— Не суди их по человеческим меркам. Разочаруешься, — посоветовал Нолан.

Эдуард помрачнел.

— Думаю, маршалу Форрестеру не стоит идти на встречу, — заключил Фланнери.

— Куда Анита, туда и я.

— В тебе недостаточно магии, Форрестер. Мне жаль, но дивный народ предпочитает иную энергию.

— Если ты им не понравишься, они не станут с тобой встречаться, — сказал Нолан.

— Я не хочу, чтобы Анита шла одна, — ответил Эдуард.

— Мы с тобой можем подождать в машине, но, если фейри откажут, внутрь нас не пропустят. А если мы попытаемся сорвать встречу, они не станут помогать нам вообще.

— Анита одна не пойдет, — отрезал Эдуард.

— О, она не будет одна. Есть пара людей из тех, кого она привезла, с кем они тоже хотят увидеться, — сказал Фланнери.

— С кем, например? — поинтересовалась я.

Фланнери мельком мне улыбнулся:

— Я дам тебе список.

— В этом списке должен быть Джейк, — заявил Эдуард.

Я удивилась. Мне казалось, он назовет Никки.

Наконец, мы покинули коридор. Морт отправился в медотсек, хотя я была уверена, что он в порядке. До тех пор, пока Эдуард не пожелал включить в нашу делегацию Джейка, я и не думала, что речь идет не только о сдерживании заключенных. Я была почти уверена, что знала, почему он захотел включить в список единственного вервольфа, которого мы с собой привезли. Эдуард видел, как на секунду Нолан утратил над собой контроль в коридоре. Если кто из группы и знал секрет Нолана, то, держу пари, это был Фланнери. Трудно не заметить вервольфа, когда работаешь с духами природы. А если он все же не заметил, то мое мнение о его магических способностях рухнет еще до того, как мы начнем обмениваться знаниями.

Чтобы получить хоть немного уединения мы расположились в задней части тачки, которая уже стала почти родной, а Домино посадили рядом с водителем. Фланнери сказал, что не все мои ребята смогут присутствовать на встрече, но привезти с собой я могу больше людей — так я и сделала.

— Ликбез по безопасности: не выдавайте, что можете видеть дивный народ, пока Фланнери не обратится напрямую, — проинструктировал Нолан.

— Почему? — спросил Никки.

— Не все из них любят, когда за ними шпионят. В прежние времена они спрашивали, каким глазом ты их видишь, и ослепляли его.

— Я уже без глаза, — заметил Никки.

— О том, что видим или не видим поговорим, когда останемся одни, в каком-нибудь помещении в городе, — сказала я.

— Так будет лучше, — поддержал Нолан.

Мы уже спросили у Нолана, и Фланнери оказался единственным из его людей, кому был известен его секрет, так что хотя бы об этом мы могли говорить свободно.

Я не знала, как начать этот разговор, зато знал Фланнери:

— Прежде, чем мы перейдем к другим видам магии, нам стоит обсудить то, что произошло с капитаном Ноланом в коридоре.

Нолан так напрягся, что я это заметила со спины.

— Не понимаю, о чем ты, Фланнери.

— Капитан, не надо, я месяцами не ощущал твоего волка настолько явно.

— Больше никто не заметил.

— Я заметила, — сказала я.

— Ты почувствовала моего зверя, потому что у тебя есть свой.

— Я видел, как у тебя глаза изменились, Брайан, — подал голос Эдуард.

Нолан посмотрел на него:

— Нет, не видел.

— Ты был так занят, пытаясь скрыть это от своих людей, что совершенно не подумал обо мне, а ведь я стоял рядом. Я видел, как твои глаза изменились, и почувствовал исходящую от тебя энергию.

— Раньше, когда мы вместе работали, ты этого не чувствовал.

— Я тогда не знал, что чувствовал. Я едва начал работать со всеми этими сверхъестественными штуками. Теперь же за плечами у меня годы практики, и я знаю, что чувствую.

— Как же ты вычислил меня на фоне Блейк, Сандерсон, Мердока и Джонса?

