Дэниел просто расхохотался.

– Доктор, боюсь, это вы слишком увлеклись мелочами! Действительно, бумаги Пирселла имеют для нас большое значение – но англичанам они ни к чему. Мы должны играть на равных. Больше всего они хотят заполучить список «Данстона». А мы больше всего хотим, чтобы англичане вместе со своей разведкой навсегда убрались с острова. Вот какой обмен мы предлагаем.

– Я вас не понимаю, – произнес Маколиф, не двигаясь с места.

Министр наклонился вперед.

– Мы требуем прекращения британского влияния – так же, как и влияния любой другой нации – племени, если угодно, доктор, – на этот остров. Короче говоря – Ямайка должна остаться для ямайцев.

– «Данстон» вам ее не оставит, – ответил Алекс. – Я бы сказал, что их влияние куда опаснее, чем чье бы то ни было.

– «Данстон» – это наше дело; и у нас уже есть собственный план. «Данстон» создан финансовыми гениями. Но на нашей территории наши возможности бороться с ним возрастают. Кроме всего прочего – экспроприация. Но все эти возможности требуют времени, а мы с вами знаем, что у англичан его-то как раз и нет. Англия не может себе позволить выпустить из-под контроля «Данстон лимитед».

Мысленно Алекс вернулся к разговору в «Савое», когда Холкрофт говорил об экономике как существенном и весьма важном факторе.

Холкрофт-манипулятор.

Алекс вернулся к своему стулу. Он понимал, что Дэниел специально дает ему время все обдумать, осмыслить новую информацию. Она порождала очень много вопросов; на самые главные, он догадывался, ответов он все равно не получит, но некоторые касались его непосредственно. Имело смысл попробовать.

– Несколько дней назад, – начал он осторожно, – когда умер Барак Мур, я понял, что теперь никто не противостоит Чарлзу Уайтхоллу. Вы считаете так же – я видел вашу запись.

– О чем вы хотите спросить? – вежливо прервал его Дэниел.

– Я прав, не так ли? Они представляли собой две крайности. И у каждого есть последователи. Ведь они – не сумасшедшие фанатики?

– Вы имеете в виду Мура и Уайтхолла?

– Да.

– Разумеется, нет. Они оба – харизматические лиде-ры[37]. Мур был, Уайтхолл таковым и остается. В период становления национального самосознания, как правило, возникают три основных течения – правое, левое и центристское. Последнему обычно и принадлежат все посты, требующие исполнения самых рутинных обязанностей. В то же время оно и наиболее коррумпированное, поскольку проводит в жизнь все бюрократические законы и следит за их исполнением. Его-то и надо менять в первую очередь. Здравый смысл подсказывает, что лучше всего это делать, вводя в центр представителей правого и левого крыла. Мирное равновесие сил.

– Именно этого вы и ждете? Как рефери? Как третейский суд?

– Да. Рад, что вы это поняли, доктор. В каждой борьбе есть своя цель; каждая из сторон имеет свои преимущества. К сожалению, активность «Данстона» осложняет нашу задачу. Мы должны пристально наблюдать за соперниками.

И опять во взгляде министра промелькнула какая-то мысль.

– Почему?

Алексу в первый момент показалось, что Дэниел не хочет отвечать на этот вопрос. Но через какое-то время он с некоторым усилием заговорил:

– Смотрите. Естественной реакцией Барака Мура на «Данстон» было бы насилие. Кровь, хаос. Поведение Уайтхолла представляет не меньшую опасность. Если ему удастся подняться наверх, он наверняка начнет заключать какие-нибудь временные союзы, скорее всего – на основе капитала. Но его попросту используют – точно так же, как в свое время Гитлер использовал немецких промышленников. Подобный союз может привести только к концентрации власти в одних руках. К абсолютной власти.

Маколиф откинулся на спинку стула. Кажется, он начал что-то понимать.

– Таким образом, если убрать со сцены «Данстон», вы возвращаетесь… как бы это сказать… к здоровой конкуренции?

– Совершенно верно, – спокойно откликнулся Дэниел.

– В таком случае и вы и британцы хотите одного и того же. Почему же вы беретесь диктовать условия?

