— Он сказал, что у той девушки были прекрасные глаза, так сильно похожие на мои… — улыбнувшись, сказала она. — Но потом он добавил, что мои все равно красивее.

— Это все еще могло быть совпадение. Должно же быть что-то, что изначально привело тебя к тем событиям… должно было быть что-то, что позволило твоему отцу найти тебя.

— Винтер как-то сказал мне, что за пределами видимого космоса находятся… другие вселенные, повторяющие нашу. Бесконечные вселенные, в которых что-то, да немного отличается от предыдущей. Наверное, где-то есть вселенная, где он нашел меня и без этого… вселенная, где он нашел меня без моего вмешательства. Но одно я знаю точно… Таких совпадений просто не бывает, Август. Все взаимосвязанно между собой.

Авелина замолчала, позволив себе перевести дыхание. Упершись носом в грудь Августа, она будто находила в нем свое спасение — она чувствовала себя спокойнее. Если бы сейчас Авелина была одна, она, наверное, не выдержала бы и продолжала без конца рыдать. Свернулась бы здесь калачиком, и лежала бы до тех пор, пока не умерла.

Но сейчас она была не одна.

Пригнувшись перед ней, Август подставил свою спину и похлопал по ней, не многозначно намекая на то, чтобы Авелина забралась на него. Ну или он решил не в самых подходящий момент попросить массаж, не иначе. Хотя, Авелина по началу и вправду не поняла, зачем он это сделал, поэтому Августу пришлось сказать ей прямо.

— Залезай. Быть может, мы тут с тобой навечно застряли, так проведешь время с удовольствием — покатаю тебя на себе сквозь зимние сугробы.

— Ты дурак? — Август добился именно того эффекта, которого и хотел изначально: на ее лице появилась улыбка, а не слезы. — Тебе будет очень тяжело идти.

— Это будут уже мои проблемы. Давай, залезай, надоело уже сидеть.

Авелина не стала забираться к нему на плечи, она лишь повисла у него на шее позади, а Август подхватил ее за ноги и сделал из этого «опору» для нее. Благодаря манипуляциям с телом, в последствии которых он становился вампиром, ему было совсем не тяжело.

Когда руки Августа коснулись ее ног, Авелина заметно покраснела, хоть Август этого и не видел, а какие-либо признаки того, что совсем недавно она нервничала и плакала и вовсе исчезли. Теперь, вся ее голова была забита о том, что ее смущает подобное положение. Но отказываться было поздно, а потому она решила насладиться моментом.

— Что мы будем делать, если мы и вправду здесь навсегда, демон-вампир? — спросил Август, продолжая пробираться сквозь сугробы.

— Не знаю… — уткнувшись носом ему в спину, Авелина закрыла глаза. — Во всяком случае, ты единственный человек, с которым я хотела бы провести целую вечность.

— Тогда, может, начнем со снежков? — предложил Август.

— Со снежков, говоришь?.. — хитро улыбнувшись, спросила Авелина.

Приложив все усилия, которые она могла себе позволить, Авелина потянула Августа назад, заставив его свалиться вместе с ней. Как только они рухнули в сугроб, она начала лепить снежки из снега и по-варварски, абсолютно нечестно кидать их ему в лицо. Все это приправлялось ее искренним, детским смехом, из-за которого Августу толком и злиться-то не хотелось. Но такого унижения он стерпеть не мог, а потому было принято решение откатиться в сторону и так же налепить себе «боезапаса» на всю катушку.

Несмотря на свой грязный ход, который, к тому же, еще был и первый — Авелина проиграла. Так-то она стреляет весьма неплохо, но Августу она была не ровня, все же он стрелок — он предугадывал траекторию намного более искусно, чем демон-вампир. Разгромный снежок угодил прямо в лицо Авелины, и она упала обратно на снег.

Нависнув сверху, Август схватил ее за руки, не позволяя тем самым лепить новые снежки. Таким образом, Авелина была целиком и полностью разгромлена в пух и прах. Все, что ей оставалось — это подчиниться победителю… выполнить его любое желание.

— Ты проиграла… — тяжко вздыхая, сказал Август, не отпуская ее руки. — Тебе не холодно?

— О нет, что же со мной теперь будет?.. — наигранно сказала она, помотав головой влево-вправо, тем самым давая ему понять, что ей совсем не холодно.

