В несколько глотков допила согревающий чёрный сладкий чай. Осторожно легла на бок, проваливаясь головой в промятую подушку... Закрыла глаза, стараясь не думать ни о чём, кроме приятного тепла в животе...

- Прости меня, Гриш...

- Ммм?!

- Что ударила...

Он промолчал, продолжая шуршать своим пакетом.

Так и уснула в ожидании ответа под пыхтение Гриши, наводящего в комнате относительный порядок...

Я шумно втянула воздух носом в совершенно бесполезной попытке успокоиться.

Дверь за Камом с Реутовым с грохотом захлопнулась, и Андрей медленно повернулся всем корпусом ко мне. Тяжело уставился исподлобья своими черными как дыра в космосе глазами.

Наверно так же смотрит маньяк на свою жертву, с которой наконец остался наедине.

Сжалась в ответ, замерев.

В повисшей давящей тишине Жаров сделал в мою сторону несколько шагов, не сводя своего почти безумного взгляда и не моргая, и тормознул только у самого столика перед диваном. Не глядя, взял бутылку с текилой и сделал несколько жадных больших глотков словно это вода.

Я наблюдала за ним и не понимала, что у него сейчас в голове. Чего мне ждать? И это пугало больше, чем, если бы он мне выкатил список подробных будущих издевательств.

Истерично задрожали губы. Нервы отчаянно звенели, как рискующая порваться гитарная струна.

Подтянула колени к груди и судорожно попыталась натянуть на них домашнюю футболку. Никогда я так остро не ощущала, что я голая ниже пояса, что на мне нет трусов. Покосилась на свои спортивные штаны, валявшиеся комком на полу, но страшно было слезать с дивана за ними. Вообще делать хоть одно лишнее движение было страшно. А заговорить первой и вовсе воспринималось как маленькая смерть. - Че за хуйня, Конева? - нарушил молчание Жаров. Голос его мелко дрожал, будто он едва сдерживается, чтобы не начать на меня орать, - Вот это блять че за хуйня?! Вот это!!! Все -таки заорал. Подскочил в один широкий шаг. Навис надо мной, упершись одним коленом диван и задрав мне голову вверх, потянув сзади за волосы. От ужаса я снова заревела, не очень понимая, что ему не так! Андрей смотрел в мое заплаканное лицо и кажется только еще больше бесился, венка забилась на его виске, он весь будто вибрировал. Достал из кармана телефон, не отпуская другой рукой мои волосы, быстро там что-то поискал и через секунду на всю комнату начали раздаваться звуки, как профессор меня лупит, а я считаю удары, плачу и стону от болезненного возбуждения. - Вот это и целка, блять?! Это вообще как?! - Андрей смотрел на меня растерянно и одновременно зло. Он явно искренне не понимал, как это уложить в один ряд, - Или это не ты? Не, мне пох так-то, просто объясни, я не догоняю! На записи же ты, вы ебетесь, в жопу там было! Или... Он мотнул головой, пристально на меня смотря, склонился ниже. Отпустил мои волосы и больно обхватил пальцами щеки, давя на челюсти так, что у меня рот открылся. - Давай, Лерка, расскажи, мне охуеть как интересно, - опасно ласковым тоном, - Вы сектанты, извращенцы, что? Или у него морковка такая узкая, что даже целку не сбил, а? Глотаешь, судя по звуку, ты там целый баклажан, ревешь, кончаешь... И без секса?! Или только сзади давала, да? Бля, говори, интересно!

Черные глаза безумно сверкали, пока он все это нес. Я видела их сумасшедший блеск даже через плотную пелену истеричных слез. И еще я видела, что он возбуждался. Кончики ушей покраснели, грудная клетка под футболкой быстро вздымалась, дыхание стало шумным. Жаров толкнул меня подальше на диван, затылок мой уперся в высокую кожаную спинку, Андрей сел на меня сверху, нависая и смотря в глаза. Он ждал ответа, а я не могла. Ничего сказать не могла. Только выла, крупно вздрагивая, потому что перед глазами стояло все, что со мной произошло: извращенские игры профессора, драка с матерью, ее поцелуй с ним. И было стыдно, так стыдно! Стыдно признаться, что он брезговал меня трахать. Что он трахал ее, а не меня. Ее. А в меня можно только что-то совать и запихивать член в глотку. И Жаров наверно это знает. Видит, как я никчемная. И поэтому выбрал из всех именно меня. Потому что со мной можно так. Я ничтожество. Даже мой первый раз... Вот так вот, сразу с тремя. А мой первый мужчина говорит сейчас со мной только матом, смотрит бешено будто хочет убить и больно впивается пальцами в мои щеки. Потому что вот такая я.

И я хочу умереть...