– Потому что мы в разном положении. У нас есть время и уверенность в том, что мы сумеем удержать ситуацию под контролем. У англичан, а также французов, немцев, американцев и кто там еще – нет ни того, ни другого. А экономические трудности, с которыми они неизбежно столкнутся, пойдут нам только на пользу… И это все, что я хотел сказать вам по этому поводу. У нас есть список «Данстона». Вам следует передать наше предложение.

– Я отправлюсь с Малкольмом в Монтего…

– Вас туда проводят под охраной, – резко прервал его Дэниел. – Члены вашей экспедиции остаются заложниками. При малейшем нарушении наших инструкций любой из них будет убит без всякого сожаления.

– Предположим, британская разведка не поверит вам. Что прикажете делать мне в таком случае?

– Они поверят вам, Маколиф! – Дэниел встал. – Потому что ваше путешествие в Монтего-Бей – лишь часть нашего плана. Будут и другие новости, которые потрясут не одну столицу мира. А вы передадите британской разведке, что это и есть наше доказательство. Поскольку в этом списке – только верхушка айсберга под названием «Данстон лимитед»… О, они безусловно поверят вам, Маколиф! Ровно в полдень по лондонскому времени. Завтра.

– Это все, что вы хотели мне сказать?

– Нет. Еще одно. Когда действия, о которых я говорил, начнутся, охваченный паникой гигант – «Данстон» – повсюду разошлет своих киллеров. Среди мишеней будете и вы.

– Благодарю за предупреждение! – вскочил в гневе Маколиф.

– Не стоит благодарности, – парировал Дэниел. – А теперь не хотите ли пройти со мной?

В приемной Малкольм негромко беседовал с Джин. При виде Дэниела оба умолкли. Джин подошла к министру и тихо сказала:

– Есть новости с Марта-Браэ.

Алекс взглянул на министра, а потом на его секретаршу. «Марта-Браэ» должно было означать лагерь экспедиции. Он собрался задать вопрос, но Дэниел опередил его.

– Что бы там ни случилось, можете сообщить нам обоим.

– Это связано с двумя мужчинами. Молодой человек по фамилии Фергюсон и минералог Питер Йенсен.

Алекс вздохнул с облегчением.

– Так что произошло? – поторопил ее Дэниел. – Начните с молодого человека.

– В расположение лагеря пришел проводник и принес ему письмо от Артура Крафта-старшего. Крафт пообещал ему работу и дал указание немедленно бросить лагерь и возвращаться в Порт-Антонио, в штаб-квартиру фонда. Наши разведчики перехватили их по дороге и держат южнее Уэстон-Фавел.

– Значит, Крафт узнал о грехах сына, – заметил Алекс. – И пытается купить Фергюсона.

– Эта покупка тоже пойдет на пользу Ямайке. А для вас Фергюсон как заложник большой ценности не представляет.

– Я привез его на остров. И он мне нужен, – холодно парировал Маколиф.

– Посмотрим. – Дэниел снова обратился к девушке: – Передайте разведчикам, чтобы оставались на месте и держали обоих – и Фергюсона и проводника. И ждали указаний. А что с Йенсеном?

– С ним все в порядке. Разведчики следят за ним.

– Он покинул лагерь?

– Он надеется, что спрятался. Рано утром, вскоре после того, как ушел доктор Маколиф, он отправился работать и попросил помощника протянуть… как это называется… линию азимута. Он дал ему в руки конец нейлонового шнура и заставил отходить как можно дальше. Очевидно, они обменивались сигналами, дергая за шнур…

– А потом Йенсен отрезал свой конец от катушки и обмотал его вокруг дерева, – продолжил ее повествование Алекс, – захлестнув петлю за какой-нибудь сук.

– Откуда вам это известно? – изумленно спросил Дэниел.

– Очень старая и несмешная шутка. В экспедициях ее всегда проделывают с новичками.

– Поэтому его помощник не смог его найти, – резюмировал Дэниел. – А где этот Йенсен сейчас?

– Сначала он попытался идти по следам Малкольма, – ответила Джин. – И разведчики сообщили, что это ему почти удалось. Но потом он передумал и поднялся на холм к западу от лагеря. Оттуда он может спокойно наблюдать за лагерем, за всеми тропами.