Когда корабль начинает неуверенно подниматься с ветвей, на которых мы разбились, мои мысли блуждают. Ты, правда, это делаешь, Гейдж? Насколько я помню, моя жизнь была простой. Убить, поиметь, получить плату. Вот и все. Так какого черта я делаю? Я никогда раньше не пререкался с работодателем, не говоря уже о провале миссии. Теперь я делаю и то, и другое. И почему? Из-за чувства? Боги, я должно быть теряю рассудок.

Я не могу объяснить, но просто хочу, чтобы она была в безопасности. Меня раньше привлекали женщины, но никогда не чувствовал… нужду защищать, как защищаю Арию. На самом деле, я навредил себе, чтобы она не поймала осколки во время взрыва. Тем не менее, потратил слишком много времени на создание своей репутации как самого эффективного наемника в галактике. Потеряй это, и я потеряю зарплату, которая идет вместе с ней. То, что я сделал во время взрыва, было случайностью, и не позволю этому случиться снова.

При мысли, я почти чувствую запах огня и дыма, когда зверь внутри меня грохочет, снова сражаясь, чтобы подняться из ментальных барьеров, которые поставил вокруг него. Нет. Ты не можешь освободиться. Больше никогда. В моей голове мелькает образ крови, разбрызганной по детской кроватке — запах дыма и обгоревших волос. Я слышу крики матери и мои собственные. Я снова качаю головой, пытаясь очистить свой разум.

— Когда ты собираешься ей рассказать? — Спрашивает Давосо, находясь рядом со мной в кабине.

Я оглядываюсь через плечо и вижу Арию в задней части шаттла, болтающую с Тором и Велаксом, в то время как она роется в своей сумке. Мне нужно рассказать ей о конденсационных контейнерах. Может быть, я куплю ей один. Что? Теперь я думаю о покупке подарков? Черт возьми.

— Не собираюсь, — говорю я жестким голосом. — И ты тоже. — Я похлопываю Шейлу по боку.

Давосо тихо качает головой.

— Твои похороны.

— Да, именно так. Так почему бы тебе не оставить меня в покое?

— Как пожелаете, хозяин, — иронизирует Давосо.

Ария

Я наблюдаю за зияющей дырой в корпусе нашего шаттла, вместо окна, когда мы летим. Воздух на моей коже прохладный, и аэродинамика корабля удерживает слишком много ветра внутри. Почти час я вижу только массивные деревья Лорис, возвышающиеся вокруг нас. Деревья постепенно худеют, уступая место бесконечным полям мертвых и пепельно-полосатой шелухи деревьев. И мои глаза расширяются, когда мы поднимаемся на холм и натыкаемся на просторы магматических предгорий. Есть травянистые холмы с потоками магмы, горящими серыми и изливающимися тропками через и между складками. Какое-то странное растение растет почти везде. Он имеет десятки усиков, которые болтаются от его толстого, приземистого основания. Каждый усик выглядит как длинная, наклонная солома, которая, кажется, пьет магму. Само растение ярко светится оранжевым цветом, бросая жуткий свет на весь пейзаж.

Гейдж возится со своим импульсным байком в углу, но, кажется, замечает мое удивление.

— Никогда не видела магматических полей? — Он догадывается.

— Нет, — говорю я тихо. Тор и Велакс спят на другом конце пассажирского трюма, а доктор все еще не вышел из-под палубы. Давосо управляет кораблем.

— Эти растения называют потумбра. Они выглядят маленькими, но их корни уходят в коруМаркула. На всем пути есть небольшие отверстия, которые выпускают магму и поглощают питательные вещества, которые она сжигает из почвы в растение. И они также помогают сохранить это место от того, чтобы быть полностью непригодным для жизни, очистив часть лавы.

— Это пригодно для жизни? — Спрашиваю я, отмечая, как трудно было бы путешествовать по предгорьям без необходимости постоянно уходить на многие мили, чтобы избежать широких потоков пузырящейся магмы.

— Магнари видимо так думают. У них нет такой же технологической фобии, как у Примусов в джунглях, поэтому это не так пустынно, как ты могла бы подумать.

