Впрочем, обидные слова Ростиславы все же взбодрили немолодого мужа, заставили его злиться, разогнали по жилам кровь — и позволили посмотреть на происходящее свежим, незатуманенным страхом взглядом! Княжеские гриди живы и сражаются, бьются также и вои, пришедшие на помощь граду и первыми атаковавшие поганых. Бьются — а то глядишь, и сдюжат! Ведь опытные дружинники воюют в обеих ратях… Но если половцы сейчас ударят, то исход сечи предопределен — а уж там и град не удержится, права княжна. Не остановят самые неподготовленные из ополченцев княжества ворога на стенах да у врат, коли татары сломают их… А опытных ратников у него всего горстка против тумены поганых.
И ясно осознав это, воевода уже совсем другим, едва ли не молодым голосом, да с небывалой силой вдруг воскликнул:
— Седлайте скакунов гриди — и собирайтесь у врат! Всем лучникам ополченцев — встать у бойниц, приготовиться к стрельбе! Остальные же пусть берут копья и колья, да все щиты!
После короткой паузы он обратился уже к Ростиславе:
— А ты княжна, отправляйся в терем. Нечего тебе видеть сечу вблизи.
Только что кипящая девушка хотела было возразить — но непоколебимая твердость в голосе Мирослава заставила ее осечься. Поняв, что все от нее зависящее уже притворено в жизнь, княжна подчинилась холодному приказу, словно бы только что и не грозилась расправой…
А голова воеводы между тем прояснилась, и мысли его стали четкими и разумными. Открыть ворота, завязать бой конными стрелками — а после спешно отвести их в крепость! Но оставить у рва ополченцев, что воткнут в землю копья и колья, сомкнут щиты; оставить открытыми ворота за их спиной! Чем не приманка для кипчаков — сбей в ров, опрокинь плохо вооруженное и необученное мужичье, ворвись на плечах их в раскрытые ворота!
Да только сбивать ополчение придется под плотным огнем лучников со стен — а ворота воевода закроет, даже если последние вои уже не смогут отступить. Мужества достойно принять смерть должно хватить мужам, осознающим, что ворог может ворваться в град вслед за ними! А воевода к этому моменту — если он настанет! — вновь соберет гридей у башни. Да и внутренний частокол, перекрывающий все пространство за внешней стеной и построенный по совету порубежника Егора, татар при случае задержит…
И ведь удача улыбнулась защитникам града — половцы сами встали напротив прохода в рогатках! И прежде, чем они вступили бы в бойс пронской дружиной, ударив с тыла, загремел со стен рог воеводы, да открылись ворота крепости! Ринулись вперед конные гриди, на скаку натягивая тетивы дальнобойных составных луков, побежали вслед за ними ополченцы, держа в руках колья и копья! По приказу Мирослава, они тут же сбиваются в два отряда, сцепив щиты — по правую и левую руки от насыпи через ров, оставив проход к воротам свободным.
Всего сто шагов проскакали гриди прежде, чем осадить коней — по приказу Кадана вся двухтысячная масса половцев ринулась на них, заставив заледенеть сердца бывалых воев… Подпустив поганых чуть ближе, они выпустили в ворога первую сотню стрел, после чего развернули жеребцов и быстрее поскакали назад к воротам, вновь натягивая тетивы луков уже на бегу!
Короткая перестрелка прошла в пользу русичей — на одного дружинного, спешенного срезнем, удачно попавшим в коня, пришлось по трое степняков, выбитых гридями! Да и десяток спешенных воев, сумевших продолжить бег, успели поравняться с ополченцами… Тяжело прогрохотали копыта уставших от бешенной скачки жеребцов по настилу, покуда пешцы смыкали щиты за спинами отступивших, воткнув для верности копья в утоптанный снег! Да направив острия охотничьих рогатин и наконечники обожженных для верности кольев навстречу летящей на них ораве степняков…
Хлестнули многочисленные срезни половцев по сцепленные над головами ополченцев, да у груди щитам, худо-бедно выстроенным в «стену»! Со стороны могло показаться, что даже небо потемнело от густо летящих на русичей стрел… Но первый залп степняков собрал небогатую жертву — щиты ратников и спасли. А вот когда половцы приблизились, то уже со стен их встретил ответный рой русских срезней! И хотя был он во много раз слабее, чем у поганых, да все ж таки отправил к праотцам несколько десятков кипчаков, так и не доскакавших до ожидающих тарана воев!
