Девушка тепло улыбнулась и кивнула.

— Хорошо. Привыкну. Но не раньше, чем вновь начну чувствовать свой мозг.

Гало не сдержался и расхохотался в голос.

Они её уже допросили.

Казалось бы, чему тут удивляться? Ковен делом занят. У них на носу война с Российской Империей, грозящая перерасти в Мировую. У них где-то прячутся террорист с разумом великого карфагенского полководца да тёмная богиня.

Ни одна секунда не пропадёт даром. Из любого источника информации не просто изопьют, его высосут досуха. Нет в этом ничего странного. И ничего постыдного. Ковен делает свою работу.

Но Илеге отчего-то делалось противно.

И пусть она знала, что Даркен Маллой бывает очаровательным — женщины рядом с ним, обычно, тают.

И пусть она знала, что у Ёлко имеется чувство меры и она бы не стала давить на натерпевшуюся страха Сирену более, чем оно требовалось.

Но Илеге казалось, что именно она должна была подготовить дриадку к подобному. А ещё лучше — выбить для неё право хорошенько выспаться.

Ирония… себе-то она позволить провести лишние часы в объятиях Гатеи-ключницы не могла. А вот когда другие не спали, хотя им следовало бы, ругалась.

Усилием воли горничная отринула тяжкие мысли, надела лучшую из улыбок да вошла в помещение.

Надо сказать, что пани Вейлис хорошо потрудилась и за короткий срок сумела воссоздать подобие уюта. А это достижение, ведь полноценно избавиться от ощущения запертости в клетке не удалось даже в покоях Вельзевулы. А ведь над ними трудились много дольше.

Хотя, тут схема была отработанной. Взять хоть знакомое положение ширмочек и шкафов. Разве что стилистика иная. Более “старомодная”, монументальная. Она уходила корнями куда-то в 80-ые или 90-ые. И Илега осознавала, в чём тут прикол: во многих домах старались тратить на обновление интерьера как можно меньше, а потому некоторый душок “старости” у подавляющего большинства челяди прямо ассоциировался с “домом”. А “дом” — это всегда “защита”, “безопасность”.

По крайней мере, так должно быть. Плохо, когда оно иначе.

Надо сказать, что блондинка заметно оживилась, когда, отвлёкшись от планшета на дверь, увидела на пороге русовласую попаданку. Сирена тотчас же из положения “лёжа на диване” ловко перетекла в сидячее и коснулась босыми ножками пушистого красно-коричневого коврика.

Одежду дриада сменила. Взамен ворованного из магазина кэжуала, с которого даже ярлыки никто не успел срезать, она теперь была облачена в милый лёгкий белый сарафанчик с розово-голубыми цветочками. Это так миленько. И на ком-нибудь другом оно бы даже смотрелось скромно.

Но разве может хоть что-то быть выглядеть скромным, когда его носит женщина с таки-и-и-им манапулом?! А уж если учесть, что одна из лямочек сарафанчика сползла с плечика…

Сердце Илеги забилось быстрее.

И пусть здесь, в Форгерии, подобной фигурой обладала девушка слабая, даже более хрупкая, чем сама боевая горничная госпожи Лешей, но память о прошлой жизни, в которой такой силуэт прочно ассоциировался с магическим могуществом, а, следственно, с красотой, делала своё дело.

Тем более, что Броня отказалась наращивать себе бюст колдовством, считая, что оно обязательно будет неудобно и непременно скажется на динамике тела. В общем, аргументы того же свойства, какими она напрочь отказывалась от обуви на каблуках. Оно всё, конечно, разумно, но чувство прекрасного Илеги страдало!

До сегодняшнего дня.

Горничная подняла руку и добродушно помахала Сирене.

— Привет! А вот и я! Говорила же, что у меня всё схвачено!

Губ блондинки коснулась улыбка, в которой читались разом и радость, и облегчение. Дриада неуверенно кивнула.

— Как ты тут? — Илега подошла к коврику и принялась стягивать обувку. — Прости, что такие условия, но мы пока не придумали ничего лучше, чтобы оградить простых людей от твоей силы.

Мария добродушно отмахнулась и поспешила вскочить с диванчика, видимо, не желая бороться с чувством дискомфорта: не привыкла безродная челядь сидеть в присутствии важных людей.

А Илега, всё-таки, была важным человеком.

