Последний удар прямо в душу. Со всего размаху. Точная намеченная цель. Убивающая, уничтожающая. Иллюзия, которую я создала несколько дней назад, начинает рушиться как под силой очень сильного урагана.

— Уходи, Дина!

Для Тимура я всего лишь девка на пару ночей. Его персональная игрушка. А вся его защита перед злобными родственниками всего лишь обманка. Мои глупые, наивные фантазии, которые мне еще выйдут боком.

И от этого еще больнее.

Ночь. Мне не спится. Все еще гадко, тревожно на душе. Не понимаю, за что мне все это. Когда я, наконец, стану счастливой и свободной?!

Снова жутко холодно. Даже теплое одеяло не спасает от мороза по коже. Хочется плакать. Навзрыд, уткнувшись в подушку. А может и вновь оказаться в той самой раковине, куда я добровольно себя заточила после… смерти Любаши.

Ты должна быть сильной, Алиса. Должна выстоять все, что тебе уготовила судьба.

Но разве я могу тягаться со всеми этими людьми? С матерью Тимура, что меня со свету готова изжить. С его сестрой, считающей меня убийцей ребенка. Или с Катей, вцепившейся в Воронцова руками и ногами.

Ты же дала отпор Дине. Выстояла. Так и с другими, Алиса, справишься. Со временем.

Неожиданно напрягаюсь, почувствовав, как кровать прогибается под чужим весом. В нос ударяет едкий запах алкоголя и сигарет. Волоскам на затылке щекотно от тяжелого, горячего дыхания.

Меня резко, но нежно дергают назад за бедра и прижимают к голой груди. Все еще не шевелюсь. Боюсь хоть слово сказать. Спиной ощущаю бешено колотящееся сердце. Каждый его удар.

Пульс ускоряется, когда рука Тимура нежно гладит меня по животу. Мышцы напрягаю, еле сдерживая себя, чтобы не зарыдать в голос. Он трогает там, где когда-то наша девочка росла. Искусно играя на струнах моей израненной души, даже не догадываясь об этом.

— Спи, Алис, — голос еле слышен. Дыхание шею щекочет. — Давай просто сейчас представим, что у нас все как раньше.

Да только как раньше больше никогда не будет. Все изменилось. Мы с Тимуром изменились. Он стал холодным и отстраненным. Я… глубоко ушла в себя, став обычной тенью. Бесхарактерной девчонкой, оказавшейся в настоящем аду.

Хоть мы и рядом, но между нами пропасть. Огромные километры, которые никогда не сократятся. Канат над бездной не натянуть. По нему не пройти. Каждый шаг опасен. Может быть сопряжен с сильнейшей болью. Ожогом на всю жизнь.

— Милая Алиса, — ладони Тимура пробираются под майку и накрывают грудь. — Моя девочка.

Чувствую, как его дыхание становится все размереннее. Как мышцы расслабляются. Руки больше не удерживают в жесткой хватке. Тимур сопит носом, уткнувшись лицом мне в затылок.

Пытаюсь сама уснуть, но ни черта не выходит. Мне то дико жарко, то очень холодно. Лежащий рядом мужчина напрягает, вызывает давно забытые чувства. Заставляя меня тонуть в воспоминаниях счастливых дней. Тянутся к тому свету, что давно для меня погас.

Сама не замечаю, как проваливаюсь в глубокий сон, где так все ярко, светло. Спокойно и уютно. Не вижу ничего вокруг. Кажется, будто плыву на каком-то облаке, проносящем меня через источник невероятной эйфории. Той, что наполняет сердце умиротворением.

— Алиска.

С трудом распахиваю глаза, не понимая, кто меня сейчас звал. Это сон или реальность?

Моргаю. Хочу глаза протереть, но рукам что-то мешает. Гляжу прямо перед собой. Рядом, на боку, Тимур лежит. Вроде спит. Хотя дыхание уже не такое размеренное. Может просто в полудреме находится?

Сглатываю ком в горле и… позволяю себе небольшую вольность. Более-менее свободной рукой провожу по его утренней щетине. Очерчиваю линию губ, носа. Смотрю на дрожащие ресницы.

Прижимаюсь к нему плотнее. Увеличивающаяся эрекция прижимается к бедру. Интуитивно трусь об его пах.

Да ты с ума сошла, дорогуша.

Ну и наплевать!

— Если ты сейчас же не прекратишь, это очень далеко зайдет, — шепчет Тимур, так и не открыв глаза.

