— Извините, что я так задержалась. Там весь город дерьмом заливает. Пришлось объезжать через дамбу. Такого ещё здесь никогда не было…

При этих словах я ощутимо вздрогнула.

Не замечая моего состояния, Маша продолжала беззаботно щебетать:

— Поэтому я поехала сперва по дамбе. Но там такая пробка образовалась, просто ужас. Все оказались такими же умными, как и я…

Подошла официантка с меню.

— Мне, пожалуйста, сэндвич с лососем, сэндвич с курицей и мексиканским соусом, варенную кукурузу, наггетсы, порцию френч фрайс и газировку. А на сладкое… — она задумалась, перелистывая страницы меню.

Куда в тебя столько влезет? — недовольно подумала я, но вслух не сказала ничего.

— А на сладкое дайте мне банановый чизкейк с клубникой и шоколадом, — она ослепительно улыбнулась и немного виновато пояснила, — не успела сегодня ещё пообедать.

Анжелика вежливо кивнула и потупила взгляд.

— Вы ведь уже успели покушать? — спросила она, впрочем, лишь для приличия.

Мда, могла бы хоть Анжелике что-нибудь заказать.

— Ой, а ты так выросла, Анжелика, — между тем щебетала Маша, — такая красавица у меня стала!

Анжелика от удовольствия аж вспыхнула и зарделась.

— Расскажи о себе, а?

— Я в этом году поступила в колледж, — сказала девочка и с гордостью добавила, — в педагогический.

— Ой, какая ты молодец! — чуть не захлопала в ладоши Маша, — а я вот так образование и не получила. А с мальчиком ты встречаешься? Признавайся!

Анжелика бросила взгляд на меня, опять покраснела и отрицательно покачала головой.

— А почему так? Ты уже взрослая, такая красивая у меня. Я в твоём возрасте уже встречалась…

Меня эта Маша начала выбешивать. То, что она погуливала ещё в детстве, не значит, что я позволю её дочери, которая находится на моём попечении, поступать также.

А вслух я сухо заметила:

— Анжелика — несовершеннолетняя. И прежде всего ей сейчас следует думать о том, как получить образование и устроиться в жизни…

— Ой, да что там думать! — хихикнула Маша, — главное для нас, женщин — удачно выйти замуж!

Она с неким неуловимым превосходством глянула на меня, и я не удержалась, брякнула:

— Что совершенно не отменяет тот факт, что на твоего мужа всегда найдётся какая-нибудь ушлая профурсетка, которая втихушку нарожает от него детей.

Теперь уже вспыхнула Маша. Но предпочла не комментировать, торопливо переведя тему:

— Так ты сейчас в Калинове живешь, Анжелика? Или в Нефтеюганске?

— В Калинове… — ответила та, — с мамой Лю… ой, с тётей Любой.

Ну вот, я уже не мама Люба, а тётя Люба, — подумала я, но никак не показала свои эмоции.

Но Маша оговорку заметила и ей это явно не понравилась.

Как раз подошла официантка, принесла заказ.

Маша принялась торопливо поглощать еду.

Мне было не впервой быть голодной, когда кто-то рядом ест всякие вкусности, я и в том, моём мире, частенько по молодости сидела на диетах, так что я нормально всё это восприняла. А вот Анжелика, хоть и питалась нормально и полноценно в столовой пансионата «Союза истинных христиан», от обилия стольких вкусностей чуть слюной не захлебнулась.

Но Маша не заметила. Она была поглощена едой.

Анжелика торопливо отвела взгляд, а Маша между тем, вгрызаясь в сэндвич, сказала:

— Расскажи о себе… Ты с братом давно виделась?

— С Ричардом? — удивлённо переспросила Анжелика, — ну, в принципе давно, недели полторы прошло… почти две даже, если брать с дорогой…

— Так ты его видела⁈ — Маша схватила огромный запотевший стакан с кока-колой и жадно припала к нему. — Как он? Где живёт?

— Да с нами он живёт, как и жил, — пожала плечами Анжелика, — что ему станется? Нормально с ним всё.

А я порадовалась, что не рассказала Анжелике о том телефонном звонке из Калинова.

Не хватало ещё сейчас с Машей обсуждать это.

— Тебе нравится в Америке? — вдруг спросила Маша, а сердце моё упреждающе сжалось.

— Здесь природа красивая… и архитектура, — слово-в-слово повторила за мной Анжелика и метнула взгляд на меня, как я среагирую.

Я сделала лицо кирпичом, типа не поняла.