Боже , пусть он быстрее наиграется. И я спокойно пойду и умру! - Бля, хорош ныть...- пробормотал Андрей так и не дождавшись от меня ничего. Сматерившись, наклонился к моим открытым губам. Беспощно всхлипнула, когда его язык оказался у меня во рту. От истеричных рыданий и странного, горячего ощущения, оседающего ноющей тяжестью внизу живота, тело забило как в лихорадке. - Сука, да не дрожи ты так, - Андрей отстранился, вытирая рот после меня тыльной стороной ладони и хмуря брови, - Даже во рту соленая от своих соплей. Кончай уже. В ответ я в голос заревела. Закрывая лицо ладонями и трясясь. - Бля-я-я, - Жаров слез с дивана, - Водички попьешь, а, Лер? - рассеянно предложил, озираясь по сторонам в поисках минералки или чего-то подобного, но вокруг был только крепкий алкоголь. Даже сок не водился в этой комнате. - Лерка, тебе воды принести? - сдавшись, вздохнул, проводя пятерней по короткостриженному затылку. - А.. Ага...- пробормотала, закивав, не веря в то, что он реально сейчас оставит меня одну! Закроет наверно... - Ок, я ща,- Андрей развернулся к выходу. - С лимоном! - крикнула ему в спину, когда он уже ступил в коридор. Мало ли... Может так дольше ходить будет! Жаров заржал на эту просьбу и хлопнул дверью. Размазывая по лицу слёзы и сопли, досчитала до пяти. Натянула штаны и, забив на трусы, которые непонятно куда запропастились, подбежала к двери. Дёрнула ручку и от облегчения, что та поддалась и дверь открылась, чуть не завизжала. Никогда я так быстро откуда-то не сматывалась, как из этого чертового клуба. По лестнице чуть не спустилась кубарем, юркнула в коридор, ведущий к раздевалкам. Кажется, краем глаза успела заметить Андрея с бутылкой минералки, подходящего к лестнице на третий ярус, и в этот момент сердце от ужаса чуть не разорвалось. Пулей миновала охрану и выскочила на улицу. Холодный воздух обжег легкие до эйфории. И снова слезы подступили к глазам. От безысходности. От осознания, что да, я выбралась, но это ни черта не меняет. Я жалкая опущенная шлюха и завтра об этом узнает весь универ. Да они уже знают. Жаров дал друзьям послушать запись. Как скоро слухи дойдут до каждого ботана?! А теперь еще и втроем зажали меня... Баева вышвернет из своего дома тут же. На хрена ей портить так свою репутацию, связываясь со мной? А к себе домой я больше не пойду. Там мама и...Эдик. Он выбрал ее, а она выбрала его. Они будут счастливы вместе, а я на хрен никому из них не нужна... Я никому не нужна. Я лишняя. Ошибка. Обняв себя руками, обогнула клуб и пошла вглубь промзоны. Буквально за следующим поворотом меня окутала густая, плотная темнота. Здесь не светили фонари и шум из клуба доносился глухим назойливым фоном. Разбитый асфальт под ногами, горы каких-то бутылок, коробок, битого стекла. Отличное место. Похожее на меня. И я останусь тут. От этой мысли вмиг заледенели ладони, сердце скатилось в нитевидный панический пульс. Но другого выхода нет. У меня нет. Этот день должен закончится так. Мой последний день. Заозиралась по сторонам и приметила, что в одном из полуразрушенных помещений выбито окно на первом этаже. Отлично, значит можно залезть. А потом на крышу или на последний этаж. Здесь их семь, и они высокие. Шансов выжить не будет. А я как раз и не хочу.

Все оказалось слишком просто. Наверно подспудно я хотела каких-то препятствий, ждала какой-то знак свыше, что этого делать не надо, что я ступаю по неправильному пути. Но их не было. Просто не было. Наоборот, я легко перелезла через окно, лишь запачкав штаны, быстро нашла бетонную загаженную лестницу на верхние этажи. Вокруг так воняло, что, даже зажав нос и сцепив зубы, я была близка то ли к рвоте, то ли к обмороку. И эта вонь словно толкала меня все выше и выше, нашептывая, что я все делаю правильно. Слез уже не осталось. Лишь сухие всхлипы до боли в поджимающемся животе. Горло саднило, будто я не переставая орала сутки. И ватные ноги упорно несли меня на седьмой этаж. Когда оказалась наверху, замерла в суеверном ужасе, увидев, что одной стены просто нет. Она давным давно обвалилась, и зияющая дыра не была затянута даже строительной сеткой. Будто специально для меня. Сама Вселенная мечтала от меня избавиться. На желейных ногах, приседая почему-то все сильнее с каждым шагом, дошла до края и заглянула вниз. Блять. Резко отстранилась. Откуда-то вновь слезы взялись. Полились градом. Пиздец как высоко. Это полный пиздец... и там еще гора рухнувших кирпичей и оконная рама со стеклами. На четвереньках подползла еще раз. Заставила себя дальше смотреть. Конечности холодели в смертельном ужасе, а голова наоборот заманчиво клонилась к пропасти. Это же будет полет... А потом раз и все.... Стала раскачиваться на краю, так и стоя на четвереньках. Они еще поплачут обо мне. Но конечно не долго. Мама наконец выйдет замуж. За него. Мама... Мамочка.... Ма-ма-а-а.... Я тебе всю жизнь сломала, да? Я знаю. Я наверно поэтому всегда грубила тебе, потому что это невыносимо - смотреть в материнское лицо, вечно уставшее и несчастное и знать, точно знать, что причина этому - именно ты! Я знаю, ты будешь плакать. Но Эдик тебя утешит и ты родишь других, более удачных детей. Ты еще молода. А я... Лучше так, чем жить со всем этим. Я просто не могу представить свое следующее утро. Не могу. Попытка его представить больнее, чем мысль, что оно не настанет. Поэтому... На трясущихся ногах встала в полный рост. Так страшно было, что зубы громко застучали, лязгая друг о друга. А еще сзади на лестнице раздался какой-то шум. И он был все ближе и ближе, отчетливо дробясь на звуки бегущих шагов. Кто-то несся прямо сюда. Блять. Я окоченела. Уставилась в черноту пропасти у моих ног. Сейчас же надо, да?! Но ступни словно вросли с бетон. Я даже дышать перестала - не то, что шевелиться. Человек уже был на этаже, но я не оборачивалась. Все смотрела вниз, пытаясь собраться с силами и прыгнуть. Вспотела вся. Шум прямо за спиной.