Сердце делает кульбит. Все части души словно собираются воедино. Адреналин в кровь впрыскивается.

Прикладываю указательный палец к его губам, и так же еле слышно шепчу:

— Давай просто притворимся, что все как раньше, — возвращаю ему его же слова. — Словно мы все еще любим друг друга.

Да кого я обманываю? Как бы я не старалась поселить в сердце ненависть к Тимуру, любовь к нему гораздо сильнее.

Тимур

— Давай просто притворимся, что все как раньше. Словно мы все еще любим друг друга.

Ее слова подобны смертоносному яду. Распространяются в крови. Поражают каждую клетку тела. Отравляют душу. Сознание. Навечно. Любовь. Давно этого чувства нет в моей жизни. Я его с корнем вырвал из сердца и заменил ненавистью к ней. К Алисе Задорожной, что бросила меня в самое пекло ада, уничтожив все хорошие воспоминания.

— Ты же понимаешь, что не дождешься от меня нежности, детка, — перекатываю ее на спину, сам ложусь сверху. — Я просто трахну тебя в уплату долга за отца. Возможно, жестко и по-быстрому. Не заботясь о твоем удовольствии.

— Знаю, — шепчет одними губами, которые так хочется искусать в кровь. — Я знаю, на что иду.

О нет, малышка, ты не знаешь. Даже не представляешь. Сейчас перед тобой не влюбленный пацан, готовый весь мир к твоим ногам бросить. Рядом находится холодный, жесткий мужчина, способный на колени тебя поставить и отыметь раком. Раз, два, а может пять раз. Смотря, как ты сможешь меня удовлетворить.

— Тогда не будем зря терять время, милая, — хватаюсь за ее футболку и рву ее к чертовой матери.

Алиса вздрагивает, тут же прикрывая аппетитную грудь. Цокаю языком, чтобы немедленно руки убрала. Ни к чему строить из себя недотрогу. Давно уже не девочка. Знала с чем играла.

Закрывает глаза, молча опуская руки по бокам. Вся напрягается. Дрожит. Часто-часто дышит. Позволяю себе любоваться ее совершенным телом. Изящной шеей, упругой, настоящей грудью, плоским животом. Красивая. Но что-то в ней все же изменилось, сделало её еще роскошнее.

Член в штанах еще больше увеличивается. Беснуется. Хочет вырваться на свободу и оказаться между широко разведенных ног Алисы. Пронзать ее до громких стонов, сорванного голоса, метаний по простыне. И чтобы смотрела только на меня. Взгляд не отводила. Просила еще и еще, а я бы ее мучил, доводил бы до подвешенного состояния, наказывал за эти гребаные пять лет.

— Все также прекрасна.

Провожу ребром ладони по вздымающейся груди, задеваю пальцем левый сосок, сжимаю его чуть сильнее обычного. Явно причиняя ей небольшую боль. Но она ее сейчас заслуживает. Сама пошла на этот шаг. Сама дала добро. И я буду удовлетворять свои аппетиты как душе угодно.

— Приподними попку, Задорожная, и открой, наконец, свои чертовы глаза!

Выполняет. Позволяя избавить ее от шорт и трусиков. Глазами стреляет, словно в душу проникая. В них столько разных эмоций, что очень трудно разглядеть главную из них. Желание. Похотливое, грешное желание, которое и держит ее около меня. Не будь Алиса столь испорчена, давно бы сбежала. Закрылась бы в ванной и умоляла меня оставить ее в покое.

Опускаю голову вниз. Как умалишенный пялюсь на гладко выбритую плоть. Касаюсь пальцами влажных складок. Ну вот чтобы она не говорила, Алиса все также хочет меня.

Она возбуждена. Как тогда в отеле. У стены. Когда доводил ее до оргазма. Моя девочка. Отзывчивая. Нежная. Такая настоящая.

Проникаю пальцем еще дальше, глубже. Наслаждаясь ее первыми стонами. Соблазнительными. Сладкими. Двигаю пальцем внутри нее, добавляю еще один. Мечется по простыне. Губы прикусывает. Чуть бедра приподнимает, позволяя орудовать внутри нее уже тремя пальцами. Растягиваю узкую, липкую плоть. Подготавливаю. Член болезненно упирается в ширинку.

Спокойно, парень. Немного потерпи. Скоро ты получишь то, о чем так долго грезил.