— Я слишком долго проработал с Анитой, чтобы не знать, как ощущается ее энергия, с Мердоком тоже. С остальными у меня меньше опыта, но я все равно мог сказать по энергии, сколько оборотней находилось в том коридоре. Буду честен: если бы я не увидел твоих глаз, то не был бы уверен в том, что это ты, но я бы все равно подумал на тебя или Мортимера, потому что именно с вашей стороны исходила энергия.

— Хорошо, значит, ты почувствовал меня.

— Твой волк пробудился только от того, что рядом было много людей с аналогичными способностями? — уточнил Фланнери.

— Нет. — донеслось от Джейка.

— Тогда почему? — спросил Нолан, и интонация его была несколько оборонительной, как у Бреннана недавно.

— Когда ты в последний раз находился рядом с женщиной своего вида? — спросил Джейк.

— Минимум раз в месяц я вижусь с матерью.

Джейк мягко улыбнулся, словно пытался помочь Нолану пройти через нечто трудное.

— Нет, я говорю о женщинах, с которыми у тебя могли сложится романтические отношения, капитан Нолан.

— Счет на годы пошел.

— Помимо меня ты сталкивался с самками вервольфов?

— Только сражался с ними в других странах.

— Значит, опять ни единого шанса на романтику.

— Полагаю, что так.

— Получается, что Анита — первая волчица, которую ты встретил за долгие годы, и которая при этом не является твоей родственницей и не пытается тебя убить.

— Хочешь сказать, мой волк так бурно отреагировал только потому, что она — волчица?

— Вроде того.

Он покачал головой.

— Я не говорю, что ты не прав, Пеннифезер, но в последний раз я так реагировал на волчиц еще когда был подростком. Почему это произошло сейчас?

Я затупила на секунду, припоминая, что «Пеннифезер» — это фамилия Джейка, в то время как сам Джейк спросил:

— Когда ты в последний раз перекидывался?

Нолан втянул большую порцию свежего сырого воздуха, а затем быстро выдохнул:

— Не помню.

— Люди в состоянии годами обходиться без превращения, но твоя вторая половина все еще внутри тебя, и у нее такие же потребности, как у любого другого существа.

— Как давно ты ходил на свидание? — поинтересовался Эдуард.

Нолан нахмурился, и мне опять захотелось погладить его лоб в надежде, что морщины смягчатся. Этому порыву я не поддалась, но у меня редко возникают подобные мысли о посторонних. Интересно, не стоит ли за этим моя внутренняя волчица?

— Я больше не хожу на свидания.

— Как давно у тебя был секс? — поправился Эдуард.

Нолан рассвирепел, его руки сжалась в кулаки. Секунду я думала, что мы увидим еще одну драку, но он взял под контроль все, кроме своего голоса, который был мрачен и низок от сдерживаемой ярости:

— Не твое дело.

— Твой ответ говорит сам за себя — значит, достаточно давно, — констатировал Эдуард.

Кажется, Нолан стал очень медленно считать про себя до двадцати, и только поэтому не врезал Эдуарду. Поскольку я сама частенько такое проделывала, не мне кидать в него камни.

— Это осложнит твое пребывание рядом с Анитой, — сказал Джейк.

— Почему? — не понял Нолан.

— Потому что она — волчица, и твой волк осознал это.

Нолан уставился на Джейка.

— Ты шутишь.

— Нас всех влечет к тем, кто обладает схожей энергией, капитан.

— Значит, тебе трудно находиться рядом с Анитой?

— Нет, но у меня куда больше опыта взаимодействия с другими волчицами, чем у тебя. И я перекидываюсь как минимум раз в месяц. Я удовлетворяю потребности и желания своего тела, капитан. Ты же, судя по всему, этого не делаешь.

— Сказал же — мы вымираем, и те из нас, кто остался, не хотят, чтобы наши дети были волками. Я не знаю ни одного ребенка, которых сохранил бы хвост до совершеннолетия. В семнадцатом-восемнадцатом веках британцы использовали хвосты наших солдат как доказательство, что ирландцы — не люди, что мы просто животные, и поэтому нас можно убивать или морить голодом. Из тех, кто гордится своим наследием, мы превратились в тех, кто верит лжи. Что если мы просто животные — не ирландцы, а ирландские волки?

— Это не было правдой тогда, и не является ею сейчас, — сказал Джейк.