Другой ночной погром, поражающий своей жестокостью, немцы и полиция учинили в мае 1942 года. По Завальной улице они окружили два четырехэтажных густозаселенных дома, подожгли эти дома со всех сторон и сожгли в них живьем людей. Сгорело несколько сот человек.
Менялись немецкие громилы, одни уходили, другие приходили, и каждый из них под видом наведения порядка в гетто занимался истреблением евреев.
Незадолго до своего ухода из гетто Рихтер решил проверить выполнение приказа об обязательном выходе евреев на работу. Он остановил на улице первых трех встречных, завел их на биржу и приказал полицейским раздеть несчастных, избил их до полусмерти, а одного из них вывел на площадь, привязал к столбу и застрелил. На груди убитого повесили картон с надписью: ”Так будут поступать с каждым, кто посмеет не выходить на работу”.
На смену Рихтеру пришел его преемник — Геттенбах. Он издал приказ, превращавший гетто в лагерь. Все дома гетто были перенумерованы, и жители гетто, помимо желтых лат, стали носить еще номера своих домов. За нарушение этого приказа Геттенбах собственноручно расстрелял сотни евреев. Но расстрелы в гетто производились и без всяких поводов и причин. В мае привезли из лагеря Тростинец трех рабочих. Они себя плохо чувствовали и попросились на прием к врачу. Геттенбах отвез их на кладбище и расстрелял. Аналогичных случаев было много.
Работа на фабрике ”Октябрь” считалась самой выгодной. Там, кроме 200 граммов хлеба, давали кружку горячей воды, а на обед жидкий суп.
В мае 1942 года с фабрики уволили 13 женщин. Они решили наутро пройти с колонной на фабрику, узнать, за что их уволили. Им не позволили говорить с шефом и повели в тюрьму. Две недели их мучили и томили в тюрьме, а потом под усиленным конвоем повели в гетто на площадь против Юденрата. Жителей выгнали из домов на площадь, а затем этих 13 несчастных расстреляли разрывными пулями. Два дня лежали убитые на площади, — немцы не разрешали их убрать.
В апреле 1942 г. гестаповцы приказали всем евреям каждое воскресенье являться на площадь к зданию Юденрата ровно к 10 часам утра.
Без плеток и избиения прикладами эти выходы на площадь не обходились. Люди находились в напряжении, не зная, что их ждет на площади. Каждое воскресенье на сборах Рихтер, Геттенбах, Фихтель, Меншель и другие произносили речи, убеждали евреев не уходить из гетто в партизанские отряды, говорили, что погромов больше не будет. Каждое воскресенье повторяли одни и те же речи, после чего евреев заставляли исполнять концертные номера: петь, играть, некоторых фотографировали.
В одно из воскресений полицейские пошли проверять по домам выход евреев на ”апель”. Они нашли в квартирах 14 мужчин. Их привели на площадь, показывали всем и объявили, что их отведут в тюрьму, откуда они уже больше не вернутся. Так это и было: их расстреляли. ”Апели” продолжались до 28 июня 1942 года. В июне, в одно из воскресений, после ”апеля”, группа евреев стояла у водоколонки на Танковой улице. По 2-му Апанскому переулку проходил полицейский с женщиной. Подошли к проволоке, увидели очередь за водой, и полицейский, обращаясь к своей даме, сказал: ”Посмотри, какой я меткий стрелок”, — и выстрелил из винтовки в толпу. У колонки осталась лежать 16-летняя девушка Эсфирь, через час она скончалась. Такие случаи не были единичными.
Из партизанских отрядов, в связи с арестом Минского партийного комитета, перестали приходить проводники, связь временно была потеряна. Партийный комитет гетто, обсудив положение, решил создать свою базу для вывоза людей в отряды. Для этой цели были выделены 20 человек во главе с товарищем Лапидусом. Отправляли людей грузовиком, но так как всех людей, намеченных к отправке, на одной машине нельзя было поместить, условились отвезти машиной первую группу в 20 человек за 45 км от города и вернуть машину на пятнадцатый километр, куда к этому времени выйдет вторая группа. В составе второй группы шли Фельдман, Тумин, Лифшиц и другие. Машину в условленном месте они не нашли. Первая партия людей добралась благополучно, вторая же попала под обстрел гестаповцев и предателей. Часть людей, среди них Фельдман и Тумин, вернулись в гетто, остальные погибли.
