Илега поймала это ощущение и сменила тактику. Она отказалась от подчёркнуто эротичной позы и просто легла на живот, да подпёрла щёчки ладошками. Не глядя, она небрежно, одними лишь стопами стянула с себя туфельки, да принялась беспечно болтать пяточками в воздухе.

И раз уж жених молчит, то невеста вновь взяла слово.

— А ты — капризуля, ты знаешь это?

— Это я-то капризуля? — его весёлое возмущение было столь сильным, что молодой человек даже отстранился от постели и в обиженном жесте коснулся своей груди.

— Агась-агась-агась, — трижды кивнула девушка. — Капризуля-капризуля-капризуля!

— Да с чего бы это я тут капризуля?

— Ну, как же?! Смотрите, перед ним девушка в красивой униформе и кошечкой, и собачкой вертится, а он ни в какую, потому что обиделсо на её поведение.

— Знаешь, я, конечно, люблю животных, но не настолько, — фыркнул некромаг. — И вообще, это вопрос твоего же блага.

— Дяп-дяп-дяп! Сложил бы двойку с двойкой, как ты хвалишься, уже понял бы, что сначала нужно избавить мою головёшку от лишних мыслей, а потом занимать её этими вашими алхимическими штукенциями!

Щёки Гало начали надуваться. Неровно. Рывками. Это он так пытался сдержать смех, но у него не особо получалось. Спустя секунды где-то четыре он, наконец, сдался и выпустил веселье на волю.

— Да ты просто наглая избалованная фря!

— А разве ты не обещал меня баловать? — широко-широко растянула лыбу девушка.

— Обещал, но, знаешь что… сейчас тебе за своё поведение придётся ответить!

— Да ты только угрожаешь! — показала ему язык горничная.

А спустя секунду она ощутила, как её, словно бы невесомую, подхватывают на руки, чтобы просто переложить на кровать вдоль, а не поперёк: лицом к потолку, а головой — на подушку. Всего через мгновение вид на лампы дневного света ей закрыла могучая фигура Гало, который отрезал любые пути к отступлению.

Пожелай Илега сейчас сбежать, она бы попросту не смогла бы, если бы на то не было бы воли некромага. Она и в обычной обастановке ощущала себя такой маленькой и хрупкой рядом с огромным могучим воином, а сейчас, лёжа на спине, лицом к лицу с женихом, девушка понимала — это чувство можно смело возвести в куб! Даже в десятую степень!

Но Илега не испытывала страха. Напротив. Она почувствовала, что может полностью расслабиться и не думать уже ни о чём.

Всё так, как и должно.

И это ощущение правильности было много приятней любой, даже самой жаркой страсти.

Райончик был хреновенький.

Обычно зимой подобные места выглядят куда как лучше, чем летом, благодаря мягкому белому покрывалу снега, ассоциирующемся разом с чистотой и уютом, да ещё и скрывающему частично убогость обстановки и обшарпанность давно не видевших ремонта зданий.

Были времена, когда сии места можно было назвать красивыми. В конце концов, в Праге имеется достаточно районов с постройками тех лет. И где шляхта не жидится потратиться немного на реставрацию, находиться попросту приятно. Настолько приятно, что туда стягиваются туристы, дабы насладиться эстетикой старой Богемии.

Но не тут. Здесь приземистость домов, большая часть из которых ограничивалась четырьми этажами, воспринималась не как нечто историчное и заслуживающее уважения, а как просто старое и ветхое. А воткнутые то тут, то там, без какой-либо очевидной структуры или системы многоэтажки двадцатилетней давности, в тени которых приходилось доживать свой век древним постройкам, лишь усиливали подобные ассоциации.

Вообще, тень тут была явлением вездесущим. В отличие от зелени. Понятное дело, что искать зелень в декабре — занятие по меньшей мере глупое. Но ведь должны же остаться дожидающиеся весны скелеты деревьев, посаженных чтобы хоть как-то защитить местных жителей от шума машин? Но подобного не было нигде. И, судя по чёрным грязным сугробам там, где летом должна зеленеть трава, с газонами тут дела обстояли не сильно лучше.

Ведь это не просто чёрные грязные сугробы. Это чёрные грязные сугробы, полученные скидыванием по обе стороны от тротуара грязных масс, образующихся при обильном посыпании дорог реагентом. Насчёт обильности сомневаться не приходилось: под ногами если уж не хлюпала мерзотная жижа, то хрустели белёсые гранулы этой химозы.

