— А Азов что? Тоже не надобен? — возмутился юный государь.

— Азов это путь на Кубань, на Терек и в Тамань. В места, где много тепла, почвы плодородны, а с гор текут не пересыхающие летом реки, — ответил я. — Воевать их, конечно, придётся не сразу. Но, возможно, если немного подождать, тамошние жители сами под руку Москвы запросятся. Очень уж воинственные соседи вокруг. Сразу и не скажешь, как карта ляжет. Понимаешь, Пётр Алексеевич, если в царстве твоём порядок и покой, то люди сами к тебе потянутся. А уж тогда ты назначишь условия, на которых примешь их под руку свою. Торговаться всяко выгодней, чем воевать.

К началу ноября Софи была уже в Архангельске. Ей нынче шестнадцать, то есть пришла и для неё пора побеспокоиться о витье собственного семейного гнезда — нынче с этим не особо сильно тянут. А шхуна "Энтони", где служит её избранник, ожидается именно в этом порту. Пока же вовсю строится "дом" — двенадцатитонная тупоносая баржа оборудуется для комфортного проживания ограниченного контингента. То есть — маленького экипажа… из одной молодой семьи. Одновременно с этим ещё одна точно такая же баржа готовится для перевозки подразделения охранников примерно из двух десятков человек. И, наконец, третья баржа приспосабливается для технического обеспечения дальнего похода по малоизученным местам — лебёдки, тележки, канаты — всё, что может понадобиться на необорудованном волоке.

Помещения для экипажа на всех трёх судах тоже просторней, чем на обычных транспортных посудинах, и прикрыты деревянной "бронёй". Не несущей, к сожалению. Да и не особенно прочной — четыре дюйма лиственницы не удержат даже трёхфунтового ядра. Но от пуль или картечи спасают. Как ни крути, пришла пора задуматься о создании речных кораблей, способных за себя постоять. Ведь поморы строят свои судёнышки из лиственницы. Впрочем, они и из сосны строят. Но лиственница лучше держит удар.

— Профессор! У меня есть кое-что новенькое, — подошёл ко мне наш мастер-пушкарь. — Я измерял скорость вылета ядра в зависимости от размера порохового заряда, и наткнулся на одну странность. Начиная с некоторого соотношения масс снаряда и пороха эта скорость совершенно перестаёт возрастать. Хоть пороху добавь, хоть ядро легче сделай.

— А длину ствола ты менять не пробовал?

— Пробовал. Та же история, только чуть по другому. Длиннее трёх метров ствол не нужен. В том смысле, что его удлинение к росту скорости снаряда не приводит. Хотя, на малых калибрах и эти три метра лишние. Трёхдюймовке и полутора метров достаточно, а шестидюймовке три — в самый раз.

— Меньшие калибры пробовал?

— Конечно. Но тут не всё так однозначно. То есть, тенденция прослеживается, но не столь явная. Двухдюймовке нужен ствол длиной метр сорок, а дюймовке — метр двадцать. Ну, приблизительно. Это, если ядро хорошо подобрано по диаметру и пыж прилажен аккуратно.

— Чего это ты вдруг к сферическим снарядам вернулся? Ведь у тебя готов и опробован отличный набор хвостатых выстрелов с разными начинками. С картузами станиолевыми, с поясками уплотнительными.

— Что получается делать для своего учителя и его близких, того на всю Россию не наделаешь, — вздохнул наш Леонардо. — Мне ведь передали, что царевна желает видеть меня в числе работников её пушечного производства. Ну, я и подготовился немного, чтобы быть в теме по тутошним возможностям.

— А откуда взял столько орудий разных калибров? Не делал же ты их все без исключения!

— У дедушки Кристобаля на Ямайке в его гасиенде "Фили" чего только нет. Даже кулеврины времён разгрома Непобедимой Армады.

— Ты им что? Стволы отпиливал дюйм за дюймом? — удивился я.

— Нет. Заднюю часть ствола заглушал. А заряд воспламенял фитилём.

Вот и выяснилось, что наш пушечных дел мастер, набрался опыта и даже провёл серьёзное исследование в интересующей его области. Исследование, результат которого оказался для меня неожиданным. Да я бы никогда не задумался ни о чём подобном! Как ни крути — недавние дети превратились в весьма знающих и вдумчивых специалистов.

