— По-моему, эта женщина создана для того, чтобы мужчины теряли голову, — многозначительно заметила преподавательница.

Рахимбаев понял, что эти слова адресованы ему, и почувствовал неловкость. Темиров между тем продолжал делать вид, что, кроме обязанностей хозяина, его ровным счетом ничего не интересовало.

Тусклая электрическая лампочка в пестром плафоне создавала интимную обстановку.

Новый гость шумно ввалился в комнату.

— Кажется, я в самый раз!

— Вот приятная неожиданность! — обрадовалась Галина Дмитриевна.

— А, — широко улыбнулся гость. — И вы здесь? — Он был в элегантном костюме, который скрывал его полноту и делал моложе.

Галина Дмитриевна наклонилась к Рахимбаеву:

— Прошу любить и жаловать. Это Якуб Назарович Фазылов — очень хороший и полезный человек. Настоящий волшебник.

— Вы в этом уверены? — сверкнув золотыми коронками, спросил Фазылов. — Что ж, в таком случае могу предложить итальянские сапожки. Вы ведь говорили о них на днях.

— Вот видите! — горячо воскликнула женщина. — И как это вам только удается?

— А я их обмениваю на трактора, — засмеялся он.

— Началось! — недовольно обронил Каландаров. — Однако хватить шутить. Лучше выпьем за этого человека, хотя бы потому, что его дочь учится на нашем факультете.

— Вернусь утром, — сказала Гулчехра мужу. Он стоял на морозе жалкий, дрожащий, с непокрытой облысевшей головой, придерживая полы стеганого халата.

Капитан Рахимбаев подумал, что никогда бы не отпустил свою жену в ночь с чужими людьми. Но Темиров лишь покорно сложил руки на груди.

Гулчехра снова «забыла» включить счетчик, и Рахимбаев сделал это за нее. Дорога была ровная, спокойная. Стрелка спидометра застыла на отметке «90». Перед постом ГАИ у въезда в Душанбе Гулчехра сбросила скорость.

— Вам куда? — спросила она у Рахимбаева.

— На улицу Айни.

— Тогда вначале завезем их.

Галина Дмитриевна сошла на улице Путовского в восемьдесят втором микрорайоне.

— Надеюсь, еще встретимся, — сказала она Рахимбаеву.

— Все может быть.

Каландаров распрощался на улице Маяковского. На счетчик он даже не взглянул. Гулчехра достала из багажника довольно объемистый сверток и с обворожительной улыбкой передала доценту. Он взял его, чуть заметно кивнув.

Город уже спал. «Волга» в гордом одиночестве скользила по безлюдным улицам.

Капитан искоса взглянул на Гулчехру.

— Как же вы доберетесь обратно? — спросил он.

— Думаю, что на такси, — ответила женщина совершенно серьезно.

«А ведь я, кажется, глупею!» — обозлился на себя Рахимбаев и решил больше не ввязываться в разговор.

За поворотом на аэропорт он попросил остановиться, Гулчехра заученно выключила счетчик.

«Есть ли у меня двадцать рублей», — подумал капитан, доставая бумажник.

— Не надо, — сказала Гулчехра.

Он посчитал деньги и облегченно вздохнул.

— Не надо, — повторила она. — Это моя забота.

Рахимбаев молча положил на сиденье, четыре пятерки. Теперь оставалось только покинуть машину.

— До свидания, — сказал он.

— До свидания.

Зеленая «Волга» стремительно набрала скорость и растаяла в сгустившейся мгле.

По истечении установленного законом срока дело об убийстве в колхозе «Ватан» было приостановлено. Однако сотрудники уголовного розыска продолжали вести оперативную работу по установлению личности убитого. Началась обычная в таких случаях длительная переписка с органами внутренних дел других республик и областей страны.

Все ответы ложились на стол ближайшего помощника Дианинова подполковника Саидова и вскоре уже составили объемистый том.