Илега знала, что это за дрянь. Ещё до Лешей, при Сковронском, ей активно пользовались в Хотске и Гобое. Оно ведь даже обувь разъедает! Что уж говорить о бедных несчастных растениях, которые с каждым годом росли всё хуже и хуже?

Благо, когда горничная была совсем ещё маленькой, подобной практики в её районе ещё не наблюдалось. Видать, изначально у Сковронских с деньгами дела обстояли лучше, и шляхта не издевалась над природой. По крайней мере, в Хотске. В Гобое и Коваче с зеленью тоже всё было очень грустно.

От мыслей девушку отвлекло ощущение, что её спутник вдруг остановился.

Ясное дело, Илега, державшаяся за локоть некромага, также прекратила движение, а затем перевела на Гало вопросительный взгляд.

Тот не стал долго тянуть с ответом.

— Послушай, не подумай, что ты выглядишь сейчас плохо… но к чему весь этот маскарад?

Да, девушка решила сменить уже ставший привычным наряд горничной на что-то более практичное. Сапожки на низком каблуке, хорошо подчёркивающие красоту ножек брючки, коротенькая курточка. Волосы, опять же, собраны в тугую косу. Шапочка удобная. С помпончиком.

Но ничто из этого не могло бы удостоиться звания “маскарад”. Разве что…

— Это ты сейчас про тёмные очки?

— Да… про тёмные очки… зимой.

— Зима — не ночь! Хотя, и та мне бы помехой не была: блатным и ночью солнце светит!

Громила задумчиво склонил голову на бок.

— Предположим, — не стал он спорить. — Но какой в них смысл? Тем более в таких: стрекозиных, с толстой белой оправой?

Девушка быстро огляделась по сторонам, взирая на мир поверх очков, а затем встала на цыпочки подалась к ушку спутника.

— Это, чтобы меня не узнали, — шепнула Илега.

Тот неспешно кивнул.

— Предположим. А тебе не приходило в голову, что меня могут узнать? Я же лицо не прячу.

Горничная прыснула в ладошку.

— Прости, Гало, но… ты ошибаешься. Когда тебя по телику крутят, ты либо в глаза особо не бросаешься, либо в шлеме, либо обмотан кишками врагов. Да и сейчас ты одет так, что в тебе некромага заподозрить сложно. Ты больше похож на представительного главу какой-нибудь банды.

Кстати, да. Вообще, в ближайшем окружении Даркена Маллоя многие одевались довольно казуально. Но если они обычно походили на детей каких-нибудь богатеев, пусть даже и из челяди, то Гало в силу происхождения тяготел к иному стилю: тяжёлые берцы, плотные штаны из какой-то грубой ткани, просторная чёрная кожаная куртка, да ещё и маленькая вязаная чёрная же шапочка, прикрывающая короткий ёжик волос. Ни дать, ни взять: именно такие ребята близь промзон и профтехучилищ просят ночью закурить неосмотрительно зашедших в их район прохожих.

Молодой человек закатил глаза, что-то вспоминая, а затем вновь кивнул. На сей раз уже не пытаясь выразить движением всю глубину своего скепсиса.

— Ладно, это имеет некоторый смысл. Люди и правда не всегда во мне опознают некромага. Хотя, что-то мне подсказывает, что те, к кому мы идём в гости, просто в силу рода деятельности могут оказаться исключением.

Он продолжил ранее прерванное движение и девушка засеменила рядом.

— А что такого с их родом деятельности? Проститутки и сутенёры разбираются в колдовстве?

— Это люди опасного ремесла. И им положено разбираться в тех, кто ещё опасней, чем они сами. Даже если у них нет систематизированных знаний, у них имеется интуиция. Примерно, как твоя, благодаря которой мы делаем такой крюк.

Громила был не очень-то доволен тем, какое место из “не очень важных” решила посетить Илега. Дело в том, что, как оказалось, под словом “отпуск” у некромагов понимается не совсем то, к чему привык рабочий люд. В частности, жених горничной был как бы “полностью свободен”, но при этом на нём висела обязанность по заказу разработки военных дронов: Даркен Маллой сейчас активно готовился к бою с богиней, и искал способ как-то сравнять с ней силы, а Гало, так уж получилось, очень хорошо шарил в оружии.