граф. — Никакого священника! Никакого фельдшера! Никакого врача! Не беспокойте меня сейчас! — он сбросил с себя ее руку и бросился в свою спальню, закрывшись изнутри. Граф уселся на пол, вжавшись спиной в угол комнаты, за прикроватной тумбой, в самом темном и тихом углу, и закрыл лицо ладонями. Его всего трясло, он не мог остановиться с прийти в себя от увиденного. На рукаве халата он заметил темное пятно крови, и начал остервенело его тереть, словно это как-то могло помочь.

Маргарет умирала. Умирала в его замке, на его глазах. Это не могло быть правдой. Наверняка это был тот дух, весь коридор, вся комната были укутаны странной темнотой, которую не видели остальные. И те силы были больше и мощнее, чем у Элжерона.

Рядом с ним опустилась на пол Франческа. Она осторожно потрогала его халат, привлекая внимание.

— Она совсем заболела? — бесхитростно спросила паучиха.

— Она умирает, — севшим голосом ответил Элжерон. — Я не могу ничего сделать. Я — не могу…

— Ты знаешь, кто может, — сказала Франческа.

— Как я хочу, чтобы это все закончилось, — чуть не всхлипнул граф, пряча голову в руках. — Я ничего не могу, я беспомощен. Я не хочу этого, всей этой ответственности… Отец бросил на меня дела двух деревень, не дав никаких напутствий. Я просто обязан был работать ради благополучия других, невзирая на собственное состояние. Следом явилась она, теперь я должен что-то сделать, но я не знаю, это не моя ответственность, я ее не могу выдержать и принять! Она еще и приволокла с собой какую-то дрянь, ты видела? Видела, во что превратился коридор?! Ох нет, конечно, не видела, Фру-Фру, это что-то, что вижу только я… — Элжерон вновь спрятал лицо в ладонях, словно этот жест помог бы ему скрыться от всех тех бед, что свалились разом на него и на его замок.