Страд окаменел. А перед глазами возникла картина: тварь кидается на мракоборца, тот бьет заклятьем, но промахивается.

— Когда вас нашли, вы оба были без сознания, — вновь заговорил мастер Селлер. Он заложил руки за спину, прошел к окну. — А Дролл еще и ранен. Тварь, которую вы преследовали, видимо, задела его. Неизвестно, чем она била, но если бы удар пришелся на пару дюймов ниже… Мракоборцу пронзили бы сердце, и он бы умер. Но и так рана очень серьезная. И мы не знаем, как ее лечить.

— Значит?.. — сипло выдавил Страд.

Разум его все еще боролся с натиском страшных вестей.

— Верно. Нужно готовиться к худшему. Мы поддерживаем в Дролле жизнь, но с каждым часом это становится все сложнее.

Около минуты Страд молчал, принимая услышанное. В голове было пусто. В душе — тоже: он не чувствовал ничего.

Потом он повернулся к мастеру Селлеру.

— Можно мне увидеть мастера Дролла?

Прирожденный нахмурился.

— Не уверен, что ты сейчас в состоянии. Только очнулся… Тебе нужно поесть, принять лекарства. Постельный режим опять же…

— Пожалуйста, — тихо, но твердо произнес Страд. — Я только увижу его, а потом вернусь сюда. Сделаю все, что требуется.

Мастер Селлер поколебался, потом сказал:

— Хорошо. Мы сходим.

Путь до места, где боролись за жизнь мракоборца, занял около четверти часа. Сначала шли по коридорам — серым, узким и полутемным. На дверях светились руны, время от времени встречались маги-целители, пару раз Страд видел пациентов в таких же, как на нем, длинных рубахах. Потом спускались по лестнице, скрытой за тяжелой двустворчатой дверью. С каждым пролетом Страд чувствовал, как усиливается зревший внутри страх. Он понимал, что скоро увидит наставника. Но не того, к которому привык — сильного, сурового, уверенного в себе, — а…

Страд не знал, во что мракоборца превратила оставленная тварью рана.

Глаза жгло. Все время, пока спускались, он сглатывал.

Лестница привела к еще одной двери — гораздо массивнее предыдущей и покрытой янтарными рунами. Мастер Селлер приложил к ней руку, глаза прирожденного засветились. Что-то щелкнуло, и створки, рокоча, стали медленно разъезжаться.

— Думаю, ты догадался, — маг с сочувствием посмотрел на Страда. — Это отделение для особо тяжелых больных. Мы сейчас находимся почти в трех сотнях футов под землей.

Страд смог лишь кивнуть. Заговори он — и слезы прорвутся.

За дверью оказался широкий коридор. На стенах и потолке светились руны, образуя сплошной узор, от которого шли волны тепла.

— Идем, — сказал мастер Селлер. — Почти добрались.

Помещение, в котором лежал Дролл, напомнило Страду Зал Кошмаров: холодный короб из серого камня, в центре — металлический лежак со множеством шестерней, винтов, вентилей и пружин, регулирующих его положение. Лежак этот был окружен стойками с приборами, которые, подобно живым существам, тянули к нему щупальца шлангов и проводов. Вокруг суетились пятеро магов-целителей. Поодаль, за длинным столом, заваленным бумагами и книгами, сидели еще трое. Вдоль стен тянулись стеллажи, заставленные склянками, кюветами, наборами инструментов… Воздух был пропитан резким запахом эликсиров.

От мысли, что лишь все это удерживает в мракоборце жизнь, Страду стало еще больнее. Мастер Селлер положил ему руку на плечо.

Увидев прирожденного и Страда, остальные целители расступились.

«Вот и Дролл», — с колотящимся сердцем подумал Страд, остановившись рядом с лежаком.

Человек, которого он увидел, меньше всего походил на мракоборца. Обритый наголо, истощенный, он то и дело вздрагивал и стучал зубами. Глаза его были полуоткрыты, но янтарные радужки прятались под веками, а склеры стали серыми. Мракоборца опутывало множество проводов, на руках виднелись следы от иголок, но больше всего Страда пугала рана — окруженная воспаленной плотью дыра, из которой вместо крови сочился черный дым.

— Он ни разу не приходил в сознание, — тихо сказал мастер Селлер.

