— Я этого не слышал, — открестился Гаврилов. — Лара, поправляйся, выздоравливай окончательно и возвращайся к нам — мы все страшно по тебе соскучились. Карина сейчас в Турции, но уже отправила тебе на WhatsApp кучу восторженных поздравлений с возвращением в мир живых и мне весь телефон оборвала. Ну, я пойду, не буду вам мешать, — Гаврилов наклонился к Ларе и прошептал тихо: — Отца успокой и присмотри за ним, а то наворотит дел — не расхлебать потом.

Лара обняла следователя и тепло попрощалась с ним. Гаврилов уехал. Савельевы тоже сели в машину и тронулись домой. Лара посмотрела на осунувшиеся за эти месяцы лица родителей и почувствовала себя последней эгоисткой: за нее переживали, с ума тут сходили, а она в другом мире жила себе спокойно и счастливо! Эгоистка и есть! Ведь даже сейчас мечтает вернуться в мир Саир. И вернется обязательно, недаром же ей Ведунья номерок телефончика передала. На Саире тело без души девять дней прожить может, нужно быстро успокоить родителей и возвращаться к мужу. Вопрос один: как успокоить родителей?! Сказать: «Не беспокойтесь, родные мои, я через пару дней помру, так вы не переживайте, так оно и задумано было»?!

«Не уверен, что твой муж на Саире, — как гром с неба раздался голос в голове Лары, — кажется, его тоже заклинанием переноса зацепило. Перестарался мой папочка с силой заклинаний-то».

ЧТО?! Этот голос в ее голове — голос Дамиана?! Это его она в бессознательном состоянии слышала? С какой такой стати он в ее голове разговаривает? Своей головы нет?!

«Вот и я о том же, — пробухтела глубоко внутри испуганная кошачья сущность, — ты, дурища, общежитие-то тут не разводи, душа не резиновая! Пусть этот демонюка в свое тело чешет, в нашем и так тесно!»

«А я не по своей воле тут! В астральном теле я слаб, не смог воспротивиться заклинанию переноса, вот меня и зашвырнуло к вам! Теперь моя сущность тоже сидит в этом теле, самостоятельно я отсюда уйти не могу! Я помочь хотел, когда на Лару настраивался!»

«Донастраивался! Выкатывайся отседова, внятным кошачьим языком говорю!» — возмущалась Кошка.

«Слушай, хвостатая…»

«Отставить пререкания! — завопила Лара. — Боже, если я когда-нибудь сойду с ума, то это точно не будет шизофренией с раздвоением личности — против раздвоения личности мне уже многократная прививка сделана! И от растроения личности тоже!»

«Кошек своих лучше воспитывать надо…»

— Дамиан! — предупреждающе прорычала Лара, не желая давать в обиду демону свою кошечку, но мать с отцом поняли ее возглас иначе.

— Появлялся твой Дамиан, только недавно надолго исчез, — проворчал отец, а мать спросила: — Ты еще не забыла его, доченька?

— Забудешь тут, — вздохнула Лара.

— Сильно он тебе в душу запал, — задумчиво сказала мать, — но и он к тебе, кажется, неравнодушен.

Дальнейшие рассуждения матери на эту тему Лара не слушала: ее пробил нервный смех. «В душу запал!» Вот уж запал, так запал! Никогда раньше она не думала, что это высказывание можно использовать в прямом смысле слова! В наипрямейшем смысле. Как его теперь из этой души вынуть?!

«Я не в душе, я в теле. Демон и душа несовместимы. Кстати, свет твоей души меня не обжигает — это доказывает, что я без злого умысла и совершенно случайно сюда залетел!» — растолковал все по порядку Дамиан.

«Крупнее всех залетела тут я, — вздохнула Лара. — Как я устала от этой всей ерунды, только месяц и пожила спокойно! — тут она вспомнила замечание Дамиана про Леона и завопила мысленно: — Где мой муж, демонюка проклятый?!»

«Скорее всего — на Земле и где-то близко. Его ведь тем же самым заклинанием, что и нас, перенесло, но он был не внутри круга, как мы, а снаружи, там другой магический фон заклинания, плюс его тело не удерживали на месте и в неизменной форме, как твое, на нем не было нужных артефактов, понимаешь?»

«Вывод, вывод какой?!»

«Я ж говорю: на Земле он, рядом с нами и в своем теле. А твое тело на алтаре осталось, на нем артефактов множество, которые и обороту препятствуют, и переносу тела…»

«Ясно. Вернусь — поснимаю все и в огонь швырну. Где Леона искать?!»

