Начали мы и вербовку в сермяжники среди местных. Хорошее ружьё за пару лет службы — для охотников это заманчиво. Не скажу, что народ валом повалил, однако один учебный взвод сформировался и приступил к изучению уставов. Так понемногу и прошло время до начала новой навигации. С сопредельной стороны тревожных новостей не поступало, письмо от государя уведомило о том, что сестрицу свою Софью Алексеевну он простил, но со службы не отпустил — она теперь хранительница большой царской печати, и главы приказов перед ней ответ держат. Сам же Пётр устроился юнгой на "Фемиду" дабы вокруг света на ней пройти с обязательным посещением Сомольска.

А это ничего, что тут война развязана? Или он в прошлом году о чём-то с китайцами договорился? Это вряд ли — сообщил бы. А у нас наготове уже семь мелкосидящих деревянных броненосцев, несущих в передней башне стодвадцатидвухмиллиметровку, а в кормовой — восьмидесятипятимиллиметровку. Двенадцати- и четырёхфунтовки, если по-старому. По полсотни бомбических снарядов с контактным взрывателем на каждый ствол мы изготовить успели, но в основном у нас ядра и картечь. Кэти с тоской во взоре провожает взглядом проплывающие в сторону моря льдины — ей уже не терпится выступить в поход. А Софи временами поглаживает ставшее кругленьким пузико — она снова непраздна. И немного печалится из-за предстоящей разлуки с Васенькой. Сама виновата, что вышла замуж за моряка.

Заселение Приамурья проходило медленно. Отдельные семьи дауров пришли с маньчжурской стороны и устроились около верхнего течения великой сибирской реки, отчего местность под рукой Афанасия Бейтона стала зваться Даурией. Десяток-другой семей крестьянских каждый год приезжал из европейской части России. Причина этого проста — по Софьиному ходатайству государь повелел не брать с сермяжников подушной подати, признав их служилым сословием. И народ к нам потянулся. Пришлось даже отбор вводить — чтоб не пил, не курил, пробегал версту и в остальном был не задохликом — у нас же не совсем армия, а как бы охранные подразделения для правильного полевого сражения негодные — нам пушечное мясо без надобности. Однако, смертность в рядах бойцов низкая, поэтому крестьяне из центральных областей, прослышавшие о столь привлекательном занятии, стали в эти самые ряды проситься, уходя от хозяев земель, которые раньше обрабатывали.

Шаткое получалось положение — идя к нам крестьяне находились в статусе беглых. Поэтому уходили они тайком, бросая семьи и покидая общины. А уж потом своим семейным братьям по оружию наши лодочники помогали с перевозом чад и домочадцев, тем более, что пожитков у деревенской голытьбы было мало. Случалось, и посадские просились в дальние края, где деньги по деревьям бегают — при расчётах ведь до сих пор применяют понятие «куна» — шкурка куницы. А по мелочам вместо копеек используют шкурки белок.

С сопредельной стороны тоже подтягивались одиночки-искатели сказочно богатого края, а однажды казаки прошли на стругах вдоль Сахалина, преодолели залив Лаперуза и «погуляли» по Хоккайдо, взяв богатый полон из японских крестьян — айнов они не трогали, следуя строгому предписанию Василия Голицына. Так эти японцы будто в сказку попали из суровой японской реальности — въехали в деревянные дома, встали на довольствие и получили обмундирование. А работать они приучены и к послушанию привычны. Один хитрый золотничник-китаец взял группу таких в аренду и увёл в тайгу — золотишко мыть. Правда баб японских он в Сомольске оставил, пообещав, что осенью вернёт им мужиков. Таки да — вернул. И золота принёс несколько килограммов. И на другой год — та же история, но в расширенном варианте.

С того же Хоккайдо, который, оказывается нынче называется «Саппоро», пришла группа молодых айнов — записались в сермяжники. Расчёт их прозрачен — желают получить навыки для противостояния японцам на том же Хоккайдо. И оружие, естественно, которое по истечение срока Уговора перейдёт в их собственность. Пусть и партизанская тактика доминирует в главных приёмах наших лесных воинов, но эти приёмы их записаны в уставах, именуемых артикулами, и изучаются бойцами в классах, и отрабатываются на практике. Даже в стрелецком войске в каждом полку наличествует кроме казачьей полусотни ещё и сермяжная такой же численности рота плюс дивизион четырёхфунтовок — мы потихоньку наращивали полки до более привычных мне размеров, стремясь достичь численности хотя бы в полторы тысячи штыков. Не достигли пока. Да и под ружьём реально пребывает лишь около четверти служилых, меняющихся по графику. Основная же часть хозяйствует на своих земельных наделах. Складывался некий обычай, сходный с тем, каким я представлял себе Войско Донское более поздних времён с определёнными вариациями в плане централизованного снабжения.