Нет, не ударили половцы по ожидающих их защитникам Пронска лоб в лоб — осадили загодя коней, не желая принимать верную смерть на наконечниках рогатин да обструганных кольях, закружили у линии пешцев! Силясь загнать стрелу в прореху в стене щитов, или же воткнуть в нее редкое копье… Перестреливаются поганые и с ратниками, бьющими по ним с высоты гродней — да успешно перестреливаются, ибо больше их…
Но на место сраженных татарами неумелых, слишком молодых и азартных ополченцев, по-глупому подставляющихся, к бойницам встали опытные лучники-гриди! И с новой силой вспыхнула перестрелка — а свирепый Кадан, желая ускорить штурм града, приказал уже своим нукерам спешиваться, да атаковать!
При этом настороженно поглядывает назад темник, силясь различить ход боя в оставленном им лагере. Может, пришла пора хотя бы тысячу кипчаков бросить на помощь гулямам?!
…- Шаг вперед! Еще шаг!!!
Плотная группа примерно из трех десятков ратников синхронно переносит левую ногу вперед — и инерция напирающих сзади воев в одно мгновение передается стоящим в первом ряду! Одновременно с тем мы дружно толкаем хорезмийцев щитами, не расцепляя их краев — а после еще раз шагаем вперед, и вновь едва ли не бьем щитами! И чтобы не говорили о боевых качествах гулямов, воевать строем они явно не обучены — в отличие от княжеских гридей, вобравших в себя воинские традиции варягов… Едва ли не все стоящие против нас поганые теряют равновесие, многие заваливаются наземь. И смуглый, еще относительно молодой нукер, всего минут назад яростно рубивший мой опасно хрустящий щит, оказывается буквально под моими ногами! А следом, едва ли не задев мне плечо, вниз падает сулица, вонзившись в живот распластавшегося на снегу, отчаянно вскрикнувшего поганого!
Так и давим их, медленно, но неотвратимо продвигаясь вперед: первый ряд сдерживает напор атакующих и опрокидывает их, используя инерцию толчка всего отряда — второй же добивает упавших!
Но когда в бой вступают лучники поганых, тактику приходится менять…
— Сомкнуть щиты! Стена щитов!!!
Сотня распалась на три отдельных группы, вынужденных сражаться между юртами — и так получилось, что Микула остался со мной в одном из новоявленных «взводов». И хотя сотенный голова — формально я, но признаться честно, могучий порубежник ближний бой ведет лучше! Он быстрее реагирует на изменение обстановки и успевает выкрикнуть нужные команды прежде, чем я соображу, что нужно делать… А потому сейчас я безмолвно подчиняюсь — и чуть приседаю в коленях, все так же крепко держа щит на уровне груди, сцепив его краями с щитами соратников. Вои же второго и третьего рядов уже спешно вскидывают свои над нашими головами…
Вовремя!
Стрелы стоящих впереди тюркских лучников густо врезаются в вовремя поставленную стену — я ощутил один, и практически сразу второй легкий толчок… Но криков раненых с нашей стороны я не слышу, не замечаю и брешей в строю — вроде бы обошлись без потерь, слава Богу!
— Приготовились… Бей!!!
Рев Микулы просто оглушает! Но кто будет сдерживать крик в горячке боя?! Уже зная, что от меня требуется (пригодились осенние тренировки перед самым вторжением!), я резко опускаюсь на колено — одновременно с дружинниками первых двух рядов. А вот ратники, стоящие в третьей шеренге (все время сжимая дорогие биокомпозиты в левой руке и повесив щит на локоть), уже вскинули луки! Зазвенели за моей спиной тетивы — и десяток срезней, опережая второй залп покоренных монголами тюрок, врезается в середину их толпы!
— Щиты!!!
Но мы уже и сами встаем, закрывая соратников щитами — и опередив команду моего «зама» на доли секунд…
С того момента, когда по всему татарскому лагерю заревели рога командиров и тяжело забухали барабаны, подняв еще спящих поганых, завязалась хаотичная, дикая схватка. Причем совершенно неконтролируемая! Прежде всего из-за ограничения видимости шатрами — и из-за того, что они же мешают сражаться единым строем. Сейчас-то мы прем вперед, стараясь хотя бы видеть друг друга и силясь закупорить все свободное пространство между вразнобой поставленными юртами — а до того противнику не раз удавалось обойти отдельные группы русичей, слишком азартно спешащих вперед! Но торопыг каждый раз выручали…
