— Быть может, хоть ты поймешь это.

Прекрасная бледная кожа без единого изъяна, изящная фигура с идеальными пропорциями, длинные шелковистые волосы с серебряным оттенком… тело Авелины можно описывать долго, но для него подходит всего одно невероятно простое слово: прекрасное. В действительности, ее тело не было лишено недостатков, подобно другим людям, но здесь, в бесконечном пространстве с неиссякаемым светом, она была такой.

Такой идеальной. Такой, какой она всегда хотела себя видеть. В ее представлении, больше всех к идеальному образу походила Элли — Принцесса, проклятая бессмертием. Некогда, когда Авелина была более молодой, Элли была для нее недостижимым идеалом. Но сейчас, когда прошло так много времени, Авелина стала к этому относится более… холодно. Или, вернее будет сказать, спокойно. Она приняла себя такой, какая она есть.

Люди держат в легендах мысль, что Авелина является неотъемлемой частью деяний Винтера и Элли, но в действительности она очень далека от них. Они всегда действовали сами по себе, а Авелина была больше наблюдателем, нежели прямым соучастником. Лишь в самом конце, когда ее демоническая сила была на пике, она вмешалась в события, породив во всем мире проклятие вампиризма — то, что должно было стать спасением для людей после неизбежного Конца Времен. Реальность такова, что мир остался целым по итогу, а проклятие вампиризма и вовсе оказалось ненужным. И даже напротив, оно приобрело истинное значение «проклятия», придя на замену бессмертию.

Несмотря на ее магический талант и силу воли, что сломила самого демона, заставив его считаться с каким-то жалким человеком — прошлое Авелины представляет из себя скорее череду неудач, нежели нечто более вразумительное и значимое. Ей пришлось два раза подряд потерять близких ей людей, и даже способность, позволяющая в буквальном смысле творить «чудеса», не помогла жалкой девчушке, желающей осчастливить мир.

Авелина родилась такой — с серебристыми волосами, бледной кожей и красными глазами. Она родилась в то время, когда подобный вид больше вызывал ассоциации с «бессмертием», нежели с альбинизмом. Ко всему прочему к этому добавлялась и редкая болезнь. Такая же редкая, как и феномен альбинизма — так что ей повезло вдвойне.

Болезнь, что называется «Экспектио», принесла ей психологические проблемы, из-за чего общение с человеческим обществом оказалось для нее затруднительным. Некогда работая на площади города, создавая картины с помощью магии, Авелина тем самым не только пыталась заработать на жизнь для своей семьи, но и боролась со своей собственной психикой, искореженной болезнью. Ей оставалось только сдерживать эмоции внутри себя и быть милой — иначе, если бы все всплыло наружу, ее старания свелись бы на «нет», и она проиграла бы схватку со своим собственным сознанием.

Лишь когда появился демон Виш, она смогла в полной мере позволить выплеснуть свои истинные чувства, заставив демона поглотить их и стать ее частью — в каком-то смысле, именно заболевание не позволило демону взять верх над человеческой натурой Авелины. По сравнению с другими людьми, она была другой, и он оказался в тупике.

Несмотря на то, что Авелина стала вместилищем для демона, а вскоре за этим еще и поразила себя вампиризмом — ее натура оставалась чиста. Даже с учетом того, что у нее никогда не получалось полноценно общаться с людьми, ее естество и отношение к человеческому обществу оставались светлыми… быть может, даже самыми светлыми.

Оказавшись взаперти с демоном в собственном теле, Авелина оставалось милой и доброжелательной даже по отношению к Вишу. Но демон видел, что на самом деле происходит в ее душе — и именно он помог ей окончательно избавиться от странного заболевания, преследующего ее с самого рождения. Виша удивляло то, как Авелина искренне добро относится к нему, несмотря на то, что внутри она чувствовала беспокойство. Будто бы назло всему миру, ничто не могло сломить ее «чистоту».

И эта же «чистота» ее погубила, позволив демону, в конце концов, взять верх и воспользоваться ее по-детски наивным и невинным желанием. Теперь, после свершенного, Авелина оказалась заперта в глубине бездны собственной души.

Наедине с демоном.

