Горничная кивнула.

— Я вижу, к чему ты клонишь. Медведь Перловка занималась серьёзными делами, а в это время приползла муравьишка Илега и нагадила прямо посреди берлоги. И тот факт, что кто-то настолько мелкий решил проявить подобную неслыханную дерзость окончательно её выбесил.

Француженка скептически скосила взгляд в сторону русовласой попаданки.

— По-моему ты не очень хорошо понимаешь суть фразы “нагадили посреди берлоги”. Ты, муравьишка Илега, не ограничилась этой мелочью. Ты принялась нагло и непринуждённо ползать грязными лапками по мясу, которое медведь Перловка заготовила для себя. Хм… тоже не очень аналогия выходит. Ладненько, давай забудем об этом казусе?

Горничная кивнула.

— Да. Я тебя поняла. Очень скоро мне предстоит столкнуться с невкусной кашкой лицом к лицу, когда я буду отбивать у неё третью дриаду.

Француженка нахмурилась.

— Ты совершенно не выглядишь обеспокоенной.

Илега обернулась в сторону спящей богини.

— Я просто верю, что Броня меня не оставит. Именно поэтому, идя долиной смертной тени не убоюсь я зла, ибо я чешу за ушком самую злую тварь в этой долине.

Жаки проследила за взглядом собеседницы.

— Ты хочешь пробудить её таким способом? Не слишком ли рискованно?

Горничная посмотрела в глаза некромагичке и широко улыбнулась.

— Не только я хочу пробуждения Брони. Здесь у нас желания с Перловкой сходятся. Единство и борьба противоположностей.

Француженка поджала губы.

— Ты ведь понимаешь, что можешь стать следующей дриадой?

— Круто!

Блондинка закатила небесно голубые глаза к потолку.

— Право слово, с кем я разговариваю?

— Ну, как? Ты со мной? — беспечным голосом вопросила её Илега.

— Конечно! — возмутилась Жаклин. — Как ты могла подумать, чтобы я, первая паладья Лешей, сдалась там, где не сдаётся её маленькая глупенькая жрица? Только не думай, что я тебе помогать собралась. Я буду мешать всеми силами. Если потребуется, вырублю заклинанием и на плечах из пасти льва вынесу!

Горничная широко улыбнулась.

— Вот и отлично.

Улыбка как-то сама собой перешла в зевок. Алхимоза уже не могла отпугнуть Гатею-Ключницу и та завлекала развратную попаданку к себе в объятия, обещая крепкий и здоровый сон. Ничтоже сумлеваясь Илега притулила головку на плечике француженки.

— Будь человеком, Жаки, — прикрыв глаза произнесла русовласка. — Не дадим госпоже разочароваться в людях. Да, мы тупые. Мы совершаем ошибки. Не все из нас достойны права на жизнь. Но те, что достойны — они клёвые. И нас таких клёвых — большинство.

Илега ощутила, как ей на плечико ложится ручка некромагички. Похоже, что та обняла горничную скорее инстинктивно, чем сознательно.

А русовласка тем временем продолжала.

— Мы — клёвые. Помнишь Лёлека?

— Того полицейского, которого мутанты кислотой пожгли? Да, конечно. Это ведь я проталкивала его кандидатуру на скорейшее воскрешение. Он меня собой закрыл тогда. Хороший парень. Отлично понимал, что если я буду на ногах, то смогу добить тварей, а он — нет.

— Угу… он сегодня снова оказался рядом с гнездом. Причём в момент активности.

— Ох… — Илега почувствовала, как блондинка прикрывает лицо рукой. — Бедолага. Как он там? Я слышала, он вернулся на службу.

— Напялил дождевик и в бой. Его вновь пожгло…

— Курва! — ничуть не скрывая раздражения выплюнула Жаки.

— Не насмерть. Дождевик дал ему необходимые секунды. Лёлек успел его сбросить, прежде чем стало совсем плохо. Отделался проплешиной на черепушке да несколькими химическими ожогами на плечах и спине. Так этому обрадовался, что пропусти клешню в бедро…

Француженка раздражённо цыкнула, а затем хлопнула горничную ладошкой по голове.

— И вот на кой Леший ты мне это рассказываешь?

— Да не насмерть, говорю же. Там Пуфя успел ему раны затянуть. А ещё меня сегодня на дороге подобрал один водила. Остановился, а затем, рискуя собой и своей тачкой гнал следом за беглым некромагом.

