— Что? — Александр остановился в недоумении.

— Не теряй время. Многое я тебе расскажу, но ты навряд ли поймешь, пока не увидишь все сам.

— Ты хочешь сказать, что это касается зеленых человечков?!

— Саша, идем. Он может оказаться здесь в любую секунду.

— Но как?

Мужчины быстро спустились по лестнице, пересекли залитый летним солнцем двор и пошли вдоль неширокой улицы. Через пару кварталов с ними поравнялась последняя модель скоростного автомобиля, отец кивнул, и мужчины сильно согнувшись, загрузились на заднее сиденье.

— Гриша, через сколько минут выжмешь двести пятьдесят километров в час?

— Примерно минут через шесть-семь, — не оглядываясь, ответил водитель.

Машина быстро понеслась по узким улицам, лавируя в неспешном потоке автомобилей. Когда свернули влево от проспекта, Александр догадался — направление восьмой автострады. Через пару минут автомобиль буквально летел по широкой магистрали.

Петров сам был не прочь быстрой езды, но так он никогда не рисковал. Спидометр показывал двести двадцать — двести тридцать километров в час. Это при том, что движение было достаточно насыщенным.

— Приготовьтесь, — сказал водитель.

Отец давно уже открыл чемоданчик, нажал несколько кнопок и закрыл крышку-монитор.

— С первым перемещением тебя, сынок!

Александр обернулся на голос, но вокруг возникло поле напоминающее мерцание экрана и вскоре поглотило все зримое пространство.

Ощущение полета спутать невозможно ни с чем и Александр понимал — он летит. Внутренности теряют собственную предназначенную им иерархию и стремятся поменяться местами. Мозг разрывается от потока информации, ищет способы стабилизации взбунтовавшегося организма: «Место печени гораздо лучше подойдет селезенке? Зачем желудок стремится вытеснить легкие? Чтобы организм не тратил на них энергию. Легкие получат воздух в достаточном количестве самостоятельно — вне тела. Приемлемо?»

Александр был уже готов сам достать легкие и выкинуть их за поле, напоминающее подрагивающий слой амальгамы, лишь бы этот кошмар прекратился. Хотелось просто дышать, но воздуха не было...

«Я сейчас потеряю сознание», — подумал Петров, и в этот момент ощутил сильный удар по пятой точке. — «Я что, опять младенец? И меня по заднице хлещут?»

— Вставай, я тебе говорю! — донесся трубный голос генерала.

«О, нет! Я опять его сын?! Сжалься надо мной...» — вознес риторическое размышление куда-то вглубь сознания Александр.

— Согнись и выдохни! Разогнись, вдохни! Согнись! Разогнись! — не унимался голос генерала.

Глаза саднило, как будто их засыпали песком, грудь горела, словно к ней приставили тэн. Александр вернулся в реальность в тот момент, когда кланялся, а отец как дирижёр управлял его поклонами.

— А-а-а, — только и смог прокомментировать перемещение Петров.

— А, а, — засмеялся отец, — это тебе не «по мелочи работать». Ну что? Реальность поймал? Все нормально?

— Ага, — ответил сын, потирая область солнечного сплетения, — Вроде нормально...

— А-а-а, — снова завопил Александр.

— Да, ты что, ей богу?! — возмутился отец, — Хорошо, что нас никто не видит! Тридцатилетний, здоровый мужик, а поймал вторую волну, как ребенок!

Генерал подошел к сыну и хотел применить оглушающий прием с целью поднятия внутричерепного давления.

— Игорь Матвеевич, — рассредоточено заявил Петров, — там, сзади, зомби!

Приподняв бровь и криво ухмыльнувшись генерал обернулся, только ради любопытства — на какие игры мозг способен в первое перемещение. Однако, увидев идущего прямо на них Девида Брауна, немного опешил и улыбка мгновенно исчезла с лица генерала. Размахивая руками, вернее тем, что осталось — кисти обильно кровоточили выше запястий, Девид неминуемо приближался. При ближайшем рассмотрении ступни охотника оказались такими же — лишенным не только кожи, но и большей части мяса, а из болтающихся кусков плоти текла кровь.

