— Ваше высочество, соблаговолите немножко подумать! Вы наверняка вспомните, что хотели приказать, когда проснулись!

Вейхайвей сдвинула брови, приложила ко лбу указательный палец и сделала вид, что думает. Глаза ее забегали и остановились на раскрытой книжке «Болгарские народные сказки». Тотчас же она вскочила на ноги и начала подпрыгивать на своем пружинном матраце. Ей стало весело, и она захлопала в ладоши:

— Вспомнила, вспомнила, что хотела приказать! Я, царевна Вейхайвей, дочь царя Гусака, величайшего среди царей, приказываю немедленно при-нес-ти мне зо-ло-то-е яб-ло-ко!

Служанки от удивления рты раскрыли. Нагнулись друг к дружке, и каждая зашептала на ухо своей соседке:

— Золотое яблоко! Золотое яблоко! Золотое яблоко!

Вейхайвей сердито топнула ногой.

— Молчать! Ваша повелительница требует золотое яблоко, и все тут!

Тогда первая служанка промолвила:

— Ваше высочество, позвольте обратить ваше внимание на то, что на Нижней земле такого плода нет!

Но Вейхайвей раскричалась:

— Есть! В сказке говорится, что на Верхней земле растет дерево. На нем каждый год созревает только одно золотое яблоко… Но как только оно созреет, Дракон уносит его во дворец своему сыну Оху. Я хочу золотое яблоко, созревшее в этом году!

Первая служанка попыталась образумить ее:

— Но ведь отнять яблоко у страшного Дракона это все равно, что вырвать ягненка из волчьей пасти!

Вейхайвей фыркнула.

— Слушайте вы ее! У моего отца — могучего царя Гусака — есть миллион солдат. И если кто-нибудь пришлет нам на помощь еще сто миллионов, мы нападем на Дракона и разобьем его в пух и прах.

Чтобы показать, как они раздавят Дракона, Вейхайвей стиснула зубы и ударила кулаком о кулак. Затем подняла руку:

— Позовите царя!

Первая служанка почтительно склонилась пред ней.

— Его величество еще не изволили открыть глаза.

— Пусть откроет! — крикнула царевна. — Разбудите его! Чтобы немедленно пришел!

И опять топнула ногой.

Служанки гуськом покинули опочивальню.

Вскоре пришел царь Гусак. Он был в одной ночной рубашке и так давно не брился, что походил на ежа. Его нечесанные волосы доходили до плеч, а корона, привязанная веревочкой, болталась у него за спиной. Но шествовал он важно, опираясь на свой жезл.

Его величество приблизился к дочери, протянул руки, чтобы обнять ее, и вытянул губы, чтобы запечатлеть на ее лбу отцовский поцелуй.

— Цыпленочек, — сказал он, — в чем дело?

— Папа, — начала Вейхайвей, — я не позволю тебе поцеловать меня, пока ты не принесешь мне…

Царь прервал ее:

— Все, что ни пожелаешь, все будет у тебя, ненаглядная моя кошечка.

— Я не верю тебе, поклянись!

— Клянусь моим непобедимым царским мечом! — воскликнул его величество.

Тогда Вейхайвей торжественно произнесла:

— Я хочу золотое яблоко!

Царь остолбенел, словно его громом ударило:

— Что-о-о?

— Золотое яблоко, глухая тетеря! — завопила над его ухом царевна. — Из тех, которые Дракон каждый год приносит своему сыну.

— Как же я возьму у Дракона яблоко? — изумился царь, отступив на три шага назад.

— Прежде всего ты убьешь его!

Царь возвел глаза к потолку:

— Вы слышите, звезды небесные?

— Тогда пошли солдат уничтожить его! У тебя целый миллион солдат! Для чего ты их даром кормишь, коли они не могут справиться с каким-то несчастным Драконом!

Царь смиренно ответил:

— А я и не кормлю их. Они сами едят. У каждого за голенищем деревянная ложка, ею они и хлебают щи.

— А кто ими командует? — спросила хитрая Вейхайвей.

Царь гордо вскинул голову:

— Я!

— Тогда прикажи им завтра же выступить против Дракона! — крикнула ему в самое ухо Вейхайвей. — И ни слова больше!

Царь поднял руку и отдал ей честь:

— Слушаюсь, мой котеночек!

А про себя пробормотал: «Вот беда-то!» А потом трижды ударил жезлом о мраморный пол, выпрямился, как подобает бесстрашному полководцу, и закричал на весь двор:

На другой день по бесконечному ровному полю, простиравшемуся между столицей царя Гусака и Драконовым лесом, шел миллион солдат. Всюду царило большое оживление. Боевые кличи оглашали окрестность. Сверкали шлемы и щиты воинов, звенели копья и мечи. Подняв к небу серебряные трубы, трубили трубачи. Под треск барабанов шагало два миллиона сапог.

Все зайцы, что были в поле, разбежались, суслики попрятались в свои норки, травы прилегли к земле.

В конце поля, на опушке леса, поднявшегося угрюмой стеной, стояли Дракон и его сын Ох.

Так как до них было далеко, то они казались совсем маленькими. Но чем ближе подходили солдаты к неприятельской границе, тем больше становились Дракон и великан Ох.

Дракон был о трех головах. На каждой голове было по паре огромных, словно луны, глаз. Эти страшные глаза сверкали. Из ноздрей вырывалось пламя. Языки, со змеиным шипеньем, то и дело показывались из пастей и прятались снова.

Ох, голый до пояса, без всякого оружия, стоял, расставив ноги, мрачный и надменный. На шее у него висела старинная подзорная труба, похищенная из башни древнего звездочета. Он молча смотрел из-под ладони на наступавшего противника.

Когда передовая цепь была в пятистах шагах, великан сказал своему отцу:

— Не вижу их царя. Где же он?

Дракон прошипел:

— Он, как и все цари, прячется за солдатскими спинами.

Ох посмотрел в подзорную трубу на вражеские ряды.

— Да, — кивнул он, — вижу, вот он! Позади всех. Забился в колесницу. Лошади вперед тянут, а он все назад оглядывается!

Глаза Дракона стали еще больше:

— Не решил я еще — огнем ли их спалить, или же проглотить.

Великан повернулся к нему:

— Отдай их лучше мне!

— Зачем они тебе?

— Я сделаю их своими рабами. Запру в свои подземные мастерские. Заставлю работать на меня до конца жизни. Все они искусные мастера, и мои товары будут славиться по всему миру. Ты, отец, останься здесь, а я пойду им навстречу.

И великан гигантскими шагами пошел навстречу миллионному войску.

Царская колесница покачивалась, тряслась по кочкам. Его величество закрыл ладонями лицо и смотрел вперед сквозь пальцы. Вейхайвей, словно жердь, вытянулась рядом с ним, вздернув кверху свой длинный нос.

Увидя, что Ох направился к войску, царевна стала толкать отца локтем:

— Фу! Что за противный великан! Папа, пойди, дай ему затрещину, да так, чтобы у него искры из глаз посыпались!

Царь подпрыгнул:

— Будь добра, не заставляй меня заниматься не своим делом! К чему мне все эти солдаты, если они не справятся с каким-то великаном! Меня бог поставил на это место…

В этот миг колесо въехало на высокую кочку. Колесница накренилась, и царственные особы чуть было не вывалились из нее.

Вейхайвей хлопнула возницу по затылку: