Затем вроде как все пели. Что интересно, я тоже пела, вместе со всеми В общем, всё как всегда.

Но то, что тучи сгущались, ощущали все. Возможно именно поэтому, не стали, как обычно, задерживаться, чтобы поболтать. А сразу после молитв все разбежались по комнатам.

Я тоже хотела убежать, но Благообразный остановил меня:

— Любовь Васильевна, задержитесь, пожалуйста, — велел он.

— Что случилось? — спросила я.

— Да вот, пришла телеграмма.

— Что за телеграмма? — удивилась я.

— Он Петрова, — как-то даже растерянно сказал Арсений Борисович и посмотрел на бланк телеграммы.

Я вообще его впервые видела в таком состоянии.

— Прошу прощения за незнание, — саркастически ответила я, — но кто такой этот Петров.

— Секретарь Жириновского, — поджал губы Поживилов и посмотрел на меня, как на дурочку.

— Ого, — опешила я, — важная шишка, значит. И что же он хочет от нас?

— Запрос прислал.

— Какой?

— Спрашивает, кто такая Скороход Любовь Васильевна, — пояснил Арсений Петрович и едко спросил, — так кто ты такая, Любовь Васильевна, а?

— Люба! Люба! Скорее иди сюда! — в комнату заглянула Белоконь. — Там такое показывают!

После того памятного разговора мы и не заметили, как перешли на «ты». И да, я её взяла в нашу компанию по экономии денег на завтраки и обеды. Хотя всё равно полностью так и не доверяла.

— Что опять там стряслось? — я отложила в сторону томик с рассказами Чехова, которую я позаимствовала почитать у Анны Александровны, и поспешила в вестибюль.

И сильно удивилась.

И ведь было отчего. Дерьмом полностью затопило Лос-Анджелес, Чикаго, Хьюстон, Сан-Хосе, Индианопилис и Сан-Франциско. Начались порывы канализаций даже в Вашингтоне.

— Ого! — уважительно сказала я и многозначительно взглянула на Белоконь.

— А то! — хихикнула она.

Взъерошенный тележурналист что-то возмущённо вещал на фоне эвакуации жителей в одном из микрорайонов какого-то большого города. Везде хаос, паника, суета. Ревут вертолёты и военная техника. Красота, в общем.

А тут ещё в штате Огайо на общем фоне сразу четыре вспышки холеры.

Ну а что поделаешь, антисанитария, а водопроводы не работают.

Ну что же, теперь американцам будет не до разрушения нашей страны и бывших республик. Пусть побарахтаются… в собственном дерьме.

Вышел из комнаты Пивоваров и одобрительно посмотрел новостную заставку:

— Какое безобразие творится! Ужас прямо! — сказал он тоном абсолютно довольного человека и добавил, — Люба, зайди ко мне на минуточку. Посоветоваться хочу.

— Иду! — я заторопилась к нему в номер, провожая любопытствующим взглядом Белоконь.

— Садись, — махнул рукой на свободный стул Пивоваров, когда я зашла к нему.

В обычно чистенькой и опрятной комнате у него сейчас царил раздрай и беспорядок.

— Да это я всё пытаюсь чемоданы собрать, — вздохнул Пивоваров, — три дня осталось, так что лучше я заранее.

— А я уже давно всё сложила, — не удержалась от хвастовства я. — хотя всё равно периодически что-то перекладывать приходится.

— Слцшай, Люба, — вернул разговор в конструктивное русло Пивоваров, — а что на тебя Поживилов как драная кошка шипит? Что ты ему сказала?

Я нахмурилась.

Мда, разговор тогда вышел… эммм… скомканным.

Арсений Борисович прицепился тогда ко мне за этот запрос от секретаря Жириновского. Но я выкрутилась. То есть мне так поначалу показалось, что выкрутилась. Сказала ему, что я вступила в ЛДПР и мы создали в Калинове свою ячейку. Но Благообразный не поверил. Мол, во многих городах есть ячейки ЛДПР, но ни из-за кого запросы аж в Америку не делают. Я начала выкручиваться, что мол, в маленьких городках никогда отдельных ячеек не было. Вот он и мог заинтересоваться. Но это звучало… мягко говоря, словно сову на глобус. Арсений Борисович вскипел и заорал, что руководителем калиновской ячейки вообще-то является Пивоваров, а запрос сделали на меня. И я в сердцах посоветовала ему идти спрашивать у Пивоварова, а он почему-то рассердился. Вот с тех пор и шипит.

