— Прекрасно. Кто-нибудь еще меня спрашивал?

— Да, Гарри. — Софи наклонилась к нему через стол и доверительным шепотом добавила: — Там в холле вас ждет молодая женщина, которая отказалась назвать свое имя.

Гарри удивленно приподнял бровь и оглянулся. Навстречу ему поднялась дама в строгом сером костюме, белой блузке и шляпке с вуалью.

— Элизабет! — Гарри от неожиданности даже отступил на несколько шагов, а Софи опустилась на краешек стула и с интересом наблюдала, как краска медленно заливала щеки шефа.

— Привет, Гарри! — Леди Элизабет Гринли, нимало не смущаясь, приблизилась к нему вплотную. — Я случайно проходила мимо и решила заглянуть. Мне нужно купить подарок для папы на день рождения, и я подумала, может быть, у тебя найдется что-нибудь подходящее. — Она громко рассмеялась, словно сказала что-то веселое, и окинула взглядом ряд картин на стене.

— Да, конечно! — принужденно улыбнулся Гарри в ответ и широким жестом щедрого хозяина обвел зал. — Пожалуйста!

— Но… я не знаю. — Она кокетливо склонила голову набок. — Мне, право, трудно выбрать самой. А что ты мог бы мне посоветовать, Гарри? Ты же знаешь папин вкус. — Элизабет обожгла его страстным взглядом и придвинулась еще ближе.

— Ну, хорошо… — запинаясь промолвил Гарри и тоскливо оглянулся в поисках свободного пространства для отступления. — Насколько мне известно, лорд Гринли предпочитает пейзажи. Я в общем-то не специалист в этой области… может, наш консультант Джон Райт будет тебе более полезен? Это как раз по его части.

Элизабет взяла Гарри под руку и прижалась к его плечу.

— Не выдумывай, ты прекрасно знаешь, что мне нужно. Что-нибудь милое, но не безумно дорогое, — с этими словами она повела Гарри вглубь зала.

Он попытался взглядом намекнуть Софи, чтобы та пригласила Джона Райта, но она не поняла его и только улыбнулась в ответ. Гарри почувствовал, что ладони у него повлажнели от напряжения, а рубашка прилипла к спине. Помощи ждать неоткуда, и Гарри покорился судьбе.

Наконец Элизабет выбрала картину и подписала чек.

— Да, чуть не забыла! — воскликнула она уже в дверях. — Завтра вечером я жду на ужин кое-кого из друзей. Почему бы тебе тоже не прийти? Ты всех знаешь — Дуддл и Бифи, Этта… Мы собираемся в девять.

— Боюсь, я не смогу прийти, — ответил Гарри, стараясь придать голосу твердость. — Видишь ли, Морган сейчас нет, она вернется только через несколько дней…

— Да, я знаю, — невинно улыбнулась Элизабет. — Но ты должен питаться даже в ее отсутствие! Значит, договорились, в девять. — И прежде чем Гарри успел ответить, за Элизабет закрылась входная дверь.

— Это ваша приятельница? — полюбопытствовала Софи.

— Наши родители давно дружат, — смущенно буркнул Гарри и поспешил скрыться у себя в кабинете.

Его охватила смутная тревога, поскольку в глубине души он не сомневался, что завтра ровно в девять будет у Элизабет.

Тяжелый бархатный занавес театра Святого Джеймса опустился, и зрительный зал охватило настоящее неистовство.

Аплодисменты и крики «браво» волнами накатывали на Тиффани, и она почувствовала, что не может сдержать слез радости. Успех шоу был ошеломляющим, и она невероятно гордилась тем, что в этом есть и ее заслуга. Грег счастливо улыбался и тряс ей руку, совершенно незнакомые люди осыпали ее цветами, поздравлениями, комплиментами.

Труппа в десятый раз выходила на поклон, но зрители не отпускали актеров, которые стояли у самой рампы по щиколотку в цветах и посылали в зал воздушные поцелуи под аккомпанемент оркестра, наигрывающего популярную пьеску.

Тиффани с облегчением вздохнула и расслабилась, и лишь в этот момент поняла, что шея и плечи у нее ноют от напряжения, в котором она провела два с половиной часа. Проходя вдоль первого ряда партера, она слышала, как зрители обмениваются впечатлениями о «Глитце», и чуть не столкнулась с Вирджинией Грэхэм из Ай-би-си, которая начинала прямую радиопередачу словами: «Честно признаюсь, я не испытывала такого восхищения со времен своего первого медового месяца».

