Даже с опущенной головой она могла видеть в своем сознании воротные столбы, огромные и неприступные.

— Я могу… — Каждый шаг давался все тяжелее, давление нарастало вместе с вибрацией в костном мозге, которая быстро превратилась в боль. Яз даже не знала, почему она борется с этим и скрывает борьбу. Она чувствовала, что у нее, должно быть, течет кровь — из глаз, из носа и с кожи. Нельзя сражаться так упорно и не истекать кровью.

Зин! В городе были звезды, которые спасут его. В это мгновение она увидела, как он падает, почувствовала, как прыгает, и поняла, почему сражается. Ради брата, но не только из-за него. Это было нечто большее. Она сражалась против… против всего, против системы, которая бросала детей в яму, против мышления, стоящего за ней, против самого льда. И вдруг боль и давление исчезли, и она упала.

— ЯЗ?

Яз открыла глаза и увидела, что Турин пытается ее посадить. Позади него виднелся ряд спин — остальные уставились на воротные столбы по обе стороны длинного склона. Пурпурный огонь заполнил оба столба, словно они были из стекла, а не из черного железа, как казалось на вид. На мгновение она почувствовала, как Турин прижался к ней, обнял. Темные глаза, устремленные на нее, были полны беспокойства. Она чувствовала его близость, его тепло.

К тому времени, как Яз поднялась на ноги, отказавшись от руки Турина, эффект внутри столбов умер, превратившись в мерцание в темноте.

— Я споткнулась. Со мной все хорошо. — Яз потерла колени и локти.

Турин оглянулся на гладкий скат, потом снова посмотрел на нее, но ничего не сказал.

— Возможно, это связано с побегом охотника, — сказала Арка. — Я видела, как охотник преследовал мусорщика до самых столбов, а потом остановился, словно наткнувшись на невидимую стену. Охотнику очень трудно покинуть город, а когда он это делает, то быстро возвращается. Но если воротные столбы будут сломаны и больше не будут их задерживать… — Она вздрогнула. — Все будет совсем по-другому.

Арка пошла дальше, лишь хмуро поглядев на Яз и, казалось, согласилась с тем, что та просто упала. Инструкции о тайниках теперь приходили густо и быстро, с особым упоминанием о тех, которые подходили геранту, хотя Као, вероятно, все еще мог протиснуться в те, которыми пользовались люди более обычного размера.

Наконец они вышли на более ровную площадку. Здесь зубы льда скребли каменною породу в течение многих эонов, медленно двигаясь к Обычному Морю, лежавшему во многих милях к западу. Лед грыз камень в течение неисчислимых тысячелетий, но тот все еще нес на себе следы исчезнувшего города. Повсюду стояли столбы, сделанные из разных пород камня, которые, в зависимости от твердости их состава, представляли собой небольшие выступы или столбики, а некоторые — изношенные зубы, выступающие в воздух на ярд или больше. В других местах виднелись дыры, окаймленные ржавчиной, или металлические колонны, уходящие вниз в камень, открытые части которых были разорваны и согнуты в направлении льда. Все это было окаймлено инеем.

— Что же это за здания, если у них были такие фундаменты? — спросил Турин. — Я видел все это раньше, и они до сих пор поражают меня.

— «Фундаменты?» — Яз отвела взгляд от каменного «зуба», который рассматривала.

— Мне сказали, что ваши палатки привязавают к колышкам, вбитым в лед. — Турин склонил голову набок.

— Да, иначе ветер унес бы их.

— Вот. — Он обвел рукой пещеру. — Это колышки города. Пропавшие просто загнали их глубже, чем это делают Икта.

Яз открыла рот, но не нашла ответа. Вместо этого она уставилась на далекий потолок, пытаясь представить, как выглядели жилища Пропавших.

— А как насчет самих Пропавших? Мы знаем, как они выглядели? — Яз всегда восхищалась фигурками, которые некоторые старейшины вырезали из усов и зубов кита. Мать Каррак могла всю долгую ночь резать кость в темной палатке, чтобы показать фигурки мужчин и женщин, кеттаны, настолько детализированные, что на рассвете Икта собиралась и смеялась, узнавая себя и свою семью среди тех, кто возник из кости. Возможно, Пропавшие оставили нечто похожее. — Они оставили изображения?