Но не буду же я Пивоварову всё это рассказывать. Он тогда точно что-то заподозрит. Дядька ушлый и опытный. И я не могу ему рассказать, что я написала перед отъездом письмо Жириновскому. И тем более, о чём именно я ему написала.

Так что на вопрос Пивоварова я сделала удручённое выражение лица и ответила, как можно более расплывчато:

— Ой, даже не знаю, Пётр Кузьмич. Он на меня шипеть начал, после того, как сам траванулся, а я вместо него к ребятам нашим ходила. Может, заподозрил что?

— Хм… — задумался юрист, — в принципе, не должен. Но он мужик так-то тёртый, так что соотнести и сделать выводы мог. Но ты не беспокойся, доказательств у него всё равно нету…

— Да я и не беспокоюсь, — беспечно махнула я рукой и не удержалась, — как вам новости на сегодня?

— Ты о прорывах в других городах? — расплылся в довольной улыбке Пивоваров, — просто праздник какой-то. Молодец, Гольдман. Лихо они сработали…

— Лишь бы не попасться, — вздохнула я.

— Сплюнь, — посоветовал Пивоваров и трижды поплевал через плечо.

Я последовала его примеру.

После обеда мы с Белоконь, Рыбиной и Сиюткиной планировали сходить в один магазинчик, местный сэконд-хенд, где были товары отличного качества. Судя по отрезанным этикеткам, явно брендовые. И главное — они были абсолютно новые, стоковые.

Сэконд-хенды, как явление, только-только начали появляться в России, но, в основном, концентрировались пока только в больших городах. К нам, в Калинов, они ещё не дошли. Денег у нас оставалось совсем немного, прямо кот наплакал, а затариться хотелось максимально. Вот и потащила я девочек в местные сэконд-хенды скупаться.

Местный сэконд находился в огромном складском помещении.

Мы ещё даже не успели войти в двери, а уже пахнуло знакомым химическим запахом.

Девочки, ещё не знакомые с этим явлением, ещё на подходе дружно наморщили носы и укоризненно посмотрели на меня, мол, куда ты нас привела. Но я только посмеивалась: ничего, сейчас вы по-другому запоёте.

И правда.

Только мы вошли внутрь, и они узрели длинные стойки с развешенными платьями, куртками, брюками и свитерами, более того, когда они увидели цены, то дружный восторженный ох вырвался у них практически синхронно.

И началась вакханалия.

— Ирочка, ты смотри, какие брючки! — взвизгнула Рыбина, хватая вешалку со штанами и демонстрируя свой «улов» Белоконь.

Я только хмыкнула — вот уже и «Ирочка». Вот как общие приключения сближают даже самых заядлых «подруг».

— Ой, какая прелесть! — восхитилась та. — И ткань какая! Да им же сносу не будет!

— Там внутри примерочные должны быть, — ляпнула я и сразу же пожалела — Рыбина, Белоконь и даже всегда сдержанная Сиюткина принялись судорожно хватать вешалки с одеждой и дружно унеслись по направлению к примерочным. Работница сэконда только охнула и удивлённо вытаращилась на всё это. Они ещё здесь не привыкли к нам. Тем более, этот сэконд был в пригороде. Для своих, так сказать.

Я неторопливо прошлась промеж рядами. Выбрала для деда Василия хороший джинсовый комбинезон тёмно-синего цвета, в котором здесь ходят садовники, чистильщики бассейнов и слесари. Ткань была добротная, плотная, почти брезентовая, только чуть мягче. Ему в самый раз для работы в деревне будет. Немного подумала и взяла такой же, только тёмно-зелёный, для Ричарда. Ещё немного подумала и взяла для Изабеллы, правда на вырост, и цвет не очень, коричневый, но для деревни то, что надо.

Изабелле я набрала платьишек, футболочек и красивую оранжевую панамку с ярко-желтым цыплёнком (герой из какого-то мультфильма, я в них не разбираюсь). Анжелике нашла практичную куртку-дублёнку, правда из искусственного меха, но бегать на пары ей в самый раз будет. Зато цвет меха был выкрашен в нежно-розовый. Все девчата ей обзавидуются. Думаю, размер должен быть впору. Саму Анжелику я с собой не взяла. Их, вместе с Ксюшей, закрутили на всякие молодёжные мероприятия, они и так еле-еле успевали пообедать и переодеться. Так что пусть набирается впечатлений и изучает английский язык. А уж куртку я и сама ей вполне выберу.