— Тра, па, па — направо, — выдохнул зомби и рухнул не дойдя до генерала пары шагов.

Справа послышался звук падения другого тела. Генерал обернулся.

— Да, вот так сюрприз, — поднимая сына на плечо, произнёс генерал, — зато навсегда запомнишь первое перемещение.

Он пронес бесчувственное тело несколько шагов, перекинул чемоданчик через другое плечо и, ухватив зомби за воротник, потащил обоих к заброшенной лаборатории на отказной территории, военной части.

Ранение, полученное в перестрелке, лишило Рихарда коммуникабельности. Спасибо неисчерпаемой энергии солнечных вампиров, иначе весь план пришел бы в негодность. Рана медленно, но без осложнений затягивалась.

По пунктам все шло, как состав по рельсам: китаец оставался в тайге, правда подстреленный, что вносило дополнительные опасения, зато экономило силы на объединение — две цели Минь и Ли находились рядом со стариком...

Вспомнив о раскрытии сути «Ильича» Рихард невольно улыбнулся, сеть нейронов задрожала, но предводитель армии партизан быстро восстановил контроль. Мировые разведки увлеклись гонкой порчи транспорта конкурентов — головы шпионов осыпались, как переспелые яблоки, только Оскар Вуд оставался верен себе — дрессированный пес без ошейника наживы искал вселенскую справедливость искусно используя человеческое зло.

Арабас легко ориентировался в двенадатиэтажке. Поднявшись на восьмой этаж сделал вывод: Виктора Архипова читали отсюда.

«В этот раз я не промахнусь, ты мне все расскажешь!» — сохранив данные в «Имунографе», Арабас обдумывал способы получения информации. — «И чей я сын, и где мой отец, и что вы там за вселенную изобретаете... Отнимаете у нас наши изобретения и живете нашим умом! Ты мне все расскажешь! Я верну людям украденные технологии и тогда каждый сможет создать собственную вселенную!»

На шестом этаже имунограф зашкалило. Остановившись на лестничной площадке Арабас огляделся. Никого. Тишина.

«В чем преимущество многоэтажек? Можно жить незамеченным и умереть тихо», — эти мысли придали вдохновения опытному воину Реального мир, хорошо знающему, что люди лишенные своих изобретений деградируют. Жизнь, мораль, принципы — давно обесценились в обществе опускающемся на дно эволюции.

Квартиру удалось легко установить, но шлейф повел вниз — там, где имуноноситель был позже — шлейф ярче.

— А-э-э-э, — не сдержался охотник, и его возглас эхом прокатился по высотке.

Недовольный собственным опозданием Арабас снова взял в руки телепортатор.

«Слишком много сил будет потрачено, но шлейф виден! Цель оправдывала средства!» — решил охотник и набрал комбинацию автоследования.

Для Петрова переживающего откат телепортации время изменило размеренный-привычный ход, на движение резкими скачками.

Подсознание то и дело вспыхивало точками отсчета - вот детство: мама, папа, дядя Игорь, перемена мест жительства, связанная с работой отца. Толчок – на самом деле те, кого Александр считал родителями, потеряли сына вследствие шантажа, Сашу им отдал отец, когда мать Саши и жену Игоря Матвеевича похитили с той же целью - шантажировать группу людей, стремящихся не допустить атомной войны.

Понимание прошлого, замирает на пике, и сознание медленно спускается с вершины в реальность. Остановка времени.

Родители погибли, исполняя не просто долг перед родиной – точка: исполняя долг перед человечеством.

Огромная высота, достигнутая сознанием Александра пугала, а спуск с нее оказался жестким, саднящим сознание падением в реальность.

Остановка времени в реальности и бешеная скорость наслоения сознания - становление принципов, переоценка ценностей, изменение мировоззрения...

Точка: масштаб происходящего.

Отсутствие времени. Отсутствие движения по склону достигнутой вершины.

«Кто я? Петров Александр. Что я делаю? Присутствую при разговоре отца и Василия».

В периоды, когда время останавливалась, Александр старался уловить смысл происходящего, соединить многомерность и многофункциональность происходящего. Мозг исправно выполнял команды, но что-то внутри не поспевало и реальность происходившую в моменты «толчков» приходилось домысливать.