— У меня нет слов… — прошептала Элизабет.

— Еще бы! Все эти годы мама хранила роковую тайну. Даже Эндрю до сих пор ничего не ведал. Не знаю, скажет ли ему мама теперь, но все же странно, что он столько лет купался в лучах ее нежности и ни о чем не догадывался. Если бы мама не вышла из себя в разговоре со мной, не исключено, что она унесла бы эту тайну с собой в могилу. Ведь ее родители и дядя Ангус давно умерли, так что свидетелей больше нет.

— Как ей, должно быть, тяжело теперь! А как случилось, что она вышла потом замуж за твоего отца? Они познакомились через дядю Ангуса?

— Вовсе нет. Они встретились на каком-то балу, и отец в нее влюбился. Наверное, в молодости мама была красавицей, если за ней увивалось столько мужчин, — задумчиво вымолвил Гарри. — Элизабет, у нас с мамой вчера состоялся очень тяжелый разговор. Знаешь, что она сказала мне? Она сказала, что никогда не любила отца, а просто воспользовалась случаем удачно выйти замуж. У нее была еще одна причина для брака с ним. Она хотела быть ближе к дяде Ангусу и Эндрю. — Гарри опустил голову, потому что почувствовал, как на глаза у него наворачиваются слезы от боли и обиды. Он многое согласился бы простить матери, но только не то, что она не любила его отца.

— Итак, они поженились, — тихо сказала Элизабет, вторгаясь в строй его мыслей.

— Да.

— Интересно, что думал об этом твой дядя!

— Бог его знает! Наверное, он очень огорчился. Не мог же он знать, что погибнет, когда Эндрю будет всего пять лет. Я думаю, если бы он увидел, как хорошо живется его сыну с нами, то был бы рад и спокоен за него.

— Что же будет теперь, Гарри?

— А что может быть? Ничего. Эндрю по-прежнему останется внебрачным сыном младшего брата отца, поэтому титул унаследовать не сможет. Они с мамой так и будут жить вместе.

— Гарри… а ты говорил об этом с Морган? — борясь с внутренним напряжением, вымолвила Элизабет.

— Нет, — с улыбкой ответил он. — Ей эта история пришлась бы по вкусу, можешь не сомневаться! Представляю, как она стала бы злорадствовать! Ты единственный человек, с которым я могу быть откровенным, потому что тебе я полностью доверяю. Если Морган узнает об этом, на следующий же день я снова стану для всех в городе посмешищем. Она ненавидит мою мать, поэтому не упустит возможности взять реванш.

Элизабет была счастлива и горда доверием Гарри и мысленно поклялась никогда не дать ему повода усомниться в ее преданности и верности.

— Тебе, вероятно, очень нелегко сейчас, дорогой, — сочувственно сказала она.

Гарри не отвечал, погруженный в свои мысли. Потом поднялся и прошелся по гостиной, взял со стола какую-то безделушку и стал нервно крутить ее в руках, после чего положил на место.

— Я хотел бы еще выпить, если можно, — вдруг резко и с какой-то отчаянной решимостью в голосе сказал он.

— Конечно, дорогой. — Она стала смешивать в бокале виски с содовой именно в той пропорции, которую предпочитал Гарри, размышляя о том, что явилось причиной такой внезапной перемены в его настроении.

— Спасибо, — Гарри взял из ее рук бокал и уселся на софу.

Она молча смотрела на него, ожидая, когда он заговорит.

— Элизабет…

— Да, дорогой?

— Я должен поговорить с тобой.

— Да? — сердце в ее груди бешено заколотилось. Всего секунду назад Элизабет была уверена, что Гарри скажет ей о своем решении развестись с Морган и жениться на ней, но теперь… теперь у нее появилось странное чувство, что она в преддверии еще одного страшного открытия. В его голосе и глазах таилась напряженность, не предвещающая ничего хорошего. — Да? — повторила она, стараясь сохранять внешнее спокойствие.

— Сделай одолжение, дорогая, не перебивай меня, пока я не закончу. Я собираюсь кое о чем попросить тебя, но сначала… сначала я должен тебе сказать…

Она чувствовала жар его губ и жаждала растаять в его нежных объятиях. Она развела бедра и вобрала в себя его плоть, мечтая остановить время и сделать этот миг бесконечным. Ее чрево раскалилось, и горячие волны страсти окатили тело, заставляя его мелко дрожать и сладко млеть в предчувствии пика наслаждения. Вскоре она стала задыхаться от жара, и тишину ночи пронзил восторженный крик.