Хотя, наверное, по-настоящему важный человек не стал бы избавляться от обуви прежде чем ступить на ковёр. И горничная даже не разувалась, когда была в гостях у Вельзевулы. Но надо понимать: у мелкой повелительницы мух и без строительной пыли, прицепившейся к подошве туфель, был жуткий срач. А тут обитательница относилась к своему дому куда как более трепетно.

— Ой, да ладно тебе! Сиди-сиди! Из нас двоих ты — дриада, а я — просто жрица. Ты будешь дочерью Лешей, а я — её lesis.

Блондинка не очень уверенно принялась исполнять приказание. Неспешно. Медленно. То и дело застывая на полпути, да глядя на Илегу настороженным внимательным взглядом. Точно бы ждала подвоха. Или малейшего намёка на то, что всё сказанное выше — шутка, и нужно срочно выпрямляться.

Горничная закатила глаза, а затем решительно шагнула к дриадке и попросту толкнула её в плечо, вынуждая уже приземлить телеса на седушку дивана.

— Это делается вот так. Забыла уже, что я тебе говорила? Слушай меня и не трать время на споры. Иначе ничего не выйдет путного.

Мария не очень уверенно, но тепло улыбнулась. Но затем в её взгляде мелькнуло беспокойство. Но уже иной природы. Не за себя.

Дриада протянула руку к гостье. Медленно. Осторожно. Замерев на полпути.

Илега поняла, к чему сей жест, а потому уселась рядом, взялась за запястье блондинки, за зарыла её пальцы в свои волосы.

— Всё в порядке, видишь? Ни крови нет, ни мозга, ни застрявших в причёске кусочков черепа. Меня подлатали. Теперь я как новенькая. И даже лучше, чем новенькая! Чувствую себя на миллион злотых!

Она решила пока не рассказывать о том, что на самом деле морально, нравственно и физически страдает от того, что не чувствует мозга.

Где-то секунд пять, а может и все семь, Сирена аккуратно шарилась в длинных русых волосах горничной, приятно массируя при этом кожу головы, а затем таки сграбастала Илегу и прижала к груди. Иных средств выражения признательности у дриадки имелось немного, но любимая горничная Лешей и не возражала. Напротив, она изо всех сил наслаждалась мгновениями близости к тёплому мягкому манапулу.

Благо, отстранили её лишь где-то через полминуты, после чего заботливо и аккуратно поправили упавшие на лицо волосы.

И в этот момент Илега смогла увидеть слёзы в уголках глаз спасённой.

И горничная улыбнулась, а затем раскрыла объятия.

— Поплачь. Не стесняйся. Ты сегодня многое пережила. Это поможет.

Сирена решительно замотала головой и поспешила утереть глаза основанием ладони.

— Что значит “нет”?! — притворно возмутилась русовласка. — Между прочим, мои идеи — самые замечательные! Они тебя из той школы и вытащили! Так что, не надо со мной спорить: ничего не получится.

Однако дриада не поддалась. Она вновь мотнула головой, поднялась с дивана, схватила планшет, активировала режим голографического экрана и поспешила набрать текст, временами запинаясь и путаясь в буквах.

А ещё, игнорируя две точки над всеми гласными.

За последнее Лешая была бы на дриадку особо зла.

“что с мертвыми???? они молчат”

Илега быстро поняла, что речь идёт не о молчании мертвецов, а о том, что ковен никак не комментирует вопрос оживления пострадавших от силы Сирены.

Горничная поджала губы. Она на несколько секунд отвела взгляд, а затем всё же нашла в себе силы посмотреть в глаза блондинке.

— Понимаешь, Мария… когда я тебе это обещала, я ещё не видела трупы.

Лопнувшие головы. Раскрытые, словно бы пасти, рёбра. Взорвавшиеся лёгкие, желудок и сердце. Конечности, выглядящие так, будто бы их вывернули наизнанку.

“но их ведь можна ожевить?????”

Илега покачала головой.

— Технически — можно. Но это очень сложно и дорого. У нас сейчас очередь из чиновников, промышленников и даже бедной шляхты. Многие из них требуют внимания высококлассного лекаря. А ведь прерванный процесс мутации их изуродовал куда как меньше, чем твой голос — тех бедолаг, — Илеге было нелегко выдерживать затравленный взгляд дриады, но пока что горничная с задачей справлялась. — Прости.