В общем, если вдруг кто не знает — нехрен в плотном перелеске на скаку руки в стороны расставлять.

Я даже не понял, как это случилось, что моя рука обняла возникший прямо перед ней ствол, и я так и остался на березе, в то время как ушастая тварь умчала дальше — уже без меня.

Сквозь звон в ушах я услышал довольное ржание и фырканье. В глазах закружили яркие вспышки. А рука моя все еще обнимала березовый ствол…

Ну что, Даня.

С прибытием.

— Эй, ты там долго еще лежать собрался? — сквозь звон донесся до моего слуха голос Майи. — Тащись сюда, раз уж все-таки пришел.

Я разогнул руку, выпуская ствол. Тряхнул головой — черт, слишком сильно! И поднялся на ноги.

В плече стреляло, щека оказалась ободранной. Красота!

— А что, этот подберезовик вместе с нами заниматься будет? — услышал я удивленный вопрос белого.

— Увы, Бернард, с сегодняшнего дня он такой же первогодка, как и все вы, — ворчливо сообщила Майя. — Сама удивилась, когда сегодня узнала. Но решение магистра — закон, ничего не поделаешь. И не отвлекаемся! Камилла, хватит пытаться вытащить удар только за счет физической силы. Это не сработает. Такими темпами у тебя скоро руки повиснут, и ты этот меч даже поднять не сможешь.

Майя подошла к девушке.

Я навострил уши, пытаясь из ее наставлений другому ученику выцедить пользу и для себя.

— Почему избегаешь использовать магию?

— Я стараюсь, — виновато проговорила девушка.

— Почему тогда я этого не вижу? — сердито нахмурилась Майя. — У тебя задача на уровне адепта. У нас конюхи используют этот навык, чтобы усилить руки и вычистить навоз быстрее. А ты вроде как воином стать собралась, азы демиургики на арене демонстрировала, даже конструкт создала. Куда все делось-то?

— Наверное, потому что после вчерашнего мне боязно переборщить, — еще тише ответила Камилла.

— И что такого случилось вчера? — строго спросила Майя. — Подумаешь, немного не рассчитала. Все же остались живы и здоровы, так чего тут бояться?

Выхватив меч из руки девушки, Майя с легкостью крутанула его кистью. Потом еще раз, уже быстрей.

— Смотри внимательно, — сказала она, покосившись на меня. — Вот так я просто уменьшаю его вес. А теперь смотри, я буду использовать инспиральное усиление…

Меч задвигался быстрее, со свистом рассекая воздух. Его очертания начали размываться, превращаясь в серое облако, а потом это облако начало медленно светиться, а меч отделился от направляющей его руки и продолжал движения в воздухе, будто Майя управляла им, держась за невидимую часть.

— Видишь? Я работаю с магией, я могу дозировать ее, как мне надо. И ты должна этому научиться! Берн, тебя тоже касается, — повернулась она к белому.

Меч замер в ее руке, прекратив свой танец.

— … Я вижу, у тебя получается облегчать вес меча, но ты при этом напрягаешься так, что устаешь в два раза больше, чем если бы махал им, как есть. Это неправильно. Идите к тренажерам, повесьте себе чучела и отработайте удары на них. А потом снова встанете в спарринг. Используйте перенос смелее, не зажимайтесь!

Она отдала Камилле меч, и девушка со своим напарником устало двинулись к куче всякостей за соломенными мешками, поглядывая на меня через плечо.

Майя повернулась ко мне.

— Ну а что делать с тобой, я даже не знаю, — насмешливо протянула она, вскинув голову, как норовистая лошадь. — Фраза «займись инспираторикой» в твой адрес звучит как издевка.

Я усмехнулся.

— Ничего, я привык.

Ее глаза сузились, как у злющей кошки.

— Иди, садись на землю и пытайся вон вместе с графычем свой магический источник узреть, — проговорила она.

— Понял, — сказал я и уселся рядом с нашим аристократом, копируя его позу.

И, вздохнув, добавил:

— Слушай, я хочу извиниться за опоздание. Прости. Больше я ничего не пропущу, обещаю, — искренне извинился я.

Майя фыркнула.