Наконец в середине января управление внутренних дел Мурманской области сообщило, что осенью из поселка Заснеженный для закупки винограда и других южных плодов выехал в Таджикистан заготовитель районной конторы Решетов Василий Кузьмич. Он взял под отчет крупную сумму денег и пропал без вести. Теперь его разыскивают как расхитителя социалистической собственности.

Возраст Решетова и некоторые детали одежды совпадали с приметами неизвестного мужчины, убитого в колхозе «Ватан». Время исчезновения также соответствовало заключению судебно-медицинской экспертизы о давности смерти. Кроме того, передние зубы верхней челюсти у Решетова были с золотыми коронками. И здесь все сходилось.

Возникла необходимость поездки в Мурманскую область для опроса лиц, близко знавших Решетова, предъявления одежды для опознания и более тщательного изучения связанных с его исчезновением обстоятельств.

«Поедет Колчин», — решил полковник Дианинов и вызвал к себе майора.

— Соответствующие полномочия прокурора получены, и вы, Максим Петрович, будете действовать по его поручению.

Майор Колчин прилетел в Москву поздно вечером и сразу закомпостировал билет на ближайший рейс в Мурманск. Чтобы успеть на самолет, он взял такси и из аэропорта Домодедово переехал в Шереметьево. Но оказалось, что зря торопился: рейс задерживался по погодным условиям.

В Мурманск Колчин прилетел лишь в десять часов утра, а вернее, полярной ночи. Люминесцентные фонари выхватывали из темноты замерзшие громады домов, светлые дорожки стелились под колеса.

Товарищи из областного управления внутренних дел не только встретили Колчина в аэропорту и заказали билет на поезд, который в этот же день отправлялся в Никель, но даже снабдили полушубком и валенками. В них было по-домашнему тепло и уютно, совсем не хотелось думать о той тяжелой миссии, которую ему предстояло выполнить в далеком северном поселке.

В вагоне пассажирского поезда было нестерпимо жарко. Колчин едва дождался своей остановки.

Он сошел на небольшом полустанке, засыпанном снежными сугробами. Чистый, морозный воздух мгновенно вернул бодрость.

— Прошу в машину, — пригласил розовощекий лейтенант в огромном тулупе.

— Далеко ехать? — поинтересовался Колчин.

— До Северного полюса не дотянем.

— Вот тут вы меня разочаровали! — улыбнулся Колчин, любуясь высоким небом с бесчисленным множеством непривычно расположенных звезд…

Часы показывали половину одиннадцатого, и майор с трудом заставлял себя поверить, что уже давно наступило утро, а не стоит глубокая ночь, и потому он никого не тревожит, не поднимает с постели — рабочий день в разгаре.

— Как отдохнули, Максим Петрович? — спросил начальник районного отдела внутренних дел подполковник Сомов.

— Никогда еще не спалось так сладко.

— Это потому, что с мороза. Не верится, что есть южные города Душанбе, Ташкент… — Сомов подошел к географической карте. — Да вот они, с персиками, виноградом, хурмой. К слову, а вам нравится хурма?

— Хурма? — озадаченно переспросил Колчин. — Честно говоря, не очень. Сладкие, вяжущие плоды. На любителя.

— Говорят, очень полезные. А верно, что крупные плоды весят до пятисот граммов?

— Не знаю, — откровенно признался майор.

— Тогда перейдем к делу, — посерьезнел Сомов. — Когда совершено убийство в колхозе «Ватан»?

— Пятого или шестого октября.

— Совпадает, — удовлетворенно заключил Сомов. — Именно в это время созревает хурма.

— Не понимаю ход ваших мыслей.

— Решетов был хорошим заготовителем, — пояснил Сомов. — Если вещи, привезенные вами, будут опознаны, то в потребсоюзе вы получите полный ответ на этот вопрос.

— Вам нужно удостоверить факт, содержание и результаты предъявления для опознания, — сказал Колчин понятым.

— Мы уже в курсе, — ответил пожилой моряк в сером шерстяном свитере.

По приглашению майора в кабинет вошла полная женщина средних лет, одетая в черное.