— Как ты стал таким, Тимур? — к горлу ком подступает, по щекам все же течёт солёная жидкость. — Ведешь себя как мерзавец! Ты же не был таким!

— Мы оба с тобой, — шепчет на ухо, вызывая неприятную дрожь, — прекрасно знаем, кто стал причиной моей резкой перемены. Не правда ли, детка?

Отрывает от стены, толкая в спину к своему Хаммеру. На высоченных шпильках пролетаю добрых два метра до машины и оказываюсь к ней прижатой крепким, натренированным телом. Ягодиц касается его каменная эрекция, вынуждающая замереть на месте.

Зная Тимура, он может трахнуть прямо посреди улицы. Если я вновь стану ему перечить, Воронцов просто разорвёт на мне трусики, расстегнет свою ширинку и трахнет около входа в клуб, невзирая на прохожих.

— Сейчас мы поедем домой, милая Алиса, — носом проводит по затылку, а руками шарит по натянутому подобно струне телу, оставляя на нем кровавые ожоги. — Хочу наказать тебя за непослушание, — прикусываю нижнюю губу, чтобы не застонать от его пальцев около резинки стрингов. — Быстро в машину!

Секунда, и он покидает моё личное пространство. Просто садится за руль, даже не открыв мне дверь. Чувствую на себе его дьявольский взгляд сквозь тонированные стекла. Как он обжигает, проникает в душу.

Тимур ждет, когда я сяду в машину, чего делать пока не спешу. Всё ещё ищу способ сбежать, исчезнуть. Но от него же не спрячешься. Он везде найдёт. Притащит к себе силком, лишь бы с ним только была.

Поэтому смахнув горькие слезы, выполняю его приказ, оказываясь в кожаном салоне Хаммера, через пару секунд сорвавшегося с места и уносящего нас элитный район города. За наказанием для непослушной Алисы Задорожной.

— Снимай с себя эти блядские шмотки, — буквально заталкивает в рабочий кабинет. — Я ведь и порвать тряпки могу.

Наливает себе стакан чистого виски и делает большой глоток. Вижу, как он бесится.

— Подойди и разорви! — выкуси, милый.

— Я разве не ясно выразился?! — со всего размаху кидает стакан в стену за мной.

Несколько капель алкоголя попадает на платье, которое Тимур разрывает на мне за считанные секунды. Просто отбрасывает клочок ткани за спину и тянет за лямку лифчика.

Прохладный воздух касается разгоряченной кожи. Внутри что-то щелкает. Какой-то огромный тумблер, заставляющий все мысли озвучивать.

— Прекрати вести себя как гребанное животное, — все же не выдерживаю. — Я тебе не собака, чтобы приказы незамедлительно выполнять.

Должно быть во мне алкоголь говорит. Или вновь зарождающиеся проблески твердости характера. Но, черт возьми, адреналин от этого просто огромными дозами в кровь впрыскивается.

— А кто же ты? — оглядывает злобным взглядом, с примесью ненависти. — Шлюшка, решившая покрутить задницей перед первым встречным мужиком? Вон как об мой член резво терлась. Наверняка хотела, чтобы тебя трахнули во все щели. Всю ночь, блядь, напролет!

Звонкая пощечину отдается эхом от стен комнаты. Вмиг становится тихо, как на кладбище. Зловещая, гробовая тишина. И только двое разгневанных человек тяжело дышат, глядя друг другу в глаза и стараясь мысленно уничтожить.

— Не сравнивай меня со своими девками. Я не такая, Тимурчик… Ты меня совсем не…

Грубый поцелуй. Жалящий. Оставляющий отметины. Взрывающий ядерную бомбу внутри. Агрессивный язык, сплетающийся с моим в диком, первобытном танце.

Руки по всему телу. Обжигают. Трогают. Помечают особыми следами. Тимур несдержан. Его охватывает бешеная, животная страсть. Передающаяся и мне. Это точно алкоголь в крови толкает на безумные действия. В трезвом состоянии на такое даже бы не пошла.

— Хренова сучка, — рычит, разрывая на мне трусики и лифчик. — Вырядилась, словно мужика искала для быстрого перепихона.

— А если и так? — намеренно его провоцирую, играюсь с ним. — Ты же считаешь меня блядью. Решил, что у меня мужиков был вагон и маленькая тележка, — глаза такие черные, что зрачков не видно. — А скольких ты баб оттрахал за эти пять лет? Поделишься информацией из первых уст?