Жаки хмыкнула.

— Я понимаю, к чему ты… но, всё равно, зачем ты это рассказываешь? Хочешь убедить Лешую, которая спит рядом?

— Не знаю… себя-то мне точно убеждать не надо. Хотя, знаешь… быть может и надо. Я ведь видела сегодня не только хороших людей, но и плохих. Подпольный пыточный клуб. Знаешь, такое место ведь в одиночку не организовать. Нужны люди. Много людей, — Илега нахмурилась, не открывая глаз. — Кто будет охранять кукол, кто будет их лечить. Кто будет искать клиентов. Всё это посменно. Нужно попустительство сюзерена и полицейские, тронутые коррупцией. Ребята, вроде шефа Воржишека не канают: такие же втихую найдут студента-некромага и самосуд бандосам устроят.

Жаки молчала. Только начала молча гладить девушку по волосам.

— И куклы… они ведь добрее от этого не становятся. В них умирает всё светлое. И в подобные моменты начинает казаться, что мразей больше, чем хороших людей. Но это ведь не так. Чтобы уничтожить такие гадюшники и устранить их последствия нужно ещё больше человек, чем для организации самого гадюшника. Я, Пуфя, четверо полицейских… и это только начало, — горничная облизнула пересохшие губы. — Случайный водитель. Лекари. Психологи. Послушницы из храма или санитарки в качестве обслуживающего персонала. Кому-то нужно будет найти родных этих кукол. Убедиться, что те могут принять девушек обратно. А если нет — найти девушкам работу, жильё, ресоциализировать… Это ведь очень много… Очень много хороших людей. Просто когда ты на них смотришь, глазу не больно, а потому их труда и не замечаешь.

Француженка тихо фыркнула.

— Знаешь, будь всё настолько плохо, как любят представлять некоторые паникёры, мы бы давно скатились в каменный век. Построить что-то намного сложней, чем разрушить. Сломать этот храм, например, я могу и в одиночку. Даже без магии. Дайте мне время, несколько канистр бензина и спички. А построить… нужен не только труд множества работников: строителей, послушниц, административного аппарата, инженеров, поваров и так далее, — ладошка Жаки прекратила поглаживающие движения, и Илеге пришлось чуть мотнуть головкой, чтобы француженка не отвлекалась от важного дела на всяческие философствования. Некромагичка намёк поняла и принялась неспешно шебуршать пальчиками в волосах горничной. — Нужно ещё обеспечить безопасность всего мероприятия. Чтобы работников не убивали. Чтобы машины со стройматериалами и провиантом не разграбляли. Нужна стабильность. Невозможно возводить здания во время землетрясения.

— Угусь, — отозвалась попаданка.

— Так что… хороших людей, всё же, больше. И это необходимое условие для строительства цивилизации.

— Кто-то не спал на проповедях Леше-е-е-ей, — протянула горничная и снова зевнула.

— А вот кто-то не спит, хотя ему нужно… Спи, Илега…

Как-то незаметно речь француженки заструилась тихой песней. На мотив богемийской народной “Спи, Яничек”. Разве что имя там было иным. Жаки самым наглым образом заменила его на то, что носила беспечная русовласая попаданка.

Спи, Илега, спи,

Три яблочка возьми,

Одно цвета пламени,

Другое — летней листвы.

Спи, Илега, спи,

Сдавшись неге очи сомкни.

Спи, Илега, спи,

Три яблочка возьми,

Одно цвета пламени,

Другое — летней листвы,

Третье — морской синевы.

Спи спокойно, Илега, усни.

Когда песенка подошла к концу, Жаки неловко замолчала и даже задержала дыхание, пытаясь понять, притворяется ли горничная или нет. Впрочем, Илега этого уже не слышала. К ней ещё посреди первого куплета пришла Гатея и забрала душу на прогулку по иным мирам.

Первым, что почувствовала Илега, когда сон начал отступать, оказались неприятные ощущения в районе безымянного пальца левой руки. Того самого, что она сдавала каждую неделю на хранение Тёмному Дворецкому дома Маллоев. Сложно сказать, сколько правды было в тех холоде и чуждости, что властвовали над плотью сей момент. Возможно разум просто вспомнил о времени, когда ему вот-вот придётся расстаться с частью тела и уже по привычке воспроизводил те, успевшие стать привычными чувства. А быть может, просто злоупотребление алхимозой начало бередить магический контур там, где лекари чаще всего его касались?