— Ничего. — Отпустив ее, Август повалился рядом, устремившись взглядом ввысь. — Я же не варвар какой-то, подобный тебе, чтобы еще и измываться над победителем.

Не стерпев столь резкого унижения, Авелина тут же слепила еще один снежок и размазала его по миловидному личику Августу. И в ответ она получила… ничего, как и было обещано. Ну еще и потому, что ее противник немного подустал от борьбы.

Развалившись на холодном, хрустящем снегу, который сейчас принадлежал им, и только им, их беспокоил лишь один-единственный вопрос: «А что дальше?». Все, что им оставалось — это валяться, ожидая, что что-то вдруг произойдет. Из этого места нет выхода, нет двери, что провела бы их в другую комнату, которая насытила бы их любопытство в том случае, если бы прошлая им наскучила. Все намного более…

— Безнадежно. — Выдал Август, тяжко вздохнув. — Красиво, но безнадежно.

— Тебе не нравится? — Взяв его за руку, Авелина с наслаждением вдохнула воздух и шумно выдохнула. — Здесь красиво, и здесь есть ты. Не знаю как тебе, а мне больше ничего и не нужно для счастья.

— Не говори столь смущающие вещи, когда мы валяемся в снегу. — Усмехнувшись, Август сжал ее руку в ответ. — Не заставляй меня топить снег своим искренним, неподдельным смущением.

— Как мило, ты можешь растопить снег своими эмоциями. — Не отрывая взгляда от неба, продолжала говорить она. — Хотелось бы посмотреть.

Снегопад усилился, и теперь уже он был намного более «угрожающим», чем раньше — если они продолжат так лежать, то рискуют превратиться в один из бесконечных сугробов, что окружают их со всех сторон. Не самый худший конец, который они могут себе представить, но все же.

Снег продолжал оседать на их телах и не таял, как пепел от горящих домов — то ли от того, что их температура тела уже давно пересекла ту самую допустимую черту, то ли от того, что все вокруг на самом деле было ненастоящим. В контексте происходящего, последнее звучит более реалистично, хотя бы потому, что они изначально не чувствовали должного холода, как было бы в настоящем, привычном им мире.

— Ты боишься? — Почувствовав дрожание его рук, она более не могла позволить улыбке оставаться на ее лице. — Ты не умрешь, пока я с тобой.

— Я боюсь так, как никогда раньше. — Закрыв глаза, Август позволил себе сплести их пальцы в знак благодарности. — А тебе не страшно, Ави?

— Страшно. — Авелина легла головой на его плечо, вытянув их руки вверх, к небу. — Но твое присутствие поглощает мой страх.

— Тогда я останусь здесь, с тобой. Навсегда.

— Неизменно и бесконечно?

— Неизменно и бесконечно.

Для всего мира, прошло около четырех дней с тех пор, как правитель императорской столицы исчез, или же около пары дней с тех пор, как те четверо смогли попасть в астральное пространство. Но для них… все было иначе. Меньше всего досталось Винтеру, больше всего — Элли. К тому же, не сказать, что Август и Авелина были особо расстроены тем, что им пришлось застрять в Астрале. Они пережили много вещей, которые никогда не смогли бы пережить в настоящем мире, нашли много секретов, которые так или иначе волновали их ранее, и, в конце концов, узнали друг друга лучше.

Чего не скажешь о остальных двоих. Элли вернулась из Астрала иной — ее характер изменился, складывалось впечатление что она перестала доверять вообще всем. Она попала в сон в Астрале, или же в сон во сне, что повлекло за собой весьма губительные последствия — по словам Винтера, ему пришлось просидеть целую вечность, охраняя ее и дожидаясь, пока она сможет очнуться.

Никто не помнит, как именно им удалось выбраться из Астрала. Да не то, что выбраться, большинство в принципе не помнит, что произошло с ними в Астрале, лишь обрывистые детали. Прямо как в случаях, когда сон заканчивается и на утро ты не можешь его вспомнить. Такой эффект наблюдался у всех… кроме Элли. По ее словам, она помнит все. И по ее виду можно сказать, что лучше бы она и вправду ничего не помнила. С момента, как ей удалось вернуться во внешний мир, она выглядела как ветеран войны, прошедший через наиопаснейшие сражения — ее глаза совсем не принадлежали к этому миру. Но теперь, после того как им удалось выбраться… кажется, настал момент, когда она была готова рассказать причины.