В конце апреля 1942 года оставшиеся коммунисты гетто решают восстановить городскую партийную организацию. В одном из домов по Торговой улице было созвано партийное совещание. На это совещание явилась группа коммунистов русского района. После этого совещания была восстановлена парторганизация, но не по принципу десяток, а по принципу территориально-производственному. Парторганизация гетто была выделена в самостоятельную, входившую в Кагановичский райком партии. В это время прибыла директива ЦК партии большевиков о массовом вывозе людей в партизанские отряды.
При помощи подпольного парткомитета гетто был создан отряд (в Слуцком направлении) под командованием капитана Никитина. В этот отряд направлялись евреи гетто. Систематически производились отправки военнопленных, работавших в лагере на Широкой, на войлочной фабрике и на других предприятиях.
При отправке военнопленных в отряды у проволоки был арестован Миша Гебелев, весь отдавший себя служению народу, не знавший в борьбе страха и усталости.
Одновременно с отправкой военнопленных в отряды проводились диверсии на предприятиях: на мясокомбинате, на войлочной фабрике, на спиртзаводе. Еврей-кузнец, работавший на спиртзаводе, систематически отравлял спирт, предназначенный для отправки германским войскам на фронт.
Партийный комитет гетто направил Наума Фельдмана, одного из первых участников подпольной партийной организации гетто, устраивать партизанские базы в западном направлении. Тяжел был путь Фельдмана. Двое суток на 9-м километре от города ждал Фельдман проводника, который должен был провести его с группой до места.
Наконец, Фельдман нашел отряд Скачкова; этот отряд только формировался. Скачков отказался принять группу Фельдмана. Фельдман решил сам организовать отряд. Он послал связных в подпольный партийный комитет гетто, откуда прислали новых товарищей. Группа была уже вооружена ручными пулеметами, винтовками, наганами и пистолетами. В конце мая отряд Никитина забрал часть людей, имевших оружие при себе. Оставшиеся в отряде занялись изысканием оружия. На помощь опять пришел парткомитет гетто. Связь отряда с партийным комитетом гетто не прекращалась. В июне 1942 года был прислан командир отряда, военнопленный из лагеря на Широкой, которому был организован побег, — Семен Григорьевич Ганзенко. Отряд назвался именем товарища Буденного. Фельдман был в отряде парторгом. Отряд влился в бригаду имени Сталина и стал одним из ее боевых подразделений. Впоследствии Ганзенко был назначен комбригом, а Фельдман комиссаром одного из отрядов бригады.
Все эти уходы из гетто были сопряжены с колоссальными трудностями. Гетто стерегли ночью и днем. Всюду были устроены засады.
27 июня 1942 года гестапо издало приказ: все евреи, помимо желтых лат и номеров домов, обязаны носить следующие знаки: рабочие — красные, а иждивенцы рабочих и безработные — зеленые. Рабочие должны были получить свои знаки по месту работы, а иждивенцы и безработные — на площади перед Юденратом. Никто не предполагал, что этот казавшийся невинным приказ, подготовляет самую страшную бойню.
28 июля 1942 года было самым черным днем гетто.
Утром, после ухода рабочих колонн, в гетто прибыли гестаповцы и полицейские. Все гетто было окружено плотным кольцом патрулей. Жителей гнали из квартир к площади. Туда стали подъезжать большие закрытые чернью машины-душегубки. Во время этого погрома были уничтожены детский дом, инвалидный дом, гестаповцы уничтожили и больницу, пощаженную при предыдущих погромах. Больных расстреляли в постелях, среди них погиб композитор орденоносец Крошнер. Медперсонал и врачей выстроили отдельной колонной в белых халатах и повели на площадь. Там их погрузили в душегубки и умертвили.
Погибли 48 врачей, лучших специалистов БССР, среди них профессор Дворжец, доктор медицинских наук; доцент Майзель, кандидат медицинских наук; погибли старейшие и опытнейшие врачи — Турвель, Кантарович, Гурвич, Сироткина и многие другие.
