— Это было вовсе не так трудно, как может показаться, — пожимаю плечами.

— Ага, конечно, — улыбнулся Земской, всем видом демонстрируя посыл: «ну мы-то всё понимаем».

Хм, даже интересно, какое он там сам себе придумал объяснение. Разочаровывать парня не стал, не подтвердив, но и не опровергнув его домыслов.

— Дим, месяц уже учимся! А выбирались куда-нибудь всего раз! — продолжил Влад наигранно бодрым тоном.

А, да он же нас помирить задумал. Ох... Вот и хорошая по всем понятиям инициатива, но это снова время, а выхлопа с этого — гроши. Что же, от друзей отворачиваться нехорошо, в этом времени они пока не отворачивались от меня.

— Я угощаю, — добавил Кирилл.

И... Мне показалось, или я заметил чувство вины? Правда? Не шутите? Ну... Вообще-то, вовремя нанесённый удар по дурной голове порой реально помогает вправить мозги. Так почему бы и нет?

— Конечно. Есть конкретные предложения?

Предложений не было, но это быстро решилось. Как оказалось, в городе открылось новое место для развлечения молодёжи, в том числе богатой. Классические игры, вроде бильярда, никого уже не удивляли, а здесь какой-то умник привёз заморскую игру: настольный теннис. Договорились сразу после занятий отправиться туда.

Больше никто из преподавателей меня тиранить не пытался, так что день прошёл спокойно. Мы запрыгнули в машины и поехали развлекаться. Владелец нового заведения, выкупивший какое-то старое здание, неплохо там развернулся. Нас проводили сразу в свободную комнату, где помимо стола для тенниса раскинулся большой угловой диван со столиком. И здесь даже был магнитофон с десятком кассет на отдельной полке. Я приложил руку к стене.

— Что там? — заметил мой жест Пётр.

— Магическая звукоизоляция. Можем орать хоть во весь голос, никто не услышит.

Отвернулся от стены и увидел четыре пары удивлённых направленных на меня глаз.

— Вы чего?

С запозданием понял, что без плетения поисковых заклинаний сейчас не умеют работать с такими бытовыми заклинаниями. Это что-то вроде трюка, простого и не везде применимого, к тому же требующего знаний. Концентрируешь немного энергии в ладони и «прислушиваешься», при необходимости прикладывая ладонь к поверхности, как я сейчас приложил к стене. Бытовые заклинания не экранируются, незачем, и потому легко определяются таким методом.

— Ты это определил, просто прикоснувшись к стене? — спросил Вова.

Вздохнул, прикрыв глаза.

— Это простой трюк. Меня научили летом, — и чтобы перевести тему разговора, подошёл к столу. — Так! Как в это играть?

Но до игры к нам зашла официантка, принесла ракетки и мячики, а также меню. Крепкого алкоголя не брали, так, побаловаться, соки, потому что предстоит много двигаться, ну и лёгкой закуски. Взялись за игру. Я, благодаря развитым узлам, разобрался быстро, по два раза обыграв всех и потеряв интерес.

— Так нечестно! Ты определённо жульничаешь! — обвинила меня Алина, когда я расселся на диване, показывая, что играть больше не буду.

Хмыкнул.

— Докажи. Как именно я жульничал?

— Я не знаю! — Алина, игравшая лучше остальных, искренне возмущалась. — Ты точно играл раньше! Ты соврал! Признавайся! Ты здесь уже бывал!

Отрицательно качаю головой.

— Нет, я здесь впервые.

— Ага! Значит, ты успел потренироваться где-то в другом месте! — попробовали ухватиться за мою оговорку.

— И снова нет. Слово дворянина, я играл в настольный теннис впервые, — отвечаю, продолжая улыбаться.

В будущем эта игра обошла меня стороной, так что я не врал.

— Ты врёшь! — не унималась девушка.

— Ты двигался так, как будто делаешь это далеко не в первый раз, — поддержал сестру Кирилл.

Он был несколько зажат вначале, но постепенно разговорился.

— Просто я хорош, — пожимаю плечами и сосредоточил внимание на своём стакане с коктейлем, откуда торчала трубочка для питья, показывая, что разговор окончен и возражений я не принимаю.