«А я откуда знаю? Я не встроенный GPS-навигатор!»

— Пап, останови машину, — попросила Лара, — и телефон дай позвонить: надо Гаврилова попросить одного человека разыскать.

Василий Ильич внимательно слушал, как дочь подробно описывает внешность неизвестного мужчины, который не говорит по-русски и совсем не знает город и страну. Забирая назад свой телефон, он спросил:

— Это кто?

Лара вздохнула в очередной раз:

— Вы не поверите: муж мой, причем венчанный, нас в церкви браком сочетали.

Мать всплеснула руками:

— Да как же?! Да что же?! А когда?! И это не Дамиан?

— Вот точно не Дамиан, — фыркнула Лара и эхом внутри фыркнула кошачья сущность.

«Не думал, что так сильно может ранить пренебрежение любимого человека», — тихо откликнулся Дамиан и замолчал.

Но совесть у Лары даже не шелохнулась. Ишь — любимого! Да этот демон близко не представляет, какова настоящая любовь! Любовь — это прежде всего доверие, нежность, взаимная поддержка, совместное будущее, а не желание добиться своего во что бы то ни стало! Нет, Лара была благодарна демону за его помощь: и тело принцессы он вылечил, и про договор напомнил, но ее доверие к рогатому было подорвано раз и навсегда еще в жарком августе черноморского лета. А уж любовь ее и вовсе давно другому отдана.

Лара ходила по храму вместе с монахом, а Леон смотрел ей вслед и его терзало дурное предчувствие. Потом она исчезла из виду, и предчувствие стало сильнее. Не выдержав напряжения, Леон извинился перед Тельдом и беседовавшим с ним монахом и двинулся за женой. Прошел по всему храму — и никого не обнаружил!

Дальнейшее Леон помнил смутно. Кажется, он чуть не придушил того монаха, что остался в исповедальне, кажется, его оттаскивал Тельд, а тот мерзавец что-то верещал про подвал и ритуал, утверждал, что ритуал важнейший и вреда леди не принесет, а только добро и веру в мир вернет. Леону не было дела до добра и веры, он понесся в этот подвал, увидел жену на алтаре и бросился к ней. Потом раздался громкий хлопок, мир померк.

Очнулся Леон под рокот волн, на влажном желтом песке. Вскочил, выставив перед собой меч и настороженно поворачиваясь вокруг. Ни демонов, ни жены, ни алтаря, ни монахов — вообще никого, только безлюдный голый пляж на берегу огромного озера. Очень большого озера — более крупного, чем Шари.

Леон несколько раз громко прокричал «Лара!», но ответом была тишина. Тогда он убрал меч в ножны и шагнул к озеру: смочить пересохшее горло и умыться.

Тьфу, гадость какая! Как такую воду пить можно?! Горькая, соленая и отдает тиной! Это что — не человеческий мир, не мир Лары? Леон тряхнул головой и припомнил, что в его мире тоже существуют соленые озера: не в Картуме и даже не в Солликии, но дальние границы королевства, идущего за Ардалией, омываются таким вот соленым озером, которое называют морем. Во всяком случае, так писали путешественники и рассказывали купцы, привозившие из далеких земель экзотические продукты вроде того же шоколада. Сам Леон до сих пор морей не видал.

«Так вот ты какое, море! Еще бы век тебя не видать. Столько воды — а жажду не утолишь. Ну, пойду жену искать».

Зима у Черного моря была в этот раз теплой, бесснежной. Леон пошел по пляжу под теплым солнышком. Температура воздуха была около плюс десяти, и одетому в парадный мундир Леону (освящение храма — важное мероприятие и генерал был одет по форме) было вполне комфортно. Голые кусты, окаймлявшие пляж, пересекались асфальтовой дорожкой, ведущей на большую дорогу, по которой в центр города и из него неслись машины. До трассы было далеко и до Леона доносился лишь слабый шорох шин, на который он не обратил внимания. А вот асфальтовая дорожка его крайне заинтересовала. Генерал присел на корточки и осторожно дотронулся пальцами до асфальта, постучал по нему. Ровные края дорожки, окантованные бордюром, доказывали, что эта странная тропа создана усилиями человека и наверняка выведет его к людям. Леон ступил на нее с некоторой опаской, но темно-серое покрытие вело себя нормально: не прогибалось под ногами, было твердым и весьма удобным для ходьбы.