Это не оттого, что подобная мысль только ко мне в голову пришла, а в силу высокой финансовой обеспеченности региона, сделавшейся таковой из-за уверенной транспортной связанности — мы ведь и моржовый зуб скупали у местных, и заготовленную ими по нашим технологиям красную икру и рыбу — всё это с прибылью уходило в те же Корею, Японию и даже в Китай через Макао. Когда способен быстро и недорого доставлять заметные объёмы продуктов, торговля относительно недорогими товарами делается выгодной.

По берегам Охотского моря встали пункты скупки пушнины, где принимали и жир тюлений и китовый. Вот эти постройки мы и захотели выстроить из кирпича, потому что деревянные местные могут и спалить — были уже случаи нападений. Так что пришлось заводик кирпичный возводить и цементное производство налаживать. Марфа описала реку Уссури, Фёкла — Зею. На Амуре же случались стычки с маньчжурами, но особо крупных сил Поднебесная против нас не выставляла. Думаю, это не навсегда — привалят ещё, если нормальные дороги проложат. Это для нас Амур — удобная водная магистраль, а для китайцев — Река Чёрного Дракона, способная внезапными наводнениями смыть города и мосты. Да и распутица у маньчжур не слабее, чем в России. Те же дожди, та же слякоть. Мы-то зимниками да на санях с удобством разъезжаем, а у соседей наших эта манера не в обычае — они привычней к езде на колёсах. Опять же у нас и мотосани совершенствуются — умельцы соображают, как заменить колесо на гусеницу. В принципе, она с моими подсказками более-менее вытанцовывается, но требует много металла и относительно быстро изнашивается. Тем не менее вторые опытные сани у нас тоже на ходу, а для третьих в Котласе придумывают резиновую на пеньковом корде. Дело в том, что чёрную резину уже более-менее освоили в производстве, что дало нам широкий ассортимент прокладок для магистралей сжатого воздуха, а вот со шлангами пока дела не налажены — изготовление армированных суровыми нитками трубок бесконечной длины для современного уровня развития техники — задача сложная.

Зато винтовка с ломающимся затвором — кривошипным, если иным глазом глянуть — получилась отменная. Котласские толстознаи дополнили её рычажком перезаряжания, дальний конец которого, при нажатии на ближний, и ломает средний шарнир, подавая его вверх-назад по дуге, отчего затвор уходит назад, извлекая гильзу из патронника и выбрасывая её ударом об отражатель, а потом при прямом ходе захватывает очередной патрон из коробчатого магазина и подаёт его в ствол. Магазины сменные десятизарядные — гнутые и штампованные узлы даются нам легко. Есть, правда, и ухудшения относительно первоначального замысла — вытяжка ствола трёхлинейного калибра получилась всего на сорок сантиметров, отчего начальная скорость пули достигла всего трёхсот метров в секунду, что делало стрельбу эффективной лишь на полтораста метров. С другой стороны для емкости гильзы пистолетного патрона ствол длиннее этих сорока сантиметров был бы уже избыточным. Ещё ведь пороховым газам и сквозь нарезы требовалось пулю протолкнуть. Пулю, похожую на пулю от ТТ.

Да, через полтора десятилетия после подселения моего сознания в маленькую английскую девочку в моих руках оказалось оружие, сходное по свойствам с пистолетом-пулемётом. Правда темп стрельбы не более шестидесяти выстрелов в минуту, причем уже после второго магазина, выпущенного в подобном темпе, палец, работающий рычажком перезаряжания, просит не так часто его беспокоить. А вот если держать темп втрое ниже, стреляя прицельно, то после выпуска трёх магазинов невольно хочется почистить ствол от нагара — очень уж он сильно нагревается. Тем не менее — это вундерваффе. Рота стрелков с таким оружием способна положить полк.