— Значит… — Страд прервался, сглотнул. Подождал пару секунд, потом продолжил, стараясь говорить ровно: — Значит, нет даже малейшего шанса, что мастера Дролла можно спасти?

— Видишь ли, — прирожденный ответил не сразу. Страд даже подумал, что он вовсе не намерен отвечать, поскольку все и так понятно. — Если бы мы знали, что нужно сделать, чтобы вылечить его… У нас нет главного — ориентиров.

Страд чуть заметно кивнул, глядя на рану. Кожа вокруг нее очень напоминала отравленную землю в Струпьях — серо-розовая, омертвевшая.

И это натолкнуло на мысль…

«Как бороться со Струпьями тоже поначалу не знали, — подумал Страд. — Но ведь справились. Благодаря мастеру Стаундену… Прозревателю…»

— Послушайте, — он повернулся к мастеру Селлеру. — Нужно пригласить мастера Намуса. Он ведь прозреватель. Наверняка он сможет найти средство, чтобы спасти…

Страд не договорил, глядя, как целитель-прирожденный качает головой.

— Я знаю мастера Намуса, — ответил маг. — Скорее всего, он не сможет помочь. У него другая специализация: он прозреватель-следопыт. То есть, видит уже случившиеся события. Поэтому он так незаменим при расследовании преступлений. Заглянуть в будущее вообще очень сложно, такие случаи крайне редки. То, что ты смог предсказать появление Червоточины, удивительно. Возможно, тебе удастся что-то сделать. Но, — мастер Селлер наклонился, серьезно посмотрел на Страда, — я прошу тебя ничего не предпринимать сейчас. Ты должен сначала набраться сил. Пообещай неукоснительно выполнять все, что говорят целители.

— Обещаю, — выдавил Страд, глядя в пол.

Ему было страшно смотреть на наставника. Страшно и — неприятно. И от этого Страд чувствовал себя предателем.

— А теперь я отведу тебя в палату. Идем, — мастер Селлер первым двинулся к дверям.

Оннэрб был ошеломлен. Да, он ожидал, что с появлением гостей из Червоточины его мировосприятие перевернется, но чтобы настолько…

Одна большеголовая змея выполнила свое предназначение. Опальный маг «выпил» ее, и теперь та была частью его самого. Мозг и небо раздирала боль, непрерывная дрожь ослабила тело, а испытание, которому прирожденного подвергло первое существо, предстояло повторить еще трижды. Но оно того стоило. Теперь Оннэрб знал точно.

А потому — проглотил кровь, натекшую из развороченного неба, и открыл рот. Вторая змея приблизилась, высунула язык с костяным жалом, и вскоре Оннэрбу опять стало очень больно.

Страд провел в госпитале при Корпусе Мракоборцев еще неделю. Он лежал, ел, спал, принимал лекарства, послушно выполнял все указания целителей.

И каждый день в сопровождении мастера Селлера спускался в отделение для особо тяжелых больных, где умирал мракоборец.

Дроллу становилось хуже. Он превращался в скелет, опухоль вокруг раны, источающей черный дым, росла. Спустя три дня после того, как Страд очнулся, мракоборец перестал самостоятельно дышать. Через пять дней у него выпало несколько ногтей и зубов.

«Что будет дальше?» — все чаще задумывался Страд.

Палата, в которой он лежал, напоминала камеру пыток, где мукой было ожидание страшных новостей. Большую часть времени Страд проводил, сидя на кровати и прислушиваясь. Всякий раз, когда в коридоре раздавались шаги, он напрягался, готовясь, что сейчас дверь откроется, войдет мастер Селлер, посмотрит — просто посмотрит, слова ни к чему, — и все станет ясно.

Но этого не происходило. Мракоборец терял себя, но продолжал цепляться за жизнь даже спустя полторы недели после ранения.

— Можешь приходить в любое время, — сказал мастер Селлер, когда выписанный Страд стоял на крыльце госпиталя — длинной светло-серой громадины в пять этажей, с украшенным лепниной фасадом, широкими окнами и черной двускатной крышей. — Если что-то случится, я сообщу при первой возможности.

— Спасибо вам, — Страд поклонился и отправился на восточную окраину.

Путь до дома мракоборца занял не меньше трех часов. Страд переходил с одной улицы на другую и не мог не замечать, насколько изменилась Баумара.