— Ничего. — Арка покачала головой. — Ничего такого, что сохранилось бы. Но их жизнь сильно отличалась от нашей. Эулар думает, что многие из их вещей и предметов искусства могли быть временными и изменчивыми, а их записи заперты так, что мы не можем понять. Однако мы знаем, что они были примерно такого же размера, как и мы.

— Почему?

— Многие из их комнат вполне подошли бы нам по размеру. Ступеньки их лестниц также соответствуют нашему шагу. — Арка огляделась. Она не переставала оглядываться с тех пор, как они ступили на ровную землю. — Будьте бдительны. Позвольте чуду соблазнить ваш взгляд, и охотник может воспользуется этим мгновением и набросится. — Она постоянно указывала на дыры, в которых они могли бы спрятаться.

Наконец они достигли изломанного края большой дыры, ведущей вниз, в темноту, усеянную отдельными точками звезда-света. Теплый сквозняк поднимался из пустоты, первый ветер, который Яз почувствовала на своем лице с тех пор, как упала в яму.

— Тепло говорит нам, что в городе еще много звезд, — сказала Арка. — И пещера говорит нам, что наши усилия оказали минимальное влияние на их число.

— Почему? — Куина нахмурилась, явно ненавидя себя за то, что не может разобраться в этом сама.

— Не капает, — сказала Арка. — Только рядом с восточной стеной движется лед, который тает с той же скоростью, с какой наступает. Получающуюся воду уносит поток. Остальная часть пещеры находится в равновесии. Тепла вполне достаточно, чтобы поддерживать его.

Поднимающийся воздух нес затхлый запах вместе с приглушенными оттенками, такими же чуждыми, как и в хижинах-ку́зницах. Яз с подозрением нюхала его, пытаясь сосредоточиться на том, что Арка говорила о низких потолках и необходимости беречь голову.

— Вы, мокрые, не умеете лазать, и вам действительно негде безопасно практиковаться. Думайте о том, что вы делаете, где ваши руки, где ваши ноги. Это не лед.

Арка продолжала говорить. Као, стоявший, сгорбившись, рядом с Яз, пробормотал:

— Я должен быть на льду. Не в яме, идущей в более глубокую яму.

— Серьезно? — огрызнулась Куина с другой стороны. — Разве это было для тебя сюрпризом? Разве ты не заметил, что ты в два раза больше своих товарищей по играм? Твои родители должны были подготовить тебя к собранию задолго до того, как ты пришел в яму.

— Возможно, его клан счел за благо не говорить ему об этом, — пробормотала Яз. — Может быть, все взрослые знали, а дети — нет. — Она жила с грузом знания со своего первого собрания, и это омрачило годы, оставшиеся ей среди ее народа. Невежество могло быть менее жестоким.

Арка достала железный стержень, длиннее того, которым Пом держал свою звезду, и подхватила им звезду из небольшого углубления у входа. С помощью ее света она легко соскользнула вниз мимо каменных челюстей и начала спускаться по склону разбитого камня.

Яз дала Као спускаться первым. Если он упадет, она хотела быть над ним, а не под. Майя, ловко ступая, последовала за герантом.

Когда подошла ее очередь, Яз сразу же почувствовала себя в затруднительном положении. Она прожила свою жизнь на одном уровне, и на ее пути не было ничего, кроме выступов льда. Спуски к Горячему в Морю и другим, которые периодически открывались, когда потоки талой теплой воды прорывались сквозь ледяной покров, были опасным делом, но Икта спускались на веревках из шкур. Здесь у нее не было веревки, только сложная, постоянно меняющаяся поверхность с препятствиями, которые надо было обходить. К тому времени, когда она снова оказалась на ровной земле, все ее конечности дрожали, пот тек струйками под мехами.

— Боги в Море! Я рада, что это закончилось. — Яз спустился вниз, чтобы присоединиться к Турину.

— Закончилось?

Она увидела, что они сгрудились на выступе и что крутой склон туннеля продолжается, значительно ближе к вертикали, чем к горизонтали. Она вгляделась в темноту: