Чтобы блистала среди всех прочих баб.

Чтобы каждый мужик слюни на нее пускал. Завидовал мне. Хотел отобрать, но не мог.

Она моя. Этот месяц лишь я к ней прикасаюсь. Моя.

Будет делать все, что я скажу. И эта вечеринка — первая в моем долгом списке. Надеюсь, Алиса не станет ерепениться, иначе… я за себя не ручаюсь.

— Машина должна быть готова к семи вечера, — созваниваюсь с водителем. — После можешь быть свободен! Мы сами доберемся.

— Слушаюсь.

После предупреждаю Катю, что сегодня мы с ней не сможем увидеться. Включает обиженку, пытаясь умаслить меня похотливыми словечками, но пара грубостей тут же ее затыкает.

Не хрен с матерью моей снюхиваться и мечтать о замужестве. Тем более после вчерашнего прерванного вечера совсем не хочется трахать ее.

Другая все мысли занимает. С ней хочется кататься по постели и трахаться у стены. А не лыбиться и лебезить перед турецким бизнесменом и его гостями.

Ненавижу все эти благотворительные вечера, на которых обычно лицемерные люди пафосно говорят, как они рады помочь бедным и нуждающимся.

А на деле просто хотят +100500 к карме. Лишь бы весь белый свет видел, какие они хорошие, раз вкладывают огромные бабки в благородное дело. И вот с такими сегодня весь вечер буду общаться.

Надеюсь, Алиса его скрасит. Да и после с удовольствием откроет двери своей спальни, иначе придется ее выломать и забрать то, что принадлежит мне по праву.

— Машина подана.

Молча киваю Олегу, поглядывая то на часы, то на лестницу. Эта сучка безбожно опаздывает. Нарочно что ли меня из себя выводит? Хочет найти проблемы на свои вторые девяностые?

— Чертова стерва.

Бормочу себе под нос и уже собираюсь вытащить ее из комнаты, откуда она весь день не выходила, как торможу в конце лестницы. Ноги прирастают к месту, глазами впиваюсь в Задорожную, облаченную в длинное серебристое платье.

Руки полностью закрыты. Декольте крест-накрест, не подразумевающее нижнее белье. Огромный вырез, идущий от бедра и не оставляющий места для фантазий. Идеальная.

Мысль лишь одна. Трахнуть. Чуть сдвинуть ткань блядского платья хочется и натянуть ее на свой твердый член, желающий погрузиться как можно дальше в ее сладкую, горячую пещерку.

Может ну его этот вечер, Тимур? Утащи сучку в спальню и оттрахай по полной программе!

Нет, нельзя. Мне важно там присутствовать. А трахнуть я ее всегда успею. Столько дней впереди. Мысленно потираю руки, скалясь как Гринч. Алиса сама будет умолять ее трахать. Всеми возможными способами.

— Шевели булками, Задорожная, — пропускаю ее вперед. — Опоздаем, трахну так, что ходить неделю не сможешь.

— Тимур, мне нужно…

Косится на Олега, открывшего ей дверцу. Чуть в спину подталкиваю, чтобы не задерживалась.

Едва мы садимся в машину, нажимаю перегородку, скрывающую нас от водителя. Поворачиваюсь к шокированной Алисе, держащейся за ткань платья как за спасательный круг.

Ну нет, дорогая, тебе ничто и никто не поможет. Путь до дома Селима не близкий, а мне так хочется с ней поиграться.

Алиса

Я избегала его весь день. Из комнаты не выходила, на глаза не попадалась. Старалась чем-то себя занять. Книги, Инстаграм, статьи про знаменитых дизайнеров. Мне даже обед в комнату приносили. Лишь бы не встречаться с Тимуром или его злобной матерью.

В какой-то момент даже хотела отказаться от вечера, характер показать, но тут же отмела эту мысль. Ведь ничего страшного со мной не могло случится среди массового скопления народа. Тимур же не станет лезть ко мне в публичном месте и склонять к сексу.

Да только вот про машину я совсем не подумала. Как-то вылетела она из головы. Поэтому и смотрю шокировано на ухмыляющегося, чертовски довольного Тимура. Пригвоздившего меня к месту опасным взглядом с азартным, похотливым блеском.

— Знаешь, милая Алиса, — проводит пальцем по нервно бьющейся венке на моей шеи. — мне ведь даже присутствие Олега за ширмой не помешает задрать подол твоего блядского платья, — вцепляюсь в ткань как за спасательный круг. — и оттрахать тебя по полной программе.

И как бы в подтверждение своих слова кладет руку мне на бедро. Дергаюсь словно от электрического разряда, с едва ощутимой болью врезаясь затылком об дверцу.

Я чувствую себя как в клетке с диким зверем, который готов распробовать лакомый кусочек медленно и изощренно.

— Ты же сам выбрал это платье, — голос дрожит, ладошки потеют, а трусики в миг намокают от присутствия рядом Тимура.

— И оно вызывает у меня желание разодрать его в клочья.

Ахаю, когда его рука оказывается у меня между ног.

От него так сильно веет животной, бешеной страстью, что тело само меня предает. Нахожусь как будто в сплошной прострации, под гипнозом. Даже мыслей связных нет. Только ощущения.

Горячие, неконтролируемые эмоции, выбивающие почву из-под ног и отталкивающие внутренний голос на второй план.

— Тимур, что ты…

Резко замолкаю, стоит Воронцову погладить костяшкой пальца мое мокрое белье. Боже! Губу нижнюю прикусываю, стараясь сдержать громкий стон. Грудь тяжело вздымается и опускается. Глаза зажмуриваю, лишь бы не видеть победной улыбе на лице своего бывшего парня.

— Сучка потекла, — сжимает со всей силы грудь в ладони. Вскрикиваю, распахнув глаза. — Влажная, горячая девочка, — надавливает на клитор, сексуально облизывая губы.

Ерзаю на месте, пытаясь то ли оттолкнуть Тимура, то ли даю ему молчаливое разрешение продолжить дальше. Двинуться вперед. Ощутить его пальцы, чтобы…

— Тимур Андреевич, — слышится голос Олега из какого-то динамика. — Мы приехали.

Испуганно вскрикиваю, думая, что водитель мог нас услышать. Боже! Как же стыдно! Как я теперь ему в глаза посмотрю? Он же… не глухой, в конце то концов. Или Тимур во всеми себя так ведет, поэтому охраннику пофиг на звуки, раздающиеся с заднего сиденья?

— Как жаль, что нас прервали, Задорожная, — заправляет мне за ухо выбившийся локон. — Иначе ты бы знатно на мне поскакала. Наездница из тебя отменная. До сих пор помню, как любила сиськи сжимать в приступе оргазма.

Хочу ему возразить. Съязвить. Поставить на место. Но язык словно к небу прирастает, а губы немеют.

Так ты дикого зверя против шерсти погладишь, дура. Не смей.

— Пошли, — поправляет пиджак, вновь грозным взглядом одаривая. — Тут полная звукоизоляция, — видит мой смущенный взгляд в сторону Олега, когда мы выходим из машины. — Охраннику ни к чему слышать крики моих девок.

Мерзавец! Чтоб тебя… Девки у него там кричат. Козел!

— Харе строить из себя обиженку, — за скулы хватает, приближаясь мое лицо к своему. — Веди себя как хорошая девочка. Ни с кем не завязывай разговора. От меня ни на шаг не отходи, — глаза отвожу, от чего он рычит и еще сильнее сдавливает мою челюсть. — Ты мое сопровождение, так что, — оглядывает с головы до ног. — будь паинькой. Мне важно получить контракт с этим турком.

Впервые Тимур говорит о чем-то кроме денег на лечение отца и спасение фирмы. Ночной воздух так подействовал на его откровенность? Или он просто хочет показаться всем вокруг милым и пушистым зайкой?

— Кивни, если поняла? — выполняю, дыша с трудом. Не нравится мне его прищуренный взгляд, таящий в себе ничего хорошего. — Тогда прошу на вечеринку.

По освещенной, кажется, сотнями огней дорожке проходим на задний двор огромного особняка. На зеленой лужайке собрались похоже все сливки общества. Судья, прокурор, даже начальник пожарной службы. Несколько известных актеров.

Влиятельные люди и их пассии съехались, чтобы поучаствовать в благотворительности. Выпить дорогого алкоголя и вкусить неимоверное количество деликатесов на столах или подносах официантов.

Тимур тут же вливается в атмосферу вечера. Он в своей стихии. Среди властных и сильных мужчин, многие из которых по-дружески с ним общаются. Приглашают на барбекю или званый вечер. Ведут с ним светские беседы. Даже у меня что-то спрашивают.