— Да ты и так в в общем-то ничего не пропустил. По крайней мере, ничего для себя полезного, — заявила она и, заложив руки за спину, как надсмотрщик, двинулась к Камилле и Бернарду, которые закрепляли на тренажерах соломенные мешки.

Пока она там что-то объясняла нашим отличникам, я чуть наклонился к «графычу» и тихо спросил:

— А чего делать-то надо?

— Войти в храм своей души, отыскать сокровищницу магии, открыть в нее дверь и вызвать наружу несравненное сияние дарованной силы, — ответил он.

Мои брови сами по себе поползли на лоб.

— Чего-чего?..

Графыч не удержался от улыбки.

— И не спрашивай. Как сказали, так я тебе и передал. Дословно.

— Что там за беседы у вас? Заняться нечем? — прикрикнула на нас Майя.

Мы сделали серьезные лица и умолкли, как нашкодившие школьники.

Берн и Камилла начали отрабатывать удары на чучелах. Когда Майя снова отвлеклась на них, я снова тихо спросил:

— И давно ты свою сокровищницу ищешь?..

— Пятнадцатый день, — вздохнул графыч.

— Весь зад, наверное, себе отсидел?

— И не только, — пробормотал тот.

Я фыркнул, сдерживая смех. Зыркнул на Майю. Но та была слишком увлечена обучением инспирационной технике, чтобы это не значило. Выражалось это в раздраженных покрикиваниях на Берна и Камиллу:

— Сильнее бьем! Больше энергии в руки, меньше физических усилий! И еще раз!..

Педагог от бога, итить.

И методология чудная, эффективная.

— Слушай, а в чем разница между инспираторикой и демиургикой? — вполголоса спросил я у аристократа.

Тот с трудом сдержал приступ смеха.

— Ты издеваешься, или правда не знаешь? — спросил он, глядя на меня, как на единорога, причем двухголового.

— Давай мы как будто уже посмеялись на эту тему, и теперь пришло время все-таки ответить на вопрос, — пробормотал я.

— Уровень инспиратора подразумевает навык использования энергии магического источника внутри физического тела, совершенствуя его возможности, — пояснил аристократ. — Уровень демиурга открывает возможность оказывать влияние на внешний мир, создавать явления и предметы с помощью конструктов и все такое. Есть еще такое понятие, как теургика, ею владеют в основном жрецы. Это когда человеческое тело становится проводником божественной силы, и для создания явлений и предметов…

— Вам двоим что, заняться нечем? — прикрикнула на нас Майя, и мы оба умолкли, уставившись в точку прямо перед собой.

Как он там сказал? «Войти в храм души» и отыскать там «скоровищницу магии»?

М-да, Майе бы женские романы писать, с такими-то метафорами. Только разве что нефритового жезла не хватает.

Я закрыл глаза и попытался найти в себе хоть что-нибудь эдакое, но нашел только саднящее чувство голода.

Я ведь так и не перекусил сегодня с утра.

— А тебя как звать-то? — спросил меня вдруг аристократ.

— Даниил, — ответил я, открывая глаза.

В моем животе тоскливо заскулил и заворчал голодный желудок.

— А я, к сожалению, Эрик, — шепотом сказал мне графыч.

— Почему к сожалению? — спросил я, с трудом удержавшись от смеха.

— Потому что разве кто-нибудь в здравом уме захочет так зваться?

Я озадаченно пожал плечами. Как по мне, Эрик так Эрик. Для меня оно звучало немного похоже на Алик или Эдик, но что с того?

— А чего такого-то? Имя как имя.

— Ты что, анекдотов про короля Эрика никогда не слышал? — удивился тот.

— Нет, но теперь ты непременно должен мне их рассказать, — отозвался я.

И тут мне в лицо ударил холод.

Хрусткая изморозь с ледяным скрипом разбежалась в стороны от тренировочных манекенов. Берн взревел, как от боли. Меч в руках Камиллы стал мутным от инея и покрылся блестящими сосульками, а над головой у девушки в голубоватом сиянии закружился маленький смерч из снежинок.

Мы с Эриком разом вскочили на ноги и рванулись подальше от расползающегося ледяного пятна.