— Любимый… — чуть дыша прошептала Морган, целуя его в покрывшуюся испариной от напряжения шею, когда все было кончено.

Гарри расслабился и закрыл глаза, и Морган не сразу обнаружила, что он провалился в глубокий сон.

Он проснулся через полчаса как ни в чем не бывало, отдохнувший и посвежевший.

— Ты потрясающая, — с искренним восхищением прошептал он, поглаживая ее нежную грудь, прикрытую простыней. — Скажи, ты не рассердишься, если я задам тебе один очень личный вопрос?

— Конечно, нет, милый, — ответила Морган в недоумении.

— Мне было так хорошо с тобой… — покраснев до корней волос, сказал Гарри. — Это в общем-то не мое дело… скажи, у тебя было много любовников?

Морган удивленно приподняла бровь. Неужели она так хороша в постели, что Гарри принял ее за видавшую виды женщину? Конечно, Гарри у нее не был первым, но ей вовсе не хотелось, чтобы он считал себя одним из ее многочисленных партнеров.

— Дома в Америке у меня был роман с одним молодым человеком. Его зовут Грег. Мы знаем друг друга с детства и были близки несколько раз. Вот и все. А у тебя было много женщин? — спросила она в свою очередь, поглаживая кончиками пальцев его губы.

Гарри снова зарделся и стал похожим на мальчишку, уличенного в шалости.

— Нет. В общем, ничего серьезного. Мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой, честное слово.

Морган самодовольно и покровительственно улыбнулась. Какое он, в сущности, дитя! И как он мил! Со временем, пожалуй, она могла бы по-настоящему полюбить его.

— Я умираю от жажды! Давай что-нибудь выпьем, — сказала она и села на постели.

— Конечно! Хочешь стаканчик бренди… или, может быть, кофе?

Морган соблазняюще потянулась, закинув руки за голову, приподняв и рассыпав по плечам волосы.

— Я хочу… — Она кокетливо смутилась. — Я хочу шампанского!

— Не уверен, что оно есть, но попробую поискать, — ответил Гарри, надевая халат. — Я спущусь в погреб, а ты никуда, не уходи отсюда.

— Зачем же мне уходить, если я так счастлива здесь, любимый? Только не задерживайся надолго. — Морган взбила подушки, запахнулась в пеньюар и уселась ждать.

Гарри спустился в пропахший плесенью и мышами погреб. В его груди бушевал ураган эмоций, но в одном он был безусловно уверен: ему нравился ее стиль. Потрясающая женщина! Сначала врывается к нему в спальню среди ночи под малоубедительным предлогом, потом отдается ему и наконец требует шампанского. Элизабет на такое не способна! Гарри попытался представить себе, какова Элизабет в постели, и пришел к выводу, что, вероятнее всего, стеснительная и скучная. Он взял с полки бутылку и стер с нее пыль. Судя по той настойчивости, с которой матери сближают их, он довольно скоро узнает, справедлив его вывод или нет. Элизабет ему нравилась, но если бы добавить ей немного живости, которой в избытке обладала Морган, она стала бы намного привлекательнее в его глазах.

Гарри вернулся в спальню, и они с Морган устроились в постели пить вино. Она задумчиво оглядела комнату, которая, как и весь замок, имела нежилой, запущенный вид, и спросила:

— Скажи, Гарри, а сколько нужно денег, чтобы полностью привести замок в порядок?

— Бог его знает! Я даже думать об этом боюсь. Может, сто тысяч, а может, двести.

— Фунтов?

— Да уж, конечно, не долларов.

— В таком случае у тебя один выход: жениться на дочери арабского шейха, — непринужденно рассмеялась Морган, поставила бокал с шампанским на столик и добавила уже серьезно: — Я хочу тебя, любимый.

Позже, когда они снова насладились друг другом, и Гарри, вымотанный, но счастливый, заснул, уткнувшись лицом ей в плечо, Морган ласково погладила его по волосам и подумала о том, что к приезду леди Элизабет он будет прочно сидеть у нее на крючке, а эта неприступная твердыня на берегу озера Лох-Несс станет символом и оплотом ее победы над всем племенем чопорных англичанок.

На следующее утро сразу после завтрака они сели в машину, куда Мак-Гилливери заранее заботливо уложил огромную корзину для пикников и несколько циновок. Два палевых любимца Гарри, лабрадоры Маки и Ангус, забрались на заднее сиденье и поскуливали в нетерепеливом предвкушении чудесной прогулки.

