Он остановился, взявшись за ручку двери.

— Ты заметила, что большинство мужчин в твоей постели — это те, с которыми была она?

— Я об этом не думала.

Он повернулся, глянул на меня через плечо:

— Жан-Клод был с ней и с Габриэлем: эту цену она потребовала с него. Ты знаешь, что Джейсона она сделала вервольфом?

— Да.

Это воспоминание было у меня с Джейсоном общее. Она его привязала к кровати и резала ножом, пока трахала. Плевать ей было, выживет он или умрет. Я была у нее в голове в этом воспоминании, и ей было наплевать. Она была из того материала, из которого делают серийных убийц: собственное удовольствие было ей дороже жизни Джейсона.

— Сильнее думай, Анита, сильнее, — раздался шепот у меня в голове.

Я вздрогнула — внизу живота шевельнулась боль.

— Ладно, Ричард, иди, о’кей?

— Что случилось?

— Не надо было мне о ней думать.

— Она с тобой говорила?

Я кивнула.

— Ты думаешь, что совладала с нею — может быть, так оно и есть. Но тебе стоит вот о чем подумать: Жан-Клод, я, Джейсон, Натэниел — все мы принадлежали когда-то Райне. Может быть, не без причины тянет к тебе ее прежних любовников?

С этой очень неприятной мыслью он и вышел, закрыв за собой дверь. Я была рада, что Ричард занимается психотерапией: это ему явно помогало. Беда только, что он вроде бы хотел меня в это занятие втянуть, а я не была к этому готова.

Я быстро вымылась и тут поняла, что у меня в этой ванной нет одежды. Халат-то остался лежать в куче возле кровати. Класс. Я одним полотенцем обернула волосы, другое, побольше, обмотала вокруг тела. В низком росте есть свои преимущества — полотенце закрывало меня от подмышек до лодыжек. Самое смешное же было в том, что кто бы там в спальне ни был, меня каждый из них видел голой хотя бы раз. Надо было мне просто войти, взять одежду из шкафа, ни на кого не обращая внимания, но этого я не могла. Не могла, и все тут. Собственная нагота меня все-таки смущает. И бывают дни, когда я понимаю, что всегда будет смущать.

А хуже того: пистолет мой остался снаружи, в спальне. Без одежды я еще как-то проживу, но то, что пистолет я оставила в другом помещении, показывало, как сильно на меня действует Ричард. Он заставляет меня забывать о себе, даже забывать такое, чего никто другой меня бы не заставил забыть. Почему-то я просто не могла выйти безоружной, не знаю почему. Не могла — и все тут. У меня по-прежнему все болело до самого пупка. Спазмы прекратились, но все равно как-то глупо и беспомощно я себя ощущала. И мне нужен был пистолет. С ним мне лучше. О, вот это правда. Я даже стала припрятывать пистолеты там, где провожу много времени — на случай опасной ситуации. Сейчас такой ситуации не было, но… да черт побери, хочу свой пистолет, и все. Вот нужен он мне.

Я села рядом с умывальником и открыла дверцы шкафчика. Мне пришлось сунуть руку внутрь, за водопроводные трубы, но там и лежал мой «Файрстар», прикрученный изоляционной лентой. Бывало пару раз, что пистолета на мне не было, а он мне был нужен. И я пошла на уступку собственной паранойе и попрятала несколько штук в разных местах. «Файрстар» уже не был моим главным резервным оружием и потому лежал здесь как последнее средство. Вытащив его на свет, я рассмеялась. На ленте рукой Натэниела было написано: «Пистолет Аниты». Натэниел был со мной, когда я его прятала, и добавил этот маленький штрих, когда я отвернулась. Он мне подавал кусочки ленты. Интересно, тогда он написал на них, а я не заметила, или же потом приходил? Надо будет спросить.

Я отлепила ленту от пистолета, все еще посмеиваясь и головой покачивая. Будь у меня карман, я бы его туда сунула — он здорово заметен на фоне белого полотенца. Когда я прикинула рукоять на руку, чуть сжала, напряжение где-то в центре тела покинуло меня. Что там говорят о такой жизни, когда пистолет заставляет чувствовать себя комфортнее?

