— Отпустила? — спросил он хриплым баском, кивая в сторону дома.

Из двери показалась заплаканная Наталья.

— И ты тут? — грозно спросила она, глядя на родственника.

Незнакомец немедленно сорвал с головы кепку и, простодушно улыбаясь, сообщил:

— А мы тут, Наташ, со Степанычем решили до рощицы прогуляться. Тетерев, говорят, жирный пошёл, что твой кабанчик.

— Это, Григорий, шурин мой, — сообщил участковый. — С нами напросился на операцию.

Антон вздохнул, пожимая руку нового знакомого. Брать гражданского на задержание ему не хотелось, но и отказываться от такой помощи было глупо.

Шурин имел лихой вид и, судя по экипировке, собирался не на глухаря, а на медведя. Помимо двуствольной «тулки», он имел при себе грозного вида нож в потёртых ножнах, топорик и армейский бинокль.

— Вот расскажу я твоей Маринке за какими тетеревами-то ты собрался, Гришка, — погрозила с крыльца Наталья.

Не вступая в дальнейшую перепалку, отряд выбрался за ворота и двинулся по пыльной нагретой за день дороге. Первым, закинув карабин на плечо, грузно топал Никита Степанович. Чуть поодаль широко шагал шурин Гришка, за ним Антон. Замыкал колонну сытый и добродушный Болтухин.

— Спасибо мужики, что с собой взяли, — непонятно к кому обращаясь, бодро произнёс шурин. — Жена с тёщей с утра в оборот взяли: жук колорадский одолел. Верите: весь день «раком» на грядке простоял, а никто даже стопочки не поднёс. Я, мужики, от такой работы едва умом не поехал. А тут, Степаныча бог послал. По мне, так лучше под пули, чем от какого-то американского жука унижение принимать.

Шурин был словоохотлив, и за его байками отряд быстро добрался до старых графских угодий. Идти к особняку решили в обход, со стороны пруда, откуда графиня и её свита вряд ли ожидали гостей.

В парке, на удалении от особняка, камер наблюдения не было, и отряд пробирался сквозь кусты и заросли лопухов довольно бодро.

— Этот паршивец Славик, небось, в сторожке чаи гоняет, — предположил Никита Степанович. — Надо бы его первого угомонить.

— Вряд ли, — возразил Антон. — Они торопятся, готовят экспонаты к погрузке. Скорее всего, Славик тоже там, в особняке. Но проверить, явно, не помешает.

Прячась за стволами деревьев, Антон и его спутники подобрались к сторожке. Дверь в охранное помещение на этот раз была плотно закрыта. Рыжий кот мирно спал на ступенях, свернувшись калачиком.

Антон прислушался. Ничего, кроме шуршания листвы. Где-то в глубине парка заухал филин. Пригнувшись и, проскользнув под окном сторожки, Антон пробрался к двери. Кот рыжей молнией метнулся из-под его ног и исчез в зарослях. Антон потянул за дверную ручку. Закрыто. Тогда он встал к краю окна и заглянул в сторожку. Ни души. Экраны мониторов бледно мерцали, а на пустом столе белел лист бумаги.

Нехорошее предчувствие кольнуло Антона в самое сердце. Он рванул дверь на себя, ломая запор, и ворвался внутрь. Бумажный лист с загнутым краем был приколот к столешнице узким сапожным шилом. На листке ровным каллиграфическим почерком было выведено:

В сторожку один за другим ввалились Никита Степанович и лейтенант.

— Что там? — спросил участковый, кивая на листок.

Антон с яростью выдернул шило, застрявшее в столешнице и из-под загнутого уголка высыпались седые волосы Дольского. Антон протянул листок участковому.

Тот, шевеля губами, прочёл письмо. Из-за его спины, вытянув шею, в текст впился Болтухин.

— Вот ведь гадёныш! — воскликнул он. — Поймаю ботаника, нос сломаю.

— Выходит, Ивана Степановича в залог взяли, — вздохнул участковый, возвращая листок Антону.