— Ну, вот и все, да? — свернувшись калачиком, Авелина сидела на полу, посреди бесконечной белоснежной пустоты, упершись в собственные колени носом. — Мое путешествие наконец-то подошло к концу. И наше путешествие тоже, Виш.

— Да. — Неохотно ответил ей странный демонический голос, больше мужской, нежели женский. — Мое предназначение… — в его словах появилась нотка отвращения. — Оно было исполнено. А мое существование прервано.

— Ты разочарован? — спросила Авелина, приподняв голову и уставившись в бесконечную пустоту перед ней. — Ты ведь исполнил свою мечту, разве не так?

— Это невозможно объяснить, Аве… — демон хотел договорить, но и сам не заметил, как его слова оборвались на полуслове. Вернее, он сам оборвал их на полуслове, сам того не желая, будто его сущность не позволяла произнести ему ее имя. — Давай же, человек.

— Что? — непонимающе, но с теплой и искренней дружелюбной ноткой спросила Авелина, не отводя взгляд от пустоты.

— Сорвись на меня… Ненавидь меня! — с каждой новой фразой, его голос становился все более «демоническим», искаженным. — Это то, что ты должна сейчас чувствовать! Страдай от того, что поддалась мне и позволила взять верх! Ты ведь и вправду ненавидишь меня, не так ли? — с появившимся отчаянием в голосе, продолжал говорить он, не осознавая того, что над ним берет верх подобие человеческих эмоций. — Рыдай, человек! Зачем ты пытаешься держать все это в себе? Ради чего?!

— Я люблю тебя, Виш… очень сильно люблю. — Покачав головой, Авелина встала на ноги и развернулась в противоположную сторону, с которой, предположительно, и говорил Виш. — Не как друга, не как любовника… как часть себя. — Усмехнувшись, она добавила: — Как демона, в конце же концов. Ведь ты и есть демон, не так ли?

Нагое тело Авелины буквально сливалось с окружением, лишь некоторые места с розоватым оттенком на ее теле, вроде губ и щечек, не позволяли ей окончательно потеряться на фоне белого света. Это еще больше говорило о «нереальности» происходящего, ведь в действительности ее кожа не была настолько бледной.

— Любишь? За что? Понятие «любви» относится к человеческому естеству, мне же не понять подобных изысков… ибо я могу позволить себе лишь знать определение. На деле проверить подобное у меня никогда не получится — мы с тобой разные существа.

— Любить необязательно за что-то, глупый демон. — Искренне улыбнувшись, сказала она. — Можешь это отрицать, но ты пробыл в моем теле слишком долго, чтобы не заразиться человеческими «штучками». Насчет «никогда» ты сильно преувеличил.

— Замолчи! — на момент, перед Авелиной появилась серая, человекоподобная фигура, не имеющая никаких половых признаков, но имеющая «демоническую» гримасу, какая появлялась, когда Виш начинал злиться в настоящем мире. — Ты ничего не понимаешь!

— Я не ненавижу тебя, Виш… разве что немного злюсь. — Авелина слегка повернула голову, посмотрев вбок. — То, что ты сделал… неправильно. В каком-то смысле ужасно. Но я не могу тебя осуждать, потому что я сама не могу избавиться от человечности в нужный момент. — Взгляд Авелины вернулся на место, где сейчас предположительно стоял Виш. — Точно так же, как и ты не можешь избавиться от своей «сути» демона.

— Как ты можешь говорить подобное, человек? Все, что я делал, было ложью лишь ради того, чтобы обмануть тебя и использовать! Как ты можешь «немного злиться»?! Но… — голос демона изменился на более спокойный, равномерный. — Я не вижу изъянов в твоей душе… ты не пытаешься меня обмануть. Твои слова… они искренние, как и всегда.

— Быть может, с нашей «точки отправления» в прошлом ты и пытался мне лгать, но ты не лгал мне постоянно. Ты не плохой, Виш. Ты не злодей. — Авелина вытянула руки вперед, так, как будто она зовет демона к себе. — Ну же, скажи мое имя, а не называй меня «человечишкой». — Авелина сделал паузу, но продолжила: — Покажись мне.