— Что с тобой? — испуганно спросил Гарри. Он небрежно опустил чашку на блюдце, так что она задребезжала, и, обойдя стол вокруг, подошел к жене. — Дать тебе что-нибудь?
— Нет, спасибо, сейчас все пройдет, — выдавила из себя Морган и, схватившись за живот, согнулась пополам. На лбу и над верхней губой у нее выступили капельки пота, а щеки болезненно побледнели.
— Хочешь, я вызову доктора? Сейчас, правда, все поразъехались, но я мог бы…
— Нет, не стоит, мне уже лучше. — Морган закрыла глаза и взмолилась, чтобы боль прекратилась. Сегодня ей никак нельзя расклеиться — они дают первый большой обед, и никто, кроме нее, не сможет проследить, чтобы все было в порядке. И вдруг боль исчезла так же внезапно, как и появилась.
— Ну вот! — победоносно улыбнулась Морган. — Я же говорила, все пройдет. Наверное, вчера я переела острого, а мне это противопоказано. Надо будет выпить «Алку-Зельтцер».
— Ты уверена, что нет ничего серьезного? — обеспокоенно склонился к ней Гарри. — Может, стоит показаться врачу? А вдруг… вдруг ты беременна?
— Нет, Гарри. Я наверняка знаю, что это не так. Не волнуйся, ничего страшного. От острого со мной такое бывает. — Морган выпрямилась и стала пить кофе, надеясь убедить Гарри в том, что поводов для беспокойства за ее здоровье нет. Ей хотелось, чтобы он как можно скорее ушел в свою галерею и дал ей возможность заняться приготовлениями к обеду.
Наконец Гарри закончил завтракать и поднялся, однако тень тревоги все еще лежала на его лице.
— Ничего не бойся, дорогая. С тобой остается Перкинс, а миссис Перкинс в крайнем случае может помочь тебе на кухне.
— Да, конечно. Я, пожалуй, прилягу отдохнуть и поручу им заняться приготовлениями самостоятельно.
Как только Гарри ушел, Морган бросилась на кухню, в порыве воодушевления забыв о недавнем приступе. Какой может быть отдых, если надо успеть сделать массаж, педикюр, маникюр, прическу и забрать из ателье Сандры Роудс новое платье!
На кухне Морган застала миссис Перкинс, хлопотавшую у плиты. Морган не один день потратила на составление меню. Семга и красная икра, задняя часть теленка, запеченная по французскому рецепту с черным перцем и сложной овощной приправой, сыры и салаты, засахаренные фрукты и мороженое — набор блюд был тщательно продуман и не один раз становился предметом горячих споров на семейном совете. Карту вин Гарри составил сам и позаботился о том, чтобы провизия и шампанское были своевременно доставлены от «Фортнума и Мэсона».
Убедившись в том, что на кухне все в порядке, Морган направилась в столовую, где Перкинс уже расставлял вокруг огромного овального стола стулья.
— Поставьте на стол сервиз «Ройал Даултон» и вотерфордский хрусталь, Перкинс, — приказала Морган.
— Слушаюсь, миледи. Столовое белье белое? — учтиво, но с чувством собственного достоинства поинтересовался Перкинс.
Морган не сомневалась в том, что, несмотря на наличие супруги, Перкинс был скрытым гомосексуалистом, однако ее жизненный опыт показывал, что из таких людей получаются самые лучшие лакеи.
— Да, конечно. Приборы и ведерки для шампанского золотые. — Морган подарила ему теплую улыбку. Со слугами следует быть милой — это невероятно подстегивает их усердие. — Вот-вот должны приехать декораторы из оранжереи Констанции Спрай, так что позаботьтесь о вазонах. Свечи подайте темно-красные в серебряных канделябрах, но не в тех, которые мы получили в подарок на свадьбу — они слишком современные и для сегодняшнего случая не подойдут, — а в старинных, георгианских. Они будут прекрасно сочетаться с букетом красных роз, который мы поставим в центр стола. Проследите, пожалуйста, чтобы не забыли украсить холл, и для гостиной я заказала две гирлянды из желтых лилий. И еще, Перкинс… когда будете раскладывать салфетки, то просуньте их в кольца. Я не выношу, когда их укладывают в виде цветочных бутонов или чего-нибудь в этом роде.
— Слушаюсь, миледи, — ответил Перкинс, стараясь скрыть обиду.
Он служил во многих аристократических домах, но никогда еще не выслушивал подобных просьб. До сих пор его никто не подозревал в том, что он способен опуститься до такой пошлости, как названные манипуляции с салфетками. Перкинс смахнул соринку со скатерти и вытянулся по стойке смирно, ожидая дальнейших распоряжений.
— Сейчас я уезжаю, Перкинс, и вернусь только к ленчу. Я полагаюсь на вас и надеюсь, вы оправдаете мое доверие.
— Разумеется, миледи.
Морган улыбнулась на прощание и выпорхнула из столовой.
Через час Морган уже не было дома, ее с головой поглотили обычные дневные заботы.
В три часа она приехала в салон красоты. Перед этим она успела выпить кофе с леди Хоблей в кондитерской «Клэриджа», забрать платье у портнихи и теперь предвкушала провести несколько часов в расслабленном безделье. Ничто так не восхищало Морган, как услужливость и предупредительность служащих в косметическом салоне, стремящихся исполнить любую ее прихоть. Морган выбрала оттенок лака для ногтей и высказала пожелания по поводу прически на сегодняшний вечер: ей хотелось сделать что-нибудь оригинальное и живое.
Как только Морган нагнулась над раковиной, чтобы помыть волосы, ее желудок снова пронзила острая боль. Морган застонала и обхватила живот руками. Что, черт побери, с ней происходит?
— Неужели вода слишком горячая? — воскликнул парикмахер, изумившись тому, как мгновенно побледнело лицо маркизы Блэмор. Морган отрицательно покачала головой, будучи не в силах произнести ни слова. Вокруг нее сразу поднялась суета, прибежал управляющий с перекошенным от страха лицом, кто-то протягивал сухое полотенце, нашатырь…
Постепенно боль утихла, и Морган, выпив стакан воды, с усилием выпрямилась. Ощущая слабость во всем теле и мелко дрожа, она настояла на том, чтобы прическу ей все же сделали. Как же некстати это странное недомогание в такой важный и ответственный день!
Первыми из гостей приехали Каролина и Невиль Ллойд, старые друзья Гарри, с которыми Морган еще не успела познакомиться. Каролина напоминала фарфоровую китайскую статуэтку — худенькая, тоненькая, с красиво очерченными губами. Она с плохо скрываемой завистью оглядела темно-красное шифоновое платье хозяйки, роскошное ожерелье из рубинов вперемешку с бриллиантами и поспешно затараторила о том, как она рада их знакомству. Невиль, бывший офицер Королевского гренадерского полка, а ныне глава зарубежного представительства крупнейшей промышленной компании, молча пожирал Морган глазами, сжимая в огромной мясистой ладони тонкостенный хрустальный бокал с шампанским. Да, у Гарри губа не дура!
— А кого вы еще ждете? — спросила Каролина, и ее проницательные глазки засверкали любопытством.
Морган небрежно пожала плечами.
— Обещали быть Саутгемптоны, Маннеринги…
— Граф и графиня Саутгемптон?! — воскликнула Каролина, причем тон ее и без того похожего на визг голоса повысился примерно на октаву.
Морган снисходительно улыбнулась и кивнула. Каролине, похоже, не чужд снобизм. Как жаль, что сама Морган не может в полной мере насладиться представительностью сегодняшнего приема из-за проклятой боли в желудке, которая то появлялась, то снова исчезала, но теперь уже не бесследно, а оставляя ноющий отголосок. Господи, ну почему эта напасть приключилась именно в тот день, когда порог ее дома впервые должны переступить столько знатных особ, в числе которых принц Люксембургский с супругой.
— Кроме того, мы ждем известного коллекционера живописи Ганса фон Грюбеля с женой, Виллеслеев…
— Вы имеете в виду Генриетту и Чарльза Виллеслей, не так ли? Мы познакомились с ними в Эскоте. — Каролина обратилась к мужу: — Ты помнишь их, Невиль? Они тоже были на матче за Золотой кубок…
— Да? Может быть… — ответил тот равнодушно.
В этот момент Перкинс ввел в гостиную супругов Виллеслей, которые без всякого интереса отреагировали на Каролину. Она тут же ретировалась и заняла место подле мужа, обиженная, но непобежденная.