Естественно, и слепой бы увидел, что я шучу, поэтому никто особо не обижался. А Пётр и вовсе потешался над остальными, потому что играл хуже всех.

Мы играли ещё какое-то время, а затем Пётр и Алина вышли под каким-то надуманным предлогом, а Вова намылился в туалет. Я, естественно, понимал, для чего, но вида не подал. Зачем? Кирилл, помявшись немного, сел на диван, уставившись перед собой.

— Дима я... Я извиниться хотел.

— Тебе не передо мной, а перед Алиной.

Он кивнул:

— Перед ней я уже извинялся. Да, я вёл себя, как кретин. Но... Алина тебе рассказала, что произошло у нас в семье. Я испугался. Признаю! Это было неправильно, и...

Нелегко ему это даётся. Но искренне, похоже.

— Всё в порядке, Кирилл, — киваю. — Я тебя прощаю и не держу зла. Каждый может ошибиться, главное — вовремя это понять и исправиться.

Парень облегчённо выдохнул.

— Спасибо.

— Выпьем за дружбу, — предлагаю.

Панкратов, естественно, не отказался.

Дальше вечер пошёл веселее. Ребята вернулись, сделали вид, что ничего не произошло, чтобы не ущемлять гордость Кирилла. И в то же время радовались, что наша компания воссоединилась. Если бы. Мои старые уже не совсем друзья плохо вписывались в дальнейшие планы. Пока у меня не было лишних ресурсов и возможностей, чтобы их тащить вперёд. А сами по себе, на фоне тех людей, с которыми я собираюсь работать, они терялись.

Ещё хуже было именно то, что мы друзья. Вечная проблема, когда друг становится начальником, «мы же с тобой вместе пили». Пока лучший вариант, который я видел — дистанцироваться сейчас, чтобы привлечь их позднее, когда я уже буду другим, буду иметь другой статус в обществе. Если я буду расти на их глазах, оставаясь «другом», они изменений не осознают, я останусь просто другом. Уж лучше сейчас мы разойдёмся друзьями, а в следующий раз они увидят меня уже другим человеком.

К счастью, всё это будет не сегодня...

Берлин. Первый Императорский Железнодорожный Вокзал

Октябрь 1982 года

— Герр Шолль, — в купе заглянула миловидная проводница. — Ваша станция.

Молодой мужчина оторвался от чтения газеты и выглянул в окно.

— Благодарю, — сухо кивнул девушке молодой маркграф и начал складывать газету.

Проводница почтительно присела, обозначая книксен, и прикрыла дверь. Целый маркграф, путешествующий обычным поездом, пусть и в вагоне люкс — это было несколько нетипично для земель Священной Империи. Но молодой Эмиль мог досадовать только на себя. Добраться из дальней южноамериканской колонии, куда он по молодости сбежал от опеки родителей, до имперской столицы удалось лишь за два месяца, и это учитывая, что у его семьи было несколько своих самолётов.

Но Эмиль забрался в такую глухую деревню, что пришлось две недели добираться до мест, где есть хоть какая-то связь. А затем ещё почти месяц плыть до Белена, единственного города, где был подходящий аэродром. Попробовал попросить у родителей прислать самолёт, но те совершенно по-детски обиделись на мальчишескую выходку и отказали. Поэтому был коммерческий самолёт до старушки Европы, а затем обычный поезд. Дело не ждало!

В Имперскую Армейскую Разведку Эмиль попадёт через четыре года, во время волнений в колонии. В девяносто первом станет оперативным офицером, высшая полевая должность. В девяносто шестом перейдёт на службу в управление. С двухтысячного будет работать при штабе войск. В две тысячи девятом попадёт на Восточный Фронт. Через семь лет, в две тысячи шестнадцатом, во время допроса русского офицера получит посмертное проклятие. Через месяц мучений и попыток избавиться от разъедающей его дряни, согласится на участие в проекте Walhalla. Инструктаж, получение секретного кода, что позволит ему работать в этом времени и, наконец, ритуал перехода в стазис.

В сознание Эмиль пришёл в объятиях двух голых аборигенок, в молодом теле, здоровом, но таком слабом...