Тиффани распахнула глаза и поняла, что лежит одна в своей постели в гостиничном номере. Ее ночная рубашка оказалась насквозь пропитанной потом, подушка, которую она сжимала в руках, тоже намокла от влаги. Дрожа и все еще сбивчиво дыша, Тиффани зажгла ночник и огляделась. Да, это был сон, но такой явственный и реальный, что она до сих пор не пришла в себя от возбуждения.

Господи, как же ей не хватает Ханта! В последнее время они виделись каждый день и проводили вместе по нескольку часов, но накануне Хант улетел в Нью-Йорк в командировку, и Тиффани невероятно скучала без него и не находила себе места.

Она откинулась на спину и уставилась в потолок. Хант уже несколько раз предлагал ей пожениться, но она под разными предлогами уклонялась от прямого ответа. Внутренний голос подсказывал ей, что сначала должно произойти нечто такое, что развеет все сомнения в искренности и прочности его чувств.

Уик-энды Тиффани неизменно проводила в доме Ханта, и ее пребывание радовало всех, включая ее саму. Гус и Мэт приняли ее с типично детским бескорыстием и добродушием, а Тиффани была ими попросту очарована. Остается надеяться, что со временем они смогут в какой-то степени заменить ей утраченного сына. В том случае, если она согласится выйти замуж за Ханта.

Тиффани решила позвонить ему с самого утра, чтобы успокоиться, услышав его голос. Она вспомнила о своем сне и подумала, что, пожалуй, недалеко то время, когда они поженятся. Чем дальше, тем все труднее ей было обходиться без него.

Она легла на бок, погасила свет и постаралась заснуть с мыслью, что позвонит Ханту, как только проснется. Однако случилось совсем не так, как предполагала Тиффани. На рассвете ее разбудил телефонный звонок из Лондона, который многое изменил в ее жизни.

Джо Калвин подпрыгнул в постели, разбуженный настойчивой и угрожающе звонкой телефонной трелью. Он поднял трубку и недовольно пробурчал:

— Да…

Звонила Морган.

— Папа? Как мне позвонить Тиффани? Это очень срочно.

— Морган! — рассвирепел Джо. — Какого черта ты будишь меня в шесть утра! Когда ты научишься разбираться в часовых поясах!

— Мне нужно найти Тиффани. Я должна немедленно поговорить с ней.

— Что стряслось на этот раз?

— Гарри заявил, что хочет развода! И еще он сообщил мне кое-что ужасное про Дэвида!

— Что?! — Джо сел на кровати, приглаживая торчащие во все стороны, как пакля, волосы. — Что, черт побери, происходит?

— Я не могу сейчас говорить. Ты потом все узнаешь. Какой у Тифф номер в Лос-Анджелесе?

— Она остановилась в «Беверли-Вилшаер», номера не помню. Подожди, я ничего не понимаю. Объясни толком… Морган!.. Морган!

В трубке раздался щелчок, и воцарилась тишина.

Джо поправил подушку и потер ладонью лоб, желая разогнать остатки сна и собраться с мыслями. Итак, Гарри хочет развода. Что ж, ничего удивительного, эта история с ребенком сделала его всеобщим посмешищем. Но что имела в виду Морган, когда говорила о малыше?

Тихо чертыхаясь про себя, Джо вылез из постели. Ему с таким трудом удалось заснуть — и пожалуйста, все в тартарары! Он ощущал настоятельную потребность немедленно с кем-нибудь поговорить. Надев тапочки на босу ногу, он зашаркал по направлению к смежной комнате, где спала Рут. Он зажег свет и увидел жену, которая безмятежно спала, лежа на спине. Ее спокойное, без вычурной косметики лицо снова показалось ему молодым и прекрасным, как много лет назад.

— Рут! — пробубнил Джо у нее над ухом и тихонько потряс ее за плечо.

Она вздрогнула, пробормотала что-то бессвязное и открыла глаза.

— Джо? — Она невероятно удивилась, увидев его возле своей постели. Много воды утекло с тех пор, как Джо приходил к ней в спальню ночью в последний раз. — Что с тобой, Джо?