Когда мы пролетаем над большой горой, появляется маленький городок. Он расположен в долине, окруженной с обеих сторон потоками магмы. Здания удивительно гладкие — сделаны из гладких, круглых линий и элегантных изгибов. Все, кажется, сделано из материала, похожего на нано-броню, потому что он, кажется, смещается перед моими глазами, даже издалека.

— Давосо сказал, что ты был королем… это правда?

Гейдж кивает.

— Примус хоть и не демократичен. Это значит, что ты отказался добровольно?

Он снова кивает.

— Причина?

Он пожимает плечами.

— Нечего особо рассказывать. Просто это было не для меня.

Я прищуриваю глаза, зная, что он не говорит мне всей правды. Когда он тянет воротник своей брони вниз, чтобы почесать шею, то замечаю татуировку дракона.

— Что это такое? — Спрашиваю я.

Он смещается и его нано броня поднимается вверх от его плеча, чтобы покрыть татуировку.

— Это ничего не значит.

— У тебя есть татуировка и это ничего не значит? — Спрашиваю я.

Он вздыхает.

— Это часть меня, которую я хочу похоронить. Хорошо?

Я печально киваю, понимая, что поступаю так же, заботясь о своей маме. Как бы это ни делало меня такой, какая я есть, не хочу, чтобы это меня определяло, поэтому не буду об этом говорить. Если эта татуировка для него такая же, я не буду настаивать.

Он видит, как легко я прекращаю задавать вопросы, и на его лице появляется новый взгляд, похожий на любопытство.

— Будь я проклят. Я не думаю, что когда-либо встречал женщин, которые хотели бы просто оставить все, как есть, — он смотрит вниз, его глаза ищут пейзаж в отдалении.

Я улыбаюсь про себя, чувствуя прилив гордости. Это глупо, знаю, но чувствую похвалу в его словах. Отделить себя от женщин, с которыми он был раньше, вероятно, нелегкая задача. Я даже не хочу думать о том, сколько их. Подождите, я не с ним. Я думала о них как о проигравших соревнование. Соревнование? Мне все равно, насколько мечтательны его глаза или как прекрасно целуются эти губы, этот Примус опасен. Он прототип того парня, от которого моя мама всегда предупреждала меня держаться подальше. Не вариант.

— Добро пожаловать в Боргас, — говорит Гейдж с саркастическим энтузиазмом, когда мы приземляемся в небольшом порту города.

Когда корабль окончательно состыкован, доктор выходит из-под палубы. У него странное выражение лица. Почти, как если бы он нервничал, но опять же, я бы тоже, если бы оказалась в плохих отношениях с Гейджем и Давосо.

— Почему бы мне не взять Тора и Велакса к местному целителю и посмотреть, что можно сделать? — Спрашивает доктор.

Гейдж косится на него.

— Когда ты перестал быть свирепым засранцем?

Доктор неловко улыбается.

— Просто недоразумение, Гейдж, или ты предпочитаешь, чтобы тебя называли Жнецом?

Гейдж свирепо смотрит.

— Тогда жнец, — говорит он, немного нервно смеясь. — Я не совсем в себе, когда моя работа прерывается. У меня было время, чтобы восстановиться. У тебя больше не будет проблем со мной.

— Точно… — говорит Гейдж, явно не убежденный.

Однако никто не может придумать причину, чтобы остановить его, поэтому мы наблюдаем, как доктор помогает Тору и Велаксу покинуть шаттл и отправиться в высокотехнологичный город. Когда он проходит, я замечаю очертания в его кармане лабораторного халата и мягкий синий свет, мерцающий сквозь ткань. Приглядываясь ближе, я понимаю, что это коммуникационный наушник. Я хмурюсь, не понимая. Почему он позволил нам подвергнуться нападению пиратов? Если бы мы знали, что у него есть связь, мы могли бы просто позвать на помощь Джектан и сэкономить несколько часов. Может быть, он не работает должным образом.

Давосо выходит из кабины и закрывает за собой дверь, что является относительно бессмысленным жестом, поскольку повреждение от аварии оставило в ней отверстие размером с человека. Давосо собирается схватить мою сумку, когда Гейдж толкает его, перекидывая ее через плечо. У двух мужчин происходит молчаливый разговор суженными глазами мгновение, прежде чем Давосо решает отступить. Перед тем, как покинуть корабль, Гейдж нажимает кнопку на своем импульсном байке, и он становится невидимым.