— Тогда собирайся на Москву. Найди там на Кукуе нашу Рисовальщицу, она тебя царевне и представит. А мне покажи последние свои придумки. Знаю, что ты даром времени не терял.

— Двенадцатифунтовку на флейте мистера Корна тебе лучше самой увидеть, профессор. А тут я подумал об орудии, способном наилучшим образом защитить как раз самые популярные здесь плоскодонки. Пройдем на стрельбище?

— Пройдём.

Пушка, которую продемонстрировал Пушкарь, более всего походила на ружьё-переломку. Только ствол её был установлен на вертлюге, а вместо приклада наличествовала рукоять. Нажатием на рычаг она вместе с казёнником откидывалась вниз, освобождая задний срез канала ствола, куда прямо на моих глазах был вставлен картонный цилиндр, увенчанный впереди полусферическим окончанием свинцового ядрышка диаметром ровнёхонько в один дюйм — два с половиной сантиметра. Сзади присутствовал стальной колпачок-затычка, в котором виднелся капсюль от наших револьверов.

Ствол закрыт, прицеливание, выстрел. Вся отдача досталась вертлюгу. А в мишени, составленной из набора двухдюймовых досок, чёткое отверстие.

— Масса ядра почти сто граммов. Скорость около пятисот метров в секунду. Четыре доски пробивает, пятую раскалывает или оставляет вмятину, — лаконично пояснил Пушкарь. — Это для свинцового снаряда. Для чугунного то же самое. Просто отливать сложнее, зато боеприпас легче. Потому что скорость вылета сохраняется, зато ядро твёрже — не плющится при ударе. Разве что расколоться может — это когда как. С рук из этого орудия стрелять невозможно. И не удержишь без сошки, и отдача кого угодно с ног снесёт.

— Не один, небось, делал? — полюбопытствовала Софи.

— Со школярами. Всему их научил, — согласился Пушкарь.

— А сколько штук уже готово?

— Пятую заканчиваем.

— Без тебя доделают?

— Доделают.

— На том и остановимся, пока не испытаем их в настоящем деле. Очень уж много новизны в конструкции.

— Если калибр больше дюйма, — продолжил рассказывать Пушкарь, — то без чего-нибудь противооткатного от стрельбы поломки получаются. Ствол обязательно найдёт способ сломать лафет. Ну, в случае максимальной скорости вылета снаряда. То есть, или массу ствола нужно наращивать, или массу станка, или задирать дуло кверху, чтобы отдача в землю уходила. Так что столь просто более мощные пушки не получаются. А с гидравлическим откатником у меня даже шестифунтовка не получилась — масло закипает и всё: или рвёт, или клинит, или вытекает.

Вот и столкнулся один из моих учеников с убогостью современных материалов. Когда человек знает, как нужно сделать, но сделать-то и не из чего.

Провожая Пушкаря к причалу, я размышлял о том, что по-существу изобретено снайперское по этим временам оружие. Траектория на дистанции в двести метров снижается всего на восемьдесят сантиметров. При стрельбе из положения лёжа с немудрёного станка… хотя, надо перетолочь тему с выращенными в стенах здешней школы умельцами. Аналогичная "пушка" вдвое меньшего калибра, если мне не изменяет память, что-то вроде чего-то крупнокалиберного из моего времени, хотя и уступает современным мушкетам. Главное, её и в руках можно будет удержать, ведь масса пули и, соответственно, импульс отдачи при выстреле, уменьшатся в восемь раз. Испытания же проведём, вооружив этими новинками свою охранную бригаду. Заодно экспериментально установим, чему Пушкарь успел обучить помощничков своих. Это ведь уже местные мастера, русские. Начинающие, конечно, однако два класса нашей школы это уже не пустое место, а начальное фундаментальное образование.

Приказчик Строганова принёс письмо от Григория Дмитриевича, в котором тот уведомлял, что драгоценнейшая Людмила Валентайновна Столярова благополучно прибыла в Верхнечусовской Городок, откуда в сопровождении приставленных к ней охраны, прислуги и работников направилась на реку Койву для землемерных изысканий. Надо же — всё именование нашей Люси переладил на русский манер!