Антон не ответил, судорожно размышляя, что теперь делать. План внезапной атаки на особняк провалился.

— Вот же он, гнида! — выкрикнул лейтенант, тыча пальцем в один из мониторов.

Все трое уставились на картинку. Камера, расположенная так, чтобы следить за происходящим на площадке перед особняком, показывала две фигуры: Костю и Данилыча. Оба напряжённо смотрели в сторону центральных ворот. Вскоре их интерес объяснился: к особняку подкатил грузовик с длинным синим контейнером на прицепе. Костя немедленно вскинул к голове руку с телефоном и коротко кому-то сообщил о его приезде.

— Графине цинканул, сучонок, — зло сплюнул Болтухин. — Брать его надо за гениталии, кэп, и колоть до чистосердечного.

— Нельзя рисковать, — бросил ему Антон. — Надо понять весь расклад: где графиня, где Славик? У этих двух персонажей стволы и Дольский в заложниках. Костика наверняка оставили для надзора. Только сунемся, он тут же звякнет графине.

— А мы соваться и не будем, — сказал, задумчиво морща лоб, Никита Степанович. — Пошлём Гришку. Костя Гришку не знает и ничего не заподозрит.

— А он справится?

— Кто, Гришка?! — усмехнулся участковый. — У нас прошлой зимой у соседки бык трёхлеток взбесился. Разнёс подчистую хлев и давай по деревне народ гонять. Гришка его кулаком между глаз так приложил, что бык на бок и рухнул. Ей-богу, не вру. С тех пор, как Гришку увидит, с испугу под себя ходит.

— Хорошо, пусть будет Гришка, — подумав, сказал Антон. — Только объясни шурину, Никита Степанович, что парень нужен нам живым и немного здоровым. И ещё: спешить мы не будем, — обратился он к обоим напарникам. — Пусть контейнер благополучно покинет имение.

— Кэп, а как же цацки, камешки? — простонал лейтенант. — Неужели, опять профукаем?

— Никуда цацки не денутся, — успокоил Антон. — Нам надо прежде всего узнать, где они держат Дольского. Пока он у них, мы к сокровищам и близко не подойдём.

Контейнер проворно грузили присланные министерством дюжие мужики в синих комбинезонах. Костик то и дело нервно шарил глазами по окрестным кустам в ожидании нападения и держал наготове телефон. Каждые пять минут он вскидывал руку к голове и коротко докладывал графине о ходе погрузки.

Наконец, все ящики оказались внутри контейнера. Костик подписал накладную на груз и протянул её шофёру грузовика. Через минуту грузовик, осквернив воздух чёрным выхлопом, развернулся и покатил прочь от особняка.

— Пора, — решил Антон, последний раз взглянув на монитор, где на экране маячила фигура Кости Тагарина. Его лицо, увеличенное зумом, казалось смертельно бледным.

— Постарайся всё сделать так, чтобы он не успел включить телефон, — настоятельно напомнил Антон. — По лицу не бей. Он должен быть как огурчик.

— Будь покоен, начальник, — заверил Гришка. — Упакую пацана в лучшем виде. Не успеет и маму вспомнить.

После краткой инструкции отряд направился, сторонясь главной аллеи, прямо к особняку. Прячась за густым кустарником все четверо подобрались к площадке перед зданием незамеченными. Во всяком случае, Данилыч, прохаживающийся по площадке и вяло взмахивающий метлой, не выказал никаких признаков беспокойства. Кости поблизости видно не было. Должно быть, он обретался где-то в особняке.

— Вперёд! — скомандовал Антон и ткнул Гришку в спину. Тот встал из-за кустов и, не скрывая своего присутствия, вразвалочку зашагал к особняку.

— Привет труженикам метлы, — поприветствовал он Данилыча, поднимая над головой кепку.

— Ты чего, Григорий, никак заблудился? — с беспокойством спросил Данилыч, озираясь на двери особняка.

— Ивана Степановича ищу, — широко улыбаясь и подходя ближе, сообщил Гришка. — Дельце у меня к нему, Данилыч, вполне историческое.