Грубо за задницу хватает, приподняв над полом. Вынуждает обвить ногами его бедра. Почувствовать нежными, влажными складочками его огромную эрекцию за тканью брюк. Низ живота тут же спазмом сводит. Между ног невыносимо печет. Ощущаю себя, как нимфоманка, жаждущая секса.

Голова совсем не соображает. Сердце громко бьётся об ребра. Пульс зашкаливает. Адреналин еще больше подскакивает, достигая отметки максимум. Внутри все горит, плавится.

— Тебе без списка моих побед трахаться неинтересно, да? — смахивает с рабочего стола все содержимое. — Ну так давай я расскажу, когда, как и с кем сексом занимался, — опускает на глянцевую поверхность. — Порадую тебя увлекательными историями, милая Алиса.

Ладони мнут груди, пальцы соски сжимают. Выгибаю спину, как похотливая мартовская кошка. Киска пульсирует. Изнывает от желания. Кажется, будто возбуждение по внутренней стороне бедра течет.

— Начнем, пожалуй, — еще шире мне ноги раздвигает, проводит пальцем по бритому лобку. — С Катеньки. Моя. Девушка.

Не собираюсь слушать про его девку, к которой так вся семейка благоволит. Пусть заткнется и немедленно. Иначе глаза ему выцарапаю.

— Тогда и я поведаю про… Тревиса. Моего парня под номером… Ай!

Резко замолкаю, ощутив его палец внутри меня. Потом еще один и еще. Тимур безжалостно трахает меня пальцами. Доводит до предоргазменного состояния. Останавливается и коварно лыбится. Проникает глубже, растягивает внутренние мышцы. Мацает за груди. Целует в губы. Кусает. Зализывает раны. Подчиняет меня своей воле.

— Сейчас трахну, — шепчет на ухо, гремя ремнем от брюк.

Расстегивает ширинку. Дергает молнию. Смотрит мне прямо в глаза. В них горит огонек сумасшедшей страсти и дьявольской силы.

Секунда. Вдох-выдох. Воронцов входит в меня. Одним толчком до самого основания. Выгибаю спину, царапаю ногтями по столу. Ощущаю каждую вздувшуюся вену на его члене. Каждый бешеный толчок до помутнения рассудка доводит. До громкого крика на весь кабинет.

Тимур трахает как дикий зверь. Как обезумевший. Как изголодавшийся хищник. И я позволяю ему иметь себя на столе. С широко раздвинутыми ногами. Словно мы вернулись на пять лет назад, когда оба сгорали от страсти и могли ее утолить только на кухонном «островке» в доме его родителей.

— Тимур, — стону его имя. — Тимур…

— Стерва.

Выходит, оставляя внутри только кончик. Дразнит. Уничтожает. Отравляет. Раз и навсегда.

Снова натягивает на длинный член. Кричу, не сдерживаясь. Оглушая саму себя. Заталкивая подальше внутренний голос, осуждающий за эту слабость под воздействием алкоголя. Подтягивает за бедра ближе к концу стола, проникая под совсем другим углом. Растягивая мышцы. Достигая точки G. Ударяясь напряженными яйцами о нежную кожу ягодиц.

— Все же твой отец правильно сделал, что проспал свой бизнес, — дьявольски смеется, режа по больному месту. — Тогда бы я не смог снова тебя трахать, — перехватывает мою руку практически около щеки. — Зря ты так. Сама же тащишься от нашего секса, но выставляешь себя униженной и оскорбленной.

— Пожалуйста, замолчи, — эластичные стеночки сжимают его член.

Еще чуть. Еще несколько движений и могу к небесам воспарить. Или окончательно спуститься в ад.

Толкается еще грубее, сильнее, мощнее. Большой палец трет клитор, вызывая немедленную дрожь по телу. Пульсация усиливается. По позвоночнику электрический ток бежит. Мышцы сокращаются от взрывного оргазма. Срывающего голос и оглушающего слух.

Тимур резкими толчками отправляет себя в мир полнейшей эйфории. Его член дергается внутри меня, наполняя нутро горячей, вязкой спермой. До последней капли. Животный рык вперемешку с матами. Громкий удар кулака об стол. Тяжелое дыхание. Удары двух сердец, бьющихся в унисон.

Воронцов прижимается ко мне потным телом, утыкается своим лбом в мой. Глаза в глаза. Ни слова не говорит. Просто наслаждаемся тишиной. Спустя пару секунд он утягивает меня на ковер. Лежу рядом с ним и не знаю, что сказать. Как спросить о том, что ждет нас дальше? Яркий свет или кромешная тьма?