Я проверила, что он заряжен — когда какое-то время пистолет был вне твоего поля зрения, проверь обязательно. Никогда никому не верь на слово, что пистолет заряжен или разряжен, всегда проверяй сама. Из «правил для начинающих».

С подоткнутым под мышками полотенцем и с пистолетом в руке я открыла дверь. Сперва мне показалось, что в спальне пусто, но тут поднялись Клей и Грэхем, сидевшие на единственных стульях у камина.

— Клей, тебе не пора спать? Ты же только что с дежурства сменился в «Запретном плоде».

Посмотрев на кровать, я увидела, что постель с нее содрана вся, кроме слегка обгорелого матраса. И где-то там был мой пистолет.

Будто прочитав мои мысли, Клей сказал:

— Твой пистолет в прикроватной тумбочке.

Я не стала проверять правдивость его слов. Во-первых, я ему доверяла. Во-вторых, в одной руке у меня был пистолет, другая придерживала полотенце. Так что я была вооружена, а свободной руки не было.

— Спасибо, но отчего ты не спишь?

— После того, как в наших заведениях нашли жучки, Жан-Клод попросил нас работать по две смены.

Он провел рукой по коротким волнистым светлым волосам. Мужика чуть за двадцать невыспанный вид не портит, но все-таки он выглядел усталым.

— А со мной даже не поздороваются? — спросил Грэхем.

Поглядев на него, я не смогла удержаться, чтобы не нахмурить брови. Он был примерно того же размера, что и Клей: шести футов ростом, только в плечах существенно шире. Мускулы такие, какие дает только серьезное занятие штангой. Черные волосы сверху такие длинные, что закрывают темные глаза, а снизу недавно подбритые и очень короткие, так что это будто две разные прически сложили вместе. Он был не в черной футболке — стандартная форма телохранителей, а в красной — это недавнее изменение. Большинство охранников ходят в черной с названием клуба и надписью «Секьюрити» или даже без надписи. А красная означает, что охранник не против быть в экстренных обстоятельствах пищей для ardeur’а. Изначально это была идея Римуса; он ее выдвинул, когда я чуть не убила Дамиана, Натэниела и себя, слишком долго не питая ardeur. Я даже решила, что это он так шутит, пока не увидела первого охранника в красной футболке.

Странно, но после появления этих красных футболок я стала куда лучше управлять ardeur’ом. Отнесем это на счет страха, стеснительности и чистого упрямства. Грэхем уже давно пытался залезть мне в штаны, так что не удивительно, что вызвался добровольцем. Мне жутковато стало, когда я увидела, кто еще из охранников на это пошел. Я и представить себе не могла, что они обо мне думают — в сексуальном смысле. В смысле, одно дело — подозревать, что мужчина на тебя поглядывает с вожделением, и совсем другое — получить явное подтверждение. Неуютно от него становится.

— Отличная футболка, Грэхем, — обратилась я к нему и была довольна, что смогла интонацией выразить неприязнь.

— А чего ты на меня собак спускаешь? Не я это правило придумал, злись на Римуса, или на Клодию, или на Жан-Клода. Они придумали правило, чтобы не оставалась одна в комнате, а чтобы с тобой всегда был мужчина, готовый питать ardeur.

— С каких пор такое правило?

— С тех пор, как в городе появились эти загадочные враги. Никто никаких подробностей не рассказывает, но явно наше начальство волнуется, что эти плохие парни магией заставят твой ardeur выйти из-под контроля. Так чтобы у тебя всегда была пища.

Не очень у него был счастливый голос. Может, наконец достала я его своими щелчками по носу? Хорошо бы.

— У нас сегодня дефицит красных футболок, Анита, — сказал Клей.

— Что так?

— Потому что во всех заведениях Жан-Клода пришлось удвоить охрану. И ему сейчас приходится договариваться с Рафаэлем и Нарциссом о дополнительных сменах.

— А в чем трудность? Больше денег — больше людей, — сказала я.

Они переглянулись.

— Может быть, — ответил Клей.

Я начинала уже мерзнуть в одном только полотенце, а потому пошла к шкафу за одеждой.

— А о чем там еще можно вести переговоры, кроме денег?