— Куда мы поедем? — спросила Морган, втайне радуясь, что день выдался теплый и солнечный, благодаря чему она смогла надеть белую блузку и джинсы от Глории Вандербилт. Гарри был неотразим в короткой клетчатой юбке и со спорраном, кожаной сумкой мехом наружу, являющейся неотъемлемой частью костюма шотландского горца.

— Сперва в бухту Уркхарт, я покажу тебе развалины старого замка. Затем в Глен-Коилти, прогуляемся по лесу. Там есть изумительный подвесной мост, ему несколько веков. Под ним протекает берн…

— Берн?

— Это по-шотландски «ручей», — рассмеялся Гарри, запрокинув голову и обнажив белоснежные зубы до самых десен.

— О Господи, дорогой мой! — воскликнула Морган. — Я никак не привыкну к тому, что некоторые английские слова в Британии значат совсем не то, что в Америке. А ты хочешь, чтобы я понимала твой шотландский!

— Конечно, а как же иначе!

Морган засмеялась и обняла Гарри за плечи, восхищаясь тем, как умело он ведет машину по извилистой дороге, петляющей среди гор, заросших вереском и голубыми соснами, сквозь кроны которых просеивались солнечные лучи и падали на землю замысловатым узором. Они остановились на пикник у прозрачного ручья, берега которого покрывал красочный цветочный ковер. Над головами у них шумели сосны и на разные голоса распевали птицы.

— Тебе здесь нравится? — спросил Гарри.

Морган кивнула, подумав про себя, что иногда выбраться сюда на уик-энд, пожалуй, и можно, но только в хорошую погоду. Но постоянно жить здесь… нет, увольте!

— Какое чудесное место! — восторженно отозвалась она. — Мне никогда не доводилось видеть такое богатство природных красок! А как еще здесь можно проводить время?

— Можно перечислить тысячу увлекательных занятий! — с некоторым недоумением воскликнул Гарри. — Например, рыбная ловля. У нас есть рыбацкий бот, и каждый вечер перед обедом мы ставим сети на озере. А охота, пешие и верховые прогулки! Подчас приходится сожалеть, что день может вместить в себя лишь малую толику того, что хочется сделать. — Его задумчивый взгляд устремился туда, где с высокого уступа, пенясь, стеной падала вода. — Это самое чудесное место на свете.

Морган отвернулась. По ее мнению, на свете существовали места и получше. Например, Карибы или Париж. Или даже Лондон. Что же касается охоты и рыбной ловли, то, возможно, это занятия и аристократические, но ужасно скучные, если не сказать — отвратительные.

После ленча они вскарабкались на гору, с которой открывался великолепный вид на замок, отражающийся в водах озера. В густой тишине, окутавшей окрестности, звенел радостный собачий лай — Маки и Ангус почуяли зайца. Гарри стоял на вершине горы, скрестив на груди руки, и как зачарованный смотрел вдаль.

Морган незаметно посмотрела на часы. Вечерело, ей хотелось принять душ и отдохнуть перед обедом.

— Не пора ли нам возвращаться, дорогой? — вкрадчиво спросила Морган, взяла Гарри под локоть и прижалась к нему.

Несмотря на то что они были близки прошлой ночью, Гарри за целый день ни разу не приласкал ее. Он обращался с ней как с хорошей подругой и привлекательной женщиной, но не как с любовницей. Морган списала его поведение на известную британскую сдержанность и тактичность.

— Да, пойдем, если хочешь. Ты не замерзла?

— Немножко, — солгала Морган.

— Эй, парни! — позвал Гарри собак. — Идите-ка сюда! Домой, домой… — Он присел на корточки и стал возиться с ними. — Маки, малыш! Хорошая, послушная собака! Ты тоже молодец, Ангус!

Морган впервые в жизни оказалась в ситуации, когда ее чары оказывали на мужчину меньшее воздействие, чем симпатичные морды собак.

Этой ночью Морган снова пошла в спальню к Гарри, понимая, что взять инициативу в свои руки он не сможет. Она была движима не только необходимостью осуществлять задуманный план — Гарри оказался страстным любовником, Грег не шел с ним ни в какое сравнение. А может, ей было с ним так хорошо просто потому, что она возлагала на него большие надежды?