— Ох, я так скучала по тебе, дочка! — ворковала Маша, — столько думала о тебе, переживала, как ты там…

Я уже еле сдерживалась. В голову лезли злые мысли: мол, бедненькая какая, так переживала за дочку, что бросила её, сама укатила в заграницу, и даже ни разу не написала, не позвонила… а если бы Анжелика не нашла тебя, то тогда бы как? Так бы ты и продолжала безутешно орошать слезами подушку по ночам?

— Я тоже, — прошептала Анжелика.

— Слушай, доча, я вот подумала, — сделала хитрое лицо Маша, — а, может, ты останешься здесь, у нас в Америке? Будешь жить с нами. А колледжи и тут какие хочешь есть… выберем тебе самый лучший…

— Ой, мамочка… — Анжелика бросилась Маше на шею, та еле успела отложить очередной сэндвич, иначе быть бы новой футболке Анжелики в мексиканском соусе.

Так, мне это начало надоедать.

Анжелика всё больше и больше попадала под очарование той распрекрасной жизни, которую яркими красками щедро разписывала перед ней Маша.

Нужно было срочно вмешаться. И я вмешалась:

— Маша, — сказала я и та осеклась на полуслове, так и не рассказав до конца, как Анжелике будет хорошо жить у них в двухэтажном особняке в Нью-Йорке и как она будет ходить в модные торговые центры и на латинские танцы.

— А?

— А кто твой муж? — ласково спросила я. — Где и кем работает? Сколько ему лет?

— Мужа зовут Кайл Смитсон. Работает главным менеджером на фирме по автомобильным запчастям. Ему сорок лет, — похвасталась Маша, — И он спортсмен, между прочим, занимается бейсболом. Играет за команду от нашего района. Он нападающий.

— А тебе?

— Что мне?

— Тебе сколько лет? — коварно спросила я.

Маша, не ожидая подвоха, простодушно ответила:

— А мне сорок три. Но я моложе выгляжу, ты же сама видишь.

Да, выглядела Маша неплохо. На забугорных сытных харчах, правда, она отъелась, но жизнь в комфорте давали ей явную фору перед измотанными вечными бытовыми проблемами ровесницами из некогда союзных республик.

— Хм… ему, значит, сорок пять, он в самом расцвете сил, он красивый, он спортсмен, — начала простодушно перечислять я, — а тебе уже сорок три. А Анжелике — шестнадцать. А ещё через год-два она будет совершеннолетней… И ведь правда же, она очень красивая девочка? А через год совсем расцветёт и станет ещё красивее…

Я улыбнулась.

Искушенный человек уровня агента ноль-ноль-семь, явно бы заподозрил уловку, но Маша ведь была просто Машей, которая всю жизнь прожила в Нефтеюганске, охмуряя вахтовиков, и даже среднего специального образования не имела. Поэтому Маша ловушку уровня ноль-ноль-семь не заметила.

Но зато Маша прошла суровую школу жизни среди женатых сибирских вахтовиков и посыл уловила сразу. Ощутила так сказать интуитивно. И крепко задумалась. Так, что даже не сразу ответила на какой-то вопрос Анжелики.

Нет, я не была свиньёй. Наоборот, я бы с радостью отдала Анжелику родной матери, да ещё которая живёт в сытой Америке, если бы я была в этой матери хоть на йоту уверена.

Но эту Машу я видела впервые, а впечатление, которое уже сложилось о ней заочно, сейчас лишь укрепилось. И я банально боялась, что девчонка в чужой стране да с такой вот горе-матерью может запросто попасть в такой переплёт, что не выберется оттуда никогда. И помочь ей мы уже не сможем никак.

Нет уж. Пусть сперва выучится, повзрослеет. Наберётся ума. А мать от неё никуда не денется. Захочет — пусть переезжает хоть в Америку, хоть в Гондурас. Но только тогда, когда уже сможет за себя постоять. Года через четыре. А то и больше.

А вслух я сказала категорическим тоном:

— Так что идея забрать Анжелику в Америку очень хорошая! И правильная! Я одобряю. И, кстати, подумайте, чтобы ей туда-сюда не летать на такое расстояние, то оформляйте документы прямо сейчас. Я всё подпишу. У нас ещё примерно неделя осталась. Если постараться — успеть должны. Если что, с нами юрист приехал, Пётр Кузьмич Пивоваров. Хотя здесь, наверное, нужны свои юристы… Но пока вы будете юристов искать, он хоть сориентирует…