Тиффани обступили друзья, закружили ее в водовороте поцелуев, объятий, поздравлений. Грег крепко держал ее за талию, отстраняя назойливых журналистов и фотографов, слепящих глаза белыми вспышками.

— Это было здорово, Тифф! — прошептал он ей на ухо.

— Тебе понравилось? — благодарно улыбнулась ему в ответ Тиффани.

И вдруг кто-то властно сжал ее руку в своей, и она услышала знакомый голос:

— Грандиозно, Тиффани! Мои поздравления!

Она обернулась и побледнела как полотно. Кровь застучала у нее в висках, а дыхание перехватило от неожиданности. Перед ней стоял Хант. Тиффани никогда не видела его таким красивым. Словно угадав ее мысли, он проникновенно улыбнулся и ласково спросил:

— Как твои дела, дорогая?

— Прекрасно… — ответила она бездумно, борясь с подступившим к горлу комком.

Долгие месяцы одиночества, неутихающая сердечная боль и обида отразились на миг в ее глазах. И вместе с тем осознание того, что она любит его сильнее, чем прежде, как молнией поразило ее. Хант не отрываясь смотрел на нее, словно стараясь прочесть в любимых глазах ответ на мучивший его вопрос. У Тиффани закружилась голова. Казалось, еще мгновение, и она не вынесет этой пытки и лишится чувств. Но тут Хант склонился и поцеловал ее в щеку. Его дыхание обожгло ей висок.

— Увидимся позже, — шепнул он и растворился в толпе.

Тиффани обернулась к Грегу, на ее ресницах дрожали слезы.

— Давай уйдем отсюда. Тебе необходимо выпить, — предложил Грег.

Они вышли на улицу. В машине их уже ждали Джо, Рут и Морган. Тиффани не слышала восторженных восклицаний сестры и сдержанных поздравлений родителей. В ее мозгу крутилась одна и та же фраза: «Увидимся позже». Что Хант имел в виду? Неужели он тоже собирается на банкет в «Грин»? Но тогда он приедет с Джони — иначе невозможно. На какой-то миг она пожалела, что встретилась с Хантом сегодня. Ей с большим трудом удалось создать вокруг себя защитное поле, которое помогало переносить мучительную разлуку, и вот теперь оно разрушено.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Морган, заметив, что сестра необычайно бледна.

— Все хорошо, просто немного устала. Тяжелый был сегодня день, такое напряжение… — слабо улыбнулась Тиффани.

— Это ничего. Зато теперь ты знаменитость. Вот увидишь, завтрашние газеты будут посвящены тебе, — постаралась подбодрить ее Морган.

Грег сочувственно пожал ей руку.

Они прибыли на банкет, и, войдя в переполненный зал, Тиффани поймала себя на том, что невольно высматривает среди гостей высокую стройную фигуру Ханта. Она залпом осушила бокал ледяного шампанского и тут же взяла другой. Вокруг толпились десятки людей, и Тиффани вдруг охватил непонятный страх, сродни приступу клаустрофобии.

— Давай сядем куда-нибудь, — попросила она Грега. — Я не могу больше выносить этой тесноты.

Он нашел столик у стены и заказал легкий ужин.

— Нет, спасибо, я не голодна, — ответила Тиффани. — Я предпочла бы еще шампанского.

Было далеко за полночь, когда кто-то привез свежий номер «Таймс» с еще не просохшей краской. Победный вопль раздался в зале, когда вслух зачитали рецензию на «Глитц»: «Грандиозно… лучшее шоу на Бродвее за последнее десятилетие… оригинально… зрелищно… весело». Тиффани был посвящен целый абзац статьи, смысл которого сводился к тому, что своим успехом шоу во многом обязано «талантливому модельеру Тиффани Калвин, которую, безусловно, ожидает взлет творческой карьеры».

— Ну, что я говорила! — воскликнула Морган.

Тиффани улыбалась, но чувствовала себя на редкость опустошенной. Она представляла себе этот момент совершенно иначе. Ей казалось, что всеобщее признание таланта, ощущение собственной славы должно окрылять человека, а не действовать на него угнетающе. И только глубокое удовлетворение от своей работы придавало Тиффани силы — но этого было мало.

